Вячеслав Шалыгин - Странствия Безногого
Растерянные бастманчские десантники отстреливались отчаянно, но так уж распорядилась судьба, что отстреливались они от самих себя, и ряды их таяли, словно снег под июльским ливнем. А в пылу битвы никто из них не мог понять - почему? Откуда вдруг у федералов взялось столько ночных снайперов? И почему ни один выстрел бастурманцев не достиг вражеской цепи?
Единственным, кто сообразил, в чем загвоздка, был генерал Масса. Он бросил «ВАП» и достал из кобуры лазерный разрядник. Выстрелить он успел лишь один раз, и раненный им солдат оказался единственной легкой потерей федералов.
А вот из десяти тысяч «штыков» бастурманского десанта уцелели только сто пять бойцов. Сорок три к началу операции опоздали - их космический грузовик попал в пробку на выходе из гиперпространства, семнадцать отравились беляшами, купленными по пути к месту сбора, двадцать были пойманы кондукторами за безбилетный проезд, но отказались платить штраф и загремели в «обезьянники» транспортной полиции, десять, попав на Землю, тут же дезертировали по бабам, а остальные пятнадцать, когда началась перестрелка, посчитали самым разумным просто лечь в канавы поглубже и дождаться исхода боя.
Такой грандиозной победы над отборными бастурманбастманчскими воинами самопровозглашенного президента Г. Отстоева федеральные войска не одерживали еще никогда.
– Федор… - с волнением в голосе произнес Бандерский. - Вы молодец, Федор… Считайте, что полковник у вас в кармане… В смысле на плечах… Ну, то есть… вы меня поняли.
– Так точно, господин генерал… Но ведь это лишь первый этап операции.
– Да, да, я помню. Главное - Злюхин. Иначе Отстоев снова соберет бригаду спецназа, а Яков снова снабдит их оружием, и все продолжится. Надо лишить бастурманцев каналов снабжения. Все это я помню.
– Яков теперь вряд ли будет пользоваться доверием бастманчцев. А раз так, из оружейного бизнеса он, считайте, вылетел. Это обойдется ему в треть оставшегося капитала. Но сейчас для нас важнее другое. Нам следует поскорее вытащить своего агента.
– А это целесообразно?
– Если мы хотим продолжить игру, он нам пригодится. Лучшего раздражителя для Злюхина просто не сыскать, а раздраженный Яков склонен ошибаться. Но, чтобы довести его до роковой ошибки, нам придется потратить немало сил. Сегодня мы лишили его рынка сбыта на Бастманче, теперь его оружием никто воевать не захочет, но у нас по-прежнему нет против него никаких улик.
– Так-то оно так, да вот только как вы предполагаете вытащить вашего агента? Послать за ним спецгруппу?
– Возможно…
– Послушайте моего совета, Федор… Будет гораздо лучше для операции, если вы не станете делать поспешных выводов и совершать резких движений.
– Но ведь агента могут…
– Могут. Если вы плохо его подготовили, так и произойдет. Но если вы все сделали правильно, агенту ничего не грозит. Скорее наоборот - грозит тем, кто, с его точки зрения, ведет себя нехорошо…
Генерал снова скатывался на иносказания, и Сбондин заранее настроился на полнейшее непонимание его словесных артикулов.
– То есть лучше его не выручать. Так?
– Он сам к нам придет, - Бандерский вздохнул. - Вот увидите. Мы в его понимании будем одним из полюсов оси зла. Утешает, что вторым он наверняка видит Якова…
***
Зигфрид проснулся от тяжелого удара в ухо…
В общем-то, на этом повествование можно было и закончить, но…
Но капитану достало соображения не сопротивляться, а покорно повиснуть на руках куда-то несущих его бойцов. Поэтому его не убили на месте. Хотя, увидев, куда его принесли, Зигфрид решил, что надо было все-таки подраться и, получив лазерный импульс в затылок, спокойно, без мучений умереть в комнатке славного борделя.
Просторный зал чем-то напоминал пристрелочный стенд в «филармонии», но это было естественно, поскольку заведовал этим «хозяйством» все тот же Професор. Видимо, кличку горбуну дали не за углубленные знания в узкоспециальной области - например, оружейной, - а за широту интересов. В зале, куда принесли Зигфрида, душевные пристрастия Професора были представлены с самой неприглядной стороны. Весь зал был уставлен, увешан, завален орудиями пыток и всевозможными приспособлениями для ведения допросов. Безногий оглянулся и узнал некоторые из предметов и приборов. Дыба, а рядом последняя модель полиграфа… Какие-то склянки, шприцы, стерильные биксы, автоклав, а чуть поодаль классическая гильотина, только с баскетбольным кольцом вместо корзины для сбора отрубленных голов… Видимо, таким был професорский юмор.
– Конец тебе, голуба, - приближаясь к Зигфриду с ужасного вида щипцами в одной руке и зазубренной иглой в другой, произнес Професор. - Кинул тебя Бандерский на произвол судьбы.
– Ты, что ли, судьба?
– Я, - Професор криво улыбнулся. - Пытать я тебя все равно буду, но для порядка должен задать один вопрос: может, сам все расскажешь?
– Расскажу, конечно, - спокойно согласился Безногий. На самом деле спокойствие давалось ему с огромным трудом, и до сих пор не грохнулся от страха в обморок он потому, что до конца не верил в происходящее. - Спрашивай, все выложу, как на духу.
– Не-ет, - горбун протянул щипцы к левой руке капитана. - Сначала маникюр. Фаланга за фалангой, пальчик за пальчиком, суставчик за суставчиком…
– Професор! - в зал ворвался взмыленный Курдюк. - Сюда сам президент едет! А с ним Шкурат Мордаев! И охрана ихняя… Что делать-то, Професор?!
– Не бздеть, - коротко ответил горбун. - Стань вон там, в углу. Зайдут - поклонись и продолжай молча стоять, пока не спросят.
– А как спросят, чего отвечать?
– Правду, - скрипнул Професор и обернулся к Зигфриду. - Пока тебе повезло, капитан… Хотя, что-то ты сильно красивый для пытошной…
Он размахнулся и съездил Безногому по физиономии теми самыми щипцами. Зигфрид почувствовал, как из положенной лунки выщелкнулся левый верхний клык, а скула начала быстро надуваться.
– Теперь другое дело, - горбун удовлетворенно причмокнул. - Теперь тебя не стыдно и президенту показать.
Первыми в зал ворвались здоровенные охранники. Они схватили Професора, Зигфрида и за компанию Курдюка, а приведших капитана воинов просто вытолкали за дверь. Когда к встрече президента все было готово, в зал степенно вошел Верховный Авторитет по судебным вопросам Шкурат Мордаев. Внимательно заглянув всем троим подозреваемым в глаза, он обернулся и молча кивнул. Кто-то там, за дверью, выкрикнул «На караул!», и охранники вытянулись в струнки, а Мордаев изобразил на лице почтение.
Президент Гальюн Отстоев был невысок ростом, с оттопыренными ушами и какой-то несерьезной реденькой щетиной вместо бороды. Зато он носил самую высокую на Бастурмане вязаную шапку - почти полуметровый цилиндр - и шикарную кожаную куртку из уже знакомой Зигфриду кожи мандрагоровой свиристелки. Вряд ли он добыл этого хищника лично, участвуя в коммерческом сафари на планете Поррк, но все равно куртка придавала ему вид настоящего солидного президента. Так же, как и символ верховной бастурманской власти - тяжелый золотой медальон на толстой цепи. Внутри медальона был выгравирован сияющий глаз над усеченной пирамидой и что-то написано, кажется, по-латыни.
– Гони, - приказал Отстоев, встав рядом с Верховным Авторитетом.
– Шпалеры притаранил вот этот фуфел… - «погнал» Мордаев. - Зуб дал, что от Злюхи и что никакого палева… Так, мурзилка?
– Извините, - капитан едва заметно усмехнулся. - Я бастурманским плохо владею.
– «ВАПы» ты привез? - перевел Мордаев.
– Я.
– От Злюхина?
– От него.
– Проверяли? - спросил у Авторитета Отстоев.
– Масса лично пробивал. Запрос в спецотдел «Зис» делал, со Смердяево связывался, агентуру на Лохудринске подключал… вроде не врет.
– Ну, и какой с него спрос? Злюху надо наказывать, падлу!
После таких слов банд-президента в душе Зигфрида забрезжила надежда на спасение.
– Нет, тут разобраться надо, - возразил верховный бастманчский судья. - Вот, к примеру, Професор… Ты «ВАПы» на федералов настраивал?
– Я, - угрюмо кивнул горбун. - Всю ночь сидел.
– Вот! Всю ночь… - Мордаев многозначительно поднял палец. - А ты, жиртрест, отказался с Массой в боевой поход идти?
– Отказался, - бледнея, пробормотал Курдюк.
– Заговор! - вывел Авторитет. - Заговор и предательство.
– Шлепнуть, - предложил Отстоев.
– Надо корни заговора откопать, - снова возразил Мордаев. - Ведь кто-то за ними должен стоять. Если федералы нас обули, это одно. Если Злюха скурвился…
– Падла! - вставил президент.
– Это другое, - продолжил Авторитет. - А еще может оказаться, что это внутренний заговор. Я вам уже докладывал, что кое-кто давно по углам шепчется…
– Это ты про Кондомова с Оборзеевым?
– И не только…
– Ну ладно, разбирайся. - Президент Отстоев махнул рукой. - Только этих потом все равно шлепни. Раз уж у меня вырвалось… Не могу же я слова на ветер бросать.
