Хельге Каутц - Легенда Фарнхэма
Ученые были почти уверены в том, что смогли установить точное местоположение, куда забросило «Икс» и Бреннана. Вероятность того, что после прыжка Елена сумеет вырваться из космоса недалеко от того места, где оказался Бреннан, оценивалась сейчас не меньше чем в девяносто один процент, и эта цифра не могла не радовать Елену. Но даже если ее прыжок в силу неожиданных квантовых колебаний закончится не там, где предполагалось, она сможет оттуда вернуться на Землю, и если понадобится, то в несколько относительно небольших единичных этапов.
Как бы цинично это ни звучало, но катастрофа, произошедшая с Бреннаном, предоставила физикам огромное количество новых данных, которые сделали возможной подготовку к будущим прыжкам с меньшим риском для пилота.
Завершающая проверка состояния ее здоровья проходила, как и ожидалось: Елена пребывала в полном здравии, ее спортивная подготовка была оптимальной, она была готова как физически, так и психологически к выполнению задания.
Когда до старта оставалось два часа, все наконец было готово: одетая в легкий компрессионный костюм, украшенный эмблемой ОКО, Елена вошла в кабину, которая быстро преодолела расстояние до стартовой платформы. Здесь Елену уже ждал модуль, который должен был доставить ее к «Гетсу Фун». Оба адмирала, Моррисон и Моландер, настояли на том, чтобы сопровождать Елену в поездке к стартовой площадке челнока, и теперь сидели в кабине напротив нее.
— Знаете ли вы, майор Кхо, — сказал Моландер, — что я подразделяю все человечество на две категории. — Он выдержал многозначительную паузу, которая уже сама но себе заставила Елену улыбнуться. Моландер обладал настоящим талантом создавать весьма забавные метафоры, и она с нетерпением ожидала продолжения. — А именно: существует категория людей, которые забирают свою кредитную карточку из автомата, подозревая его в надувательстве, если ожидаемая плитка шоколада застревает на полпути, и уходят подавленные и расстроенные. А представитель второй категории засунет свою кредитную карту еще раз и во второй раз закажет такую же шоколадку. В большинстве случаев он получает сразу две шоколадки, ту, первую, которая застряла, и заказанную вторую.
— Не всегда! — вставил Моррисон.
— А есть еще и третья категория, — засмеялась Елена. — Это те, кто вообще не любит шоколад.
Моландер ошарашенно взглянул на нее.
— Однако ваш аргумент не отменяет моей классификации!
Смеясь, Елена покачала головой и взглянула в окно. Ярко освещенный челнок, до которого оставалось не более километра, резко выделялся на фоне абсолютно черной австралийской ночи и немного напоминал древние изображения первых гигантских ракет на Луну, существовавших почти тысячу лет назад, или первые космические транспортные самолеты.
Конечно, Моландер был прав. То, что ее отправляли на поиски Бреннана, затрачивая при этом большие финансовые и технические средства, не везде встречало одобрение. И лишь ее стопроцентный успех мог бы хоть как-то примирить критиков. А потом уже никто не вспомнил бы о сомнениях, предшествовавших спасательной миссии. Политики записали бы успех на свой счет и наперебой утверждали, что с самого начала были уверены в этом успехе.
Елена не обращала на все это внимания; если исходить из своеобразной классификации адмирала, она причисляла себя ко второй категории. Даже если бы исчезнувший пилот-испытатель не был ее лучшим другом, шансы на успех были невелики, она все равно, ни минуты не колеблясь, отправилась бы в этот полет. С ее точки зрения, тут даже не стоило и раздумывать.
Кабина добралась до края стартовой площадки и мягко, плавно остановилась.
Космический полет и полеты на челноках, доставлявших пилотов на прыжковые площадки, давно стали чем-то само собой разумеющимся. Каждый день осуществлялись десятки таких полностью автоматизированных полетов по всему миру, и за последние сто лет произошло не больше трех незначительных инцидентов. Именно по этой причине навстречу Елене и адмиралам не вышла группа инженеров в белых защитных костюмах, как это было принято в первые годы космических полетов. Их встречал один единственный техник, который проверил готовность челнока и поставил свою подпись на документах.
Моландер пожал Елене руку.
— Mata ne, майор, — сказал он, — мы еще встретимся.
— Наверняка, — кивнула Елена.
— Удачи! — пожелал Моррисон, тоже протянув Елене руку.
— Спасибо, адмирал. Несмотря на цейтнот, ваша команда отлично справилась с работой. Счастье в моем случае — не главное.
— Ваши бы слова да… Ну, вы и сами знаете, — добавил Моррисон. — Имейте в виду, я на вас рассчитываю.
Елена взошла на огороженную проволочной сеткой платформу, доставившую ее к шлюзу челнока, высота которого вряд ли достигала десяти метров. Во время этой краткой поездки она увидела двух своих начальников, смотревших ей вслед. Моландер кивнул ей и пошел вслед за Моррисоном, который уже сидел вместе с техником в кабине.
Подъем на орбиту проходил крайне буднично. Через неполных двадцать пять минут челнок уже состыковался с «Гетсу Фун». В те краткие моменты, когда она подлетала к кораблю, Елена смогла еще раз рассмотреть его снаружи в слепящем солнечном свете. И почти сразу его поглотила черная тень Земли. Не подлежало сомнению, что «Гетсу Фун» изначально задумывался как транспортный корабль. Он выглядел как гигантская бесформенная стирательная резинка. Его носовая часть была скошена вниз, там находилось большое лобовое стекло фонаря кабины пилота, сделанное из стеклометалла. Хвостовая часть была скошена вверх, и в ней помещались двигатели и корректирующие сопла. Сингулярная машина находилась, в отличие от «Икс», внутри корабля, где было достаточно просторно. Она была совершенно незаметна снаружи. Поэтому в аварийной ситуации отстыковать ее не представлялось возможным, так как при подготовке пробных полетов без экипажа на борту такую функцию сочли излишней. Обшивка «Лунного корабля» — так переводилось с ново-японского его название — была матового белого цвета, что указывало на ее почтенный возраст. Полеты, совершенные кораблем за прошедшие более чем сто лет, оставили свои следы: когда был отключен щит дефлектора, микрометеориты нередко оставляли царапины на защитном слое, несколько достаточно больших вмятин говорили о легких столкновениях с другими объектами, и только Витрувианский человек с эмблемы ОКО сиял свежей краской с обеих сторон над названием корабля. Елена знала, что корабли этого типа могут бесперебойно функционировать сколь угодно долго, поэтому ее не удивляло, что выбор ученых ОКО пал именно на эту устаревшую модель.
На борту «Гетсу Фун» находились еще несколько техников, которые в последние минуты перепроверяли тестовые прогоны и были готовы покинуть корабль с тем же транспортным средством, которое доставило Елену.
Когда Елена была занята контрольным списком, ей пришло в голову, что она должна узнать имя бортового компьютера. Конечно, машины были лишены способности что-либо чувствовать — по крайней мере, так было принято считать, — но ярко выраженный искусственный разум современных счетных устройств давно опроверг это заблуждение, а со временем установились и определенные правила вежливости в общении с искусственными партнерами по коммуникации.
— Эта единица не обладает собственным именем, — ответил бортовой компьютер на вопрос Елены голосом, которому не хватало привычных богатых модуляций современных моделей.
— Значит, с этого момента тебя зовут Марк, — сказала Елена.
Компьютер молчал.
— Марк, на каком логическом уровне ты работаешь?
— Шесть и одна десятая. — Ответ был краток, но показывал, что машина приняла свое новое имя и могла быстро реагировать на него.
Елена вздохнула. Логический уровень у машин примерно соответствовал уровню IQ у людей, с той лишь разницей, что его можно было определить с гораздо большей точностью, и это — еще до создания машины. У самых современных сегодняшних моделей ЛУ был примерно на уровне от четырех до шести; искусственный интеллект кораблей флота терраформеров не превышал в свое время семи-восьми десятых. И при этом следовало принимать во внимание относительность оценок, так как такая единица измерения, как логический уровень, в те времена еще не была в ходу. Однако и такого невысокого ЛУ хватило для того, чтобы вызвать катастрофу. С тех пор создание и использование искусственного интеллекта подлежало строжайшим ограничениям. Но… на ошибках учатся, и защитные механизмы программного обеспечения компьютера ушли за это время далеко вперед, настолько, чтобы наверняка исключить возможность таких ужасных повторений.
