Елена Сенявская - Звездный Скиталец
– Н-да… - задумчиво протянул инспектор, с любопытством разглядывая Антона. - Вы это всерьез?
– Я же говорил, что вы мне не поверите, - мрачно напомнил кибернетик.
– Ну-ну, не сердитесь, -мягко, словно ребенку, улыбнулся инспектор. - Расскажите подробнее. У нас нет никаких оснований вам не доверять.
– Послушайте, - Антон взглянул ему прямо в глаза. - То, что со мной случилось, действительно не укладывается в привычные представления. Но давайте рассуждать логично - согласно здравому смыслу, я давно уже мертв. Я не мог выжить!… Но я живу… Вы никогда не найдете убедительной версии моего спасения. А правда слишком невероятна, чтобы ее признать.
– Для покойника вы очень красноречивы, - невесело усмехнулся инспектор. - Допустим, вы правы. Но дайте нам хоть какое-то объяснение. А мы постараемся отнестись к нему… непредвзято.
- Я могу повторить только то, что уже сказал, - устало выдавил из себя Антон. - Меня спас Скиталец. Он оставался со мной до самого прибытия спасателей. Но я не чувствовал течения времени. Мне казалось, чтопрошло несколько часов. Помнится, я был удивлен, что меня разыскали так скоро, тем более что никаких сигналов я не посылал: в момент аварии вся аппаратура вышла из строя.
– Однако спасатели утверждают, что приняли SOS с точными координатами вашего корабля. Более того, сигнал повторялся через равные промежутки времени во время всего их полета и служил маяком для выхода в заданный квадрат. Что вы на это скажете?
– Их привел Скиталец, - тихо ответил Антон.
– Ну хорошо, - терпеливо продолжал инспектор. - Ваш Скиталец умеет сжимать время, посылать сигналы на сотни парсеков… Одним словом, он всемогущ. Но почему же тогда - простите за жестокий вопрос! - он не сумел помочь вашим товарищам?
– Это было первое, о чем я его спросил, - после томительной паузы заговорил Антон. - Он ответил, что власть его небезгранична. Он может спасти тех, в ком еще теплится жизнь, но оживить уже мертвых не в силах…
- Кто же он такой, ваш Скиталец? Какова его природа? - кажется, инспектор немного понизил голос, его самоуверенность постепенно сменялась растерянностью.
– Я не знаю. Могу только предполагать… Он существо высшего порядка, что-то вроде Чистого Разума, но может принимать конкретный облик любого разумного существа. Во всяком случае, мое сознание принимало его таким, как он того пожелал. Я видел в нем человека, не лишенного эмоций. И главная из них - способность сострадать. Не смею судить о большем, но мне он видится как Светлое Начало. Могучее, но не всесильное. Несущее добро, но не вездесущее…
– Ну знаете ли, Рудаков! - инспектор даже поперхнулся от возмущения. - Довольно нас дурачить! А я-то, болван, уже готов был поверить. Как же, Скиталец, посланец неведомой цивилизации, на несколько порядков выше нашей… Непросто принять даже такую, пусть и весьма заманчивую версию. Но вы… Вы хоть соображаете, что нам здесь наплели?Ведь вы изобразили Бога!…
– Бог - существо совершенное во всех отношениях, - тиховозразил Антон. - А Скиталец… Ему не все удается. Поэтому он - Скиталец…
- Вы сами себе противоречите, - кажется, инспектор почувствовал азарт в их схоластическом споре. - То он, по-вашему, Чистый Разум, то альтруист-одиночка, которому «не все удается». Где же здесь логика, к которой вы так горячо призывали?
– Боюсь, вы все еще не поняли, что одной человеческой логики иногда не хватает, - спокойно заметил астронавт. - А другой мы пока не знаем… Впрочем, я сразу предупредил, что ничего не могу утверждать. То, что вы слышали, только предположения. Так я попробовал объяснить случившееся себе самому. Меня это удовлетворило. Вас - нет. Ищите объяснения сами. А мне добавить нечего…
Антон слукавил: о своих видениях, о прошлой и будущей жизни он не сказал ни слова. Они принадлежали ему одному, и исповедоваться перед тупыми чиновниками в слабостях и ошибках, хотя бы и совершенных в другой реальности, он не собирался. Не сомневаясь в диагнозе, который эти двое поставят ему после беседы, Антон не хотел добавлять к нему синдром раздвоения личности. Хватит и всего остального. Надолго хватит. На месяцы, если не годы, в Зоне особого карантина… Конечно, он мог промолчать, мог соврать, что ничего не помнит, потому что был без сознания, - зная, что рано или поздно его оставят в покое. Но это - он чувствовал всем существом - было равносильно предательству. Своим молчанием он бы отрекся не от таинственного Скитальца, но от самого себя. И Антон сделал свой выбор, как спустя века на далеком мрачном Севире сделает его Гельм. Как в затерянном где-то прошлом маленький Олес шагнул навстречу судьбе… Не об этом ли сказал на прощанье Скиталец: «То, что случится дальше, зависит теперь от тебя»?
* * *
– Ну и что вы об этом думаете? - спросил инспектор психолога, когда Рудаков скрылся за дверью, и, подойдя к скрытому в стене бару, наполнил два бокала ароматной темно-вишневой жидкостью.
– Типичная картина помешательства на фоне экстремальной ситуации, - отвечал тот, с удовольствием потягивая контрабандный напиток. - Все объясняется просто: катастрофа, гибель товарищей на его глазах, болевой шок, нервное потрясение, длительное одиночество, сознание, что обречен. Ему нужен был собеседник - и он появился.
– Вы считаете, бедняга сам его придумал?
- И поверил всей душой! Неосознанно, но вполне целенаправленно вызывал у себя галлюцинации. В таком состоянии это возможно - психика возбуждена до предела. И оказался на грани безумия… Впрочем, - заметил психолог, пожав плечами, - это помогло ему выжить. Своего рода защитная реакция организма. В моей практике уже были подобные случаи.
– Значит, все это время он разговаривал сам с собой? - подвел итог инспектор, старательно отгоняя от себя мысль о разбитой аппаратуре, сигнале бедствия и запасе кислорода в скафандре.
– Безусловно! Или вы верите в существование Скитальца?
Оба рассмеялись удачной шутке и снова наполнили бокалы.
* * *
Год спустя, вернувшись домой после «лечения» в Карантине и безрезультатно обивая пороги различных инстанций с просьбой направить его на работу вне Земли, Антон не раз испытал чувство отчаяния, подобное тому, что впервые почувствовал на погибающем корабле. Только теперь не было рядом Скитальца, который мог и не знать, что самое страшное одиночество бывает среди людей.
Ну и пусть! Никто не убедит Антона, что это бред больного воображения. Он стал умнее и осторожнее, научился держать язык за зубами. И лишь однажды позволил себе заговорить об этом, когда молчать больше не было сил.
– Нюта, но ты-то веришь, что я действительно видел Его? - воскликнул с обидой и горечью и лихорадочным блеском в глазах.
Жена только вздохнула, не смея взглянуть на него.
– Ты жив… Кто бы Он ни был, спасибо ему за это, - сказала наконец и, медленно подойдя к висевшим на стене образам, затеплила лампаду.
– Что ты делаешь? Зачем? - без удивления спросил Антон и услышал то, что ожидал услышать - втайне от себя самого:
– Пусть не будет ему одиноко блуждать во Вселенной и этот свет коснется его души…
«Что ему - огонек лампады, - печально, но почти ус-покоенно подумал Антон, - когда он сам - Свет. И Тьма. И Вечность… Ни молитвы не тронут его, ни проклятья. Он - Скиталец. И нет конца пути, как нет у него начала… А если захочешь его увидеть - загляни в себя…»
Небо, как море, рождает свои легенды. Есть они и у Звездного Флота. Скиталец - одна из них. И достоин жалости тот, кто в нее не верит. Потому что однажды в жизни придется Его позвать…
Январь 1991-го - сентябрь 1992 г.
