Мюррей Лейнстер - SOS из трех миров
Девушка не ответила. Мургатройд залопотал что-то на своем языке. Было похоже, что теперь, когда самое страшное, по его мнению, было позади, он выговаривал Кальхауну за то, что тот так долго не обращал на него внимания.
Кальхаун снова впал в забытье. А может быть, это был сон, очень глубокий сон без сновидений. Позже он пришел в себя и никак не мог сориентироваться, сколько прошло времени, день сейчас или ночь. Вокруг было тихо, слышны были только записанные на пленке звуки, создающие шумовой фон. Дверь шлюзовой камеры была, по-видимому, закрыта. Мургатройд теплым комочком лежал у него в ногах. Кальхаун заметил, что сознание его совершенно прояснилось, жар прошел. Это могло означать две вещи: или он победил болезнь, или она его победила. Во втором случае ясность мысли, которую он сейчас чувствовал, будет тем последним даром, который получает человек перед своей смертью.
Вдруг он услышал какой-то странный звук. Кто-то — наверно, девушка — плакал, стараясь делать это бесшумно. Кальхаун моргнул. И, наверно, чуть-чуть шевельнулся, потому, что Мургатройд сразу проснулся и спросил: «Чи-чи? Чи-чи-чи?»
Послышалось какое-то движение, затем вошла та девушка, которая давала ему пить. Похоже было, что плакала именно она. Кальхаун сказал:
— Мне гораздо лучше. Спасибо. Вы можете мне объяснить, где я и что случилось?
Девушка попыталась улыбнуться, но нельзя сказать, что это у нее получилось. Она ответила:
— Вы прибыли на Дели и останетесь здесь. Мы закрыли двери шлюзовой камеры, и никто теперь не сможет войти. Пока они только стучат и кричат. Роб сейчас осматривает корабль и пытается выяснить, как его сломать так, чтобы нельзя были отремонтировать. Он говорит, что вы все равно не сможете взлететь. Здесь болото, нет твердой поверхности. Подпорки корабля завязли в глине, и вытащить их уже не удастся. Так что пока все в порядке.
Кальхаун уставился на нее, проигнорировав утверждение, что медицинский корабль должен будет навсегда остаться на планете.
— Дели, запертые двери, — произнес он с изумлением. — Подождите! Дели же — необитаемая планета! Здесь что-то с воздухом, или еще что-то не в порядке! Ни один корабль отсюда не вернулся! Здесь нет людей…
— Сейчас здесь, рядом с кораблем, никак не меньше двух тысяч, — возразила девушка так же безжизненно, как и раньше. — И каждый из них скорее разорвет ваш корабль на части голыми руками, чем даст вам улететь без них. Но об этом позаботилось болото. — Затем она резко добавила: — Я принесу вам чего-нибудь поесть.
Она вышла, и Кальхаун стал сопоставлять то, что он сейчас услышал, со всеми остальными невероятными событиями, в центре которых он оказался, отправившись с обычной инспекционной поездкой на Ланке. Началось все с мертвого человека, который неизвестно откуда появился и нагнал ужас на медиков планеты. Затем — болезнь, которой Кальхаун заразился во время самого беглого и поверхностного осмотра того человека; потом уродливый корабль, целиком состоящий из одних заплаток, с которым он чуть не столкнулся в бескрайних просторах космоса. Он тоже неизвестно откуда взялся. Но самое странное во всем этом нагромождении невероятных событий было то, что та болезнь, страх перед которой просто парализовал людей на Ланке, не произвела абсолютно никакого впечатления на эту девушку. И вот теперь две тысячи людей на необитаемой планете Дели не собираются выпускать отсюда его корабль, если он не возьмет их с собой. А некто по имени, кажется, Роб, намеревается сломать «Эскулап-20», чтобы он вообще не мог улететь.
Это просто не укладывалось в сознаний. Например, его болезнь. Ее больше не было! Произошло неожиданное и мгновенное выздоровление. Если эта болезнь неопасна, почему она вызывает такой ужас на Ланке? И почему эти две тысячи людей хотят покинуть Дели, а некто по имени Роб не хочет, чтобы кто-нибудь ее покидал, включая Кальхауна?
Никакому логическому объяснению это не поддавалось, хотя он и пытался все осмыслить, пока ждал возвращения девушки. Он услышал шаги: кто-то ходил по кораблю, затем шаги стали приближаться — человек поднялся в отсек управления из грузового отделения внизу корабля. Голоса послышались совсем близко. Если это Роб, то с ним надо было поговорить, и Кальхаун позвал его. В двери появился высокий широкоплечий молодой человек примерно его возраста.
— Вас зовут Роб, — вежливо сказал Кальхаун. Голос его звучал тверже, чем он ожидал. — Вы не будете так любезны сказать, почему вы хотите изуродовать мой корабль? Мне сказали, что он безнадежно завяз в болоте. Кажется, это и так большая неприятность. Зачем же еще и ломать его?
— Если собрать достаточно людей, — ответил молодой человек, — его еще можно вытащить. Тогда он сможет улететь. А этого допустить нельзя!
— Но это же медицинский корабль! — запротестовал Кальхаун. — Это совершенно уникальная вещь, и у него особые функции!
— А это Дели, — сказал Роб сурово. — Здесь есть заболевание, которое не опасно для тех, кто здесь живет. И если сюда попадет человек с этим заболеванием, он выздоравливает. Но если мы отсюда улетим, то обязательно заболеем, а если кто-нибудь отсюда попадет на другую планету, он умрет от этой болезни вместе с теми, кто от него там заразится. Поэтому никто не должен покидать планету.
Кальхаун задумался на минуту.
— Но по меньшей мере одному человеку это удалось. Я, кстати, заразился именно от него.
Он не смог бы объяснить, какая существует связь между мертвым человеком на Ланке, странным космическим кораблем и планетой Дели, но теперь ему было ясно, что такая связь непременно есть. Человек, которого звали Роб, подтвердил это, заскрипев зубами от ярости.
— Это преступление! — сказал он, и голос его задрожал от негодования.
— И мы, возможно, поплатимся за это! Это еще одна причина, почему этот корабль должен быть выведен из строя. Мы здесь на карантине. И так и должно быть. Карантин нарушать нельзя!
Кальхаун вновь задумался. Здесь, на Дели, были люди, не меньше двух тысяч, которые захватили бы его корабль, если бы смогли, взяли бы на борт столько человек, сколько поместилось бы, и отправились бы отсюда на другие планеты, где, как они предполагали, это заболевание не появится. С другой стороны, эти люди знали, что умрут от этой болезни, если окажутся где-нибудь на другой планете, и от них эта болезнь перекинется на другие миры. Эти две точки зрения взаимно исключали друг друга, и Кальхаун пока не мог решить, с чем он может согласиться. Единственное, в чем он был абсолютно уверен, — это в том, что болезнь заразная. Ведь он сам заразился от того человека на Ланке. Те, кто был готов поставить на карту все, чтобы покинуть Дели, не будут прислушиваться к доводам разума и руководствоваться здравым смыслом. Это типично для определенной части населения в любом обществе.
Кальхаун задумчиво потер нос.
— В Главном управлении медслужбы нет никаких данных ни об этой болезни, ни о карантине, — заметил он. — Когда это все началось и почему?
— Дели на карантине с тех пор, как здесь приземлился первый космический корабль, — сурово сказал Роб. — Прилетел какой-то корабль и спустил вниз исследовательское судно, чтобы осмотреть планету. Были обнаружены ценные минералы. Космический корабль полетел обратно на Ланке — он не садился на Дели — за оборудованием и припасами, пока исследовательский корабль продолжал изучать планету. Они ничего не знали об этой болезни.
Он остановился, вероятно выдерживая драматическую паузу. Кальхаун поторопил:
— Ну, и…
— На Ланке этот корабль так и не вернулся. Прошло много месяцев, и далеко за пределами солнечной системы Ланке был принят сигнал бедствия, который передавало автоматическое устройство какого-то звездолета. Туда был послан корабль, чтобы узнать, что произошло. Это и оказался тот самый корабль, что прилетал на Дели. Он плавал в космосе там, где вышел из подпространства. На борту не было ни одного живого человека, весь экипаж был мертв. Это, конечно, была та самая «болезнь Дели», но спасатели этого не знали и не поняли, какие могут быть последствия. Корабль отбуксировали в космопорт и разгрузили, тогда болезнь распространилась по всей планете. На Ланке пришлось стереть с лица земли целые города, чтобы избавиться от нее. С тех пор Дели на карантине, уже больше ста лет.
— Нужно было сообщить об этом в Медслужбу, — сказал Кальхаун с раздражением. — Можно было бы что-то предпринять по этому поводу.
Вдруг он услышал звон металла. Что-то тяжелое ударилось о корпус медицинского корабля снаружи, рядом с дверью шлюзовой камеры. Затем удар повторился, потом еще и еще. Роб прислушался и пожал плечами.
— Иногда, — сказал он, — кого-нибудь сбрасывают к нам с парашютом. Больного. Здесь больные выздоравливают. Они рассказывают нам о других мирах. И они, как правило, не могут примириться с тем, что им всю жизнь придется оставаться на Дели.
