Александр Зорич - Пилот-девица
Затем из провалов выплеснулись по два длинных кроваво-красных языка.
Эти ленты-языки пружинисто воткнулись в жирную наотарскую землю. Они несколько секунд вибрировали – затем застыли, будто отвердели на свежем наотарском воздухе.
И по этим красным языкам на поверхность Наотара устремился джипсианский десант.
Василисе в первый миг показалось, что из свечек выходят... мамонты! – этих смешных волосатых слонов, воссозданных ретробиологами, она видела в небогатом зверинце Усольска – и девушка искренне обрадовалась. Она была уверена, что мамонты, известные своим прекрасным характером и доброжелательным нравом, ничего плохого людям не сделают.
– Дядя Толя! Мне кажется, мы зря волнуемся! Все будет хорошо! – радостно завопила она.
Немолодой пилот лишь скептически скривился в ответ на ее слова – дескать, молодо-зелено...
Увы, то, что Василисе примерещилось в качестве мамонтовых бивней и хобота, было ансамблем носовых ногощупалец джипса-комбайна.
Комбайн представлял собой дикое и несуразное зрелище.
Машина перемещалась не на обычных колесах, а на вращающихся сфероидах. Они шли тремя парами по бокам машины и имели тревожный алый цвет.
Из-за этих огромных колес-сфероидов корпус машины почти не просматривался. Хорошо различалась только ее кабина – коричнево-зеленое бугристое рыло, пересеченное двумя рядами красных вздутий.
Сооружение имело длину метров сорок-пятьдесят и высоту с четырехэтажный дом.
– Хорош комбайн... Не хотел бы я увидеть комбайнера, – озадаченно проворчал дядя Толя.
Очень быстро таких комбайнов выехало из кораблей-свечек с полсотни.
Они собрались в несколько групп. Одна из групп поползла по холму вниз, прямо на позиции клонских десантников.
И комбайны не просто двигались. Они, распахнув по несколько пастей каждый, начали срезать и заглатывать плодородный наотарский грунт, помогая себе пучками ногощупальцев!
Разумеется, поглощали они наотарскую землю вместе со всем, что на ней произрастало.
– Как бы от зеленого картомата его пучить не начало, как третьего дня наших школьничков, – неуклюже пошутил дядя Толя. – А то в навозе всем городом утонем.
Но Василиса не засмеялась, как обязательно сделала бы это еще несколько минут назад (она любила грубые дяди Толины шутки!).
Зрелище работающих комбайнов ее совершенно деморализовало.
Возможно потому, что, как и все жители аграрного Большого Мурома она относилась к Земле-кормилице как к величайшей ценности. А стало быть, воровать, портить, мучить матушку-землю, согласно внутреннему моральному кодексу Василисы, было наихудшим преступлением из возможных. Абсолютным Злом. Примерно как измываться над беременной женщиной...
– Куда податься, дядя Толя? – трагическим шепотом спросила Василиса.
– Куда солдатик сказал, туда и подадимся, – дядя Толя был спокоен, как бревно. – И вообще, что-то мы с тобой тут застоялись, это на психику плохо влияет.
С этими словами он схватил Василису за руку.
И они снова побежали.
Глава 14. Битва за урожай
Май, 2621 г.
Город Рита
Планета Наотар, система Дромадер, Великая Конкордия
Ворота Прибежища Душ имени Счастливой Звезды оказались заперты.
Дядя Толя нажал на кнопку звонка.
В окошке видеосвязи возникла набрякшая пивом рожа охранника Дастама.
– Пропустите нас, пожалуйста. И хорошо бы побыстрее, – попросил дядя Толя.
– Не велено.
– В смысле "не велено"? Мы же ваши работники! Ты что, не узнал?
– Узнал. Но у меня приказ никого не впускать. И не выпускать.
– Ты думаешь, мы там мутировали за те пятнадцать минут, что на разведку ходили?
– Это тоже вероятно, – серьезно отвечал Дастам.
– Мне кажется, ты слишком близко к сердцу принимаешь успехи галактической генной инженерии. Сам подумай, как можно за пятнадцать минут мутировать? Это только в фильмах можно, да и то если режиссер дегенерат.
Не понятно, как долго длилось бы это препирательство, если бы за спиной охранника не возникло лицо молодого физрука, Фархада Шакиба.
– Пропустить их! – грозно потребовал Фархад.
Однако воспользоваться гостеприимством физрука ни Василисе, ни дяде Толе было не суждено.
Потому что в следующий миг во всем районе вырубило электричество – всего-то четверть часа назад вроде бы восстановленное.
Вырубило всё и сразу.
Погасло окошко видеосвязи.
Заклинило ворота.
Омертвела красиво подсвеченная неоновая вывеска в нише над воротами Прибежища.
Даже Василиса – не будучи зависимой от инфосетей девушкой, которая и часу не может прожить без уютного электронного блозика – и та была опечалена этим обстоятельством.
– Как там чадушки малые без света? – вздохнула она. – Испугались, поди.
– Не грузись, Вася. У них там наверняка генератор есть на случай таких событий. Сейчас его включат – и снова мультики свои дебильные про героев, пускающих под откос вражеские монорельсы, смотреть начнут...
Василисе так хотелось верить оптимистическому прогнозу дяди Толи! Ведь за сотни часов, проведенные на местной кухне, она успела полюбить своих кареглазых питомцев...
Следуя боевому чутью дяди Толи, они двинулись вдоль высокого забора Биозавода.
– Ну не может здесь не быть дырки, – бормотал, а точнее по-шамански заклинал реальность дядя Толя. – Если есть забор, значит есть и дырка! Это закон мироздания!
– Может, это у русских закон мироздания. А у клонов какие-то другие законы! –предположила Василиса. – Вот, к примеру, у них ни одного кушанья нет, на наши похожего! На перловке с пшеном, считай, сижу!
– Не выдумывай, егоза. В отличие от тебя, я с клонами сто лет знаком. Это попервой только кажется, что у них полушария в мозгу перепутались, что печень у них слева, а сердце справа... А как узнаешь их накоротке – наши люди! И пьют как лоси, – последние слова дядя Толя проговорил уже шепотом, потому что успел усвоить: его дионисийских пристрастий Василиса не только не разделяет, но и не одобряет!
В продолжение этого культуроведческого разговора они то и дело бросали опасливые взгляды в сторону впечатляющих джипсианских машин.
Громадины, вращая своими диковинными пурпурными и алыми шарами-колесами, успели сожрать добрую половину всех фермерских посевов вместе с грунтом, на котором эти посевы произрастали!
А один комбайн уже подобрался вплотную к окопам, где залегли клонские солдаты!
Но надо отдать должное инопланетному комбайнеру: он, похоже, чуял, что существа в яме перед ним вооружены и очень опасны. Поэтому он, повернув, вел комбайн вдоль клонских позиций, ни на что сидельцев не провоцируя.
Заглядевшись на злую землеядную диковину, Василиса не заметила, как пара джипсов-гребешков совсем низко и очень медленно прошла над оградой Прибежища Душ, после чего зависла... прямо у нее над макушкой!
А когда заметила – вдруг уловив дуновение теплого ветерка и унюхав тревожный запах лежалых пестицидов – то заорала так, что едва не вылетели последние, оставшиеся невредимыми после подземных толчков стекла в Педкомбинате!
Не разбирая дороги, Василиса побежала прочь, сама не понимая куда, лишь бы подальше от этих страшных, хищных штуковин.
Она, может, добежала бы и до комбайна, или до самого берега моря-окияна, взбреди ей такое в голову – ведь сил у нее было мама не горюй! Но случился на пути отчаянной муромчанки окоп, куда она, ничтоже сумняшися, свалилась.
Василиса обнаружила себя стоящей на четвереньках на теплой, еще мягкой рыжей земле. Перед ее носом чернела тренога станкового пулемета.
На нее глазели трое рослых молодых мужчин в полевой форме егерского корпуса "Атуран".
Никто из военных не решался первым заговорить с отважной, но явно не вполне психически адекватной девушкой с внешностью натерпевшейся иностранки.
К счастью, русоволосая незнакомка заговорила сама.
– А эти... как их... птицы уже улетели? – спросила она, кое-как вставая и приглаживая косы.
Переводчик споро перевел ее слова на фарси.
– Какие... птицы? – аккуратно осведомился командир пулеметного расчета, делая шаг в направлении девушки.
– Ну те... на гребень для волос похожие... которые над головами виснут.
Командир цокнул языком и закивал, показывая девушке, что понимает, о каких "птицах" идет речь.
– Всё в руках Ахура-Мазды, о прекраснейшая. А птицы – они, похоже, пока улетать не собираются, – грустно констатировал он. – Но сдается мне, они не так опасны, как выглядят... Сами посудите – они не стреляют... Ничего плохого не делают...
В этот момент к ним в окоп сполз одышливый немолодой мужчина с землистым лицом и красным носом.
– Ну ты урвала, егоза, – проворчал дядя Толя, потирая занывшую поясницу. – Не угонишься за тобой, честное слово!
