Марти Бурнов - Император всего
— Так поднимем бокал за Эль Мизара! — воодушевлено вскричал Брунадар, а затем продолжил. — Прекрасная Тайла, сбившая один истребитель, она мой личный пилот…
— И еще — наша придворная шлюха! — закричал Алберт, все еще стоявший на столе. — Кто хочет трахнуть Тайлу? Кто хочет трахнуть Тайлу?.. — не унимался он, приплясывая и размахивая тапкой.
На этот раз Тайла не выдержала, и пустая бутылка полетела в Алберта. Тот заревел и хотел было броситься на нее, но Фарадан стянул его за халат со стола и сунул в зубы бутылку вина.
— Не беспокойтесь, я послежу за ним.
Алберт барахтался и пытался вырваться, но вино пил.
— В эти тяжелые дни империя особенно нуждается в героях! И такие герои у нас есть! — Брунадар обвел рукой всех присутствующих. — И я вам больше скажу! Таких героев нет ни у хардильеров, ни у дангарских захватчиков!
— Смерть дангарским захватчикам! — подал голос один из отряда Бертеля. Он был моложе остальных, и, похоже, вино уже ударило ему в голову.
Император улыбнулся и указал на него пальцем:
— Выпьем за это! Выпьем за это, друзья! Я искренне верю в возрождение Каберонской империи! И не потому, что я император и рвусь к власти, а потому, что Каберон — это мой дом! Как и ваш дом! И когда вы будете мне рассказывать, что сейчас творится на Кабероне, я буду плакать… Вы увидите слезы императора! Слезы по разрушенным городам и загубленным жизням…
— Спорим, что один из этих мужиков — женщина, — шепнул Эль Мизар на ухо Фарадану.
— Гитон?
— Да нет же. Вон — второй с того конца. Тот, что провозглашал смерть дангарским захватчикам.
— Бог с вами, министр, у вас, наверное, галлюцинации.
— Спорим на двести арридо!
— Не вопрос!
— Кстати, а какой сейчас курс арридо по отношению к имперской валюте?
Фарадан что-то шепнул министру на ухо.
— Здорово! Тогда, отдавать будете в империалах, по курсу на сегодняшний день!
— … я хочу лично знать своих героев! Ну же, представьтесь, не стесняйтесь, я же должен познакомиться со своим новым экипажем. — Брунадар уже выпил достаточно, чтобы начать панибратствовать.
Один из партизан, сидевший дальше всех от Эль Мизара с Фараданом поднялся. Он был повыше и покрупнее остальных.
— Меня зовут Хорес. Я был помощником Бертеля. Раньше, на Кабероне, я занимался ремонтом аэроботов. Так что, если придется, могу и истребитель подлатать! Я вам представлю остальных, — Хорес был родом с Каберона, но изъяснялся немного простовато.
Эль Мизар с Фараданом переглянулись и поморщились.
— Правый от вас, Ваше Величество, это Делирон, — продолжал Хорес, — он у нас студент. Изучает чего-то там, историческое.
— Ваше Величество! Для меня великая честь быть рядом с вами и лично участвовать в столь знаменательных исторических событиях! Когда мы вернемся на Каберон, я напишу в своей диссертации…
— Делирон, подожди, я же не представил еще остальных!
— Ничего, ничего, — встрепенулся Брунадар, — это очень интересно! Вы только представьте себе! Летопись деяний императора Брунадара Первого! Ну да ладно, об этом потом, — из всех наук Брунадару больше всего нравилась история, он был рад, что у него появился столь интересный собеседник.
Фарадан со вздохом уронил голову на стол. Со словами: "Крепитесь, мой друг!" Эль Мизар протянул ему свою трубку.
— А рядом с ним, — Хорес указал на низкорослого оборванца с круглой красной физиономией, — это Сардон. Лавка у него была на Кабероне, рыбу там продавал всякую.
Тайла тихонечко зааплодировала.
— Следующий — Гитран, он у нас был дворником в торговом квартале.
— Ну наконец, хоть кто-то полезный! — не удержался Эль Мизар.
— А это — крошка Ривьен, раньше медсестрой работала, а теперь — военно-полевой доктор.
Сидевший рядом с Хоресом парнишка кокетливо улыбнулся, привстал и, стянув берет, тряхнул головой. Копна шикарных темных волос доставала ей до пояса. С весьма миловидным личиком и ростом чуть ниже Тайлы, Ривьен могла соперничать с ней в изяществе фигуры. Как никто раньше-то этого не заметил?!
— Ого! — вырвалось у Фарадана, за что он удостоился гневного взгляда от Тайлы.
— Что я вам говорил, друг мой? — улыбнулся Эль Мизар. — С вас двести арридо. В имперской валюте, по курсу, на сегодняшний день.
16
На выпотрошенной подчистую ремонтной станции не осталось ничего, кроме нескольких трупов. Они плавали как уродливые и страшные воздушные шарики. В безвоздушном пространстве и холоде разгерметизированной станции тлен совсем не тронул их и, казалось, что трагедия произошла только что. На лицах навсегда застыло последнее выражение. Кто-то был спокоен, наверное, смерть застала их врасплох, кто-то решительно стиснул зубы, их лица так и остались, навеки напряжены, в попытке отразить внезапную атаку. Чьи-то черты до неузнаваемости исказили последние муки — бедняги, этим не повезло больше прочих… Кляксы крови, несколько оторванных конечностей и стены, изъязвленные следами выстрелов, дополняли картину смерти, что царила вокруг.
Капитан Окмал стиснул зубы, попытавшись не выразить ничего на лице. Не хватало только офицеру императорской гвардии расчувствоваться на глазах у собственных подчиненных. Нелепо! Как будто он никогда раньше не видел смерти. А в голове крутилась только одна мысль — подоспей они чуть раньше, и этого можно было бы избежать. Эти люди остались бы живы.
Проклятые дангары!
— Капитан! — вернул его к реальности старший помощник. — Что будем делать?
— Уходим! Взорвите здесь все! Не хватало только, чтобы дангары как-нибудь приспособили и то, что осталось.
В последние недели им всем пришлось нелегко. Дангары лезли отовсюду, как тараканы. Приказ императора был рассредоточиться и ждать дальнейших приказов. Теперь составлявшие "Аксиому" двадцать крейсеров разбросаны по всей галактике, а приказов ждать и вовсе не от кого. Что стало с остальными, Окмал не знал, но его "Аксиома 17" бесцельно курсировала в пустынных уголках бывшей империи, подолгу дрейфуя на одном месте. Несколько раз пришлось вступить в бой с дангарами. Крейсер получил некоторые повреждения, и направлялся на эту станцию для ремонта. Проклятые дангары! Ему хотелось уничтожить каждого из этих выродков. По большому счету, их и людьми-то уже можно было не считать. Как часто в последнее время его мучила мысль — эти скоты сейчас хозяйничают на Кабероне!
— Какой курс, капитан? — они как раз отошли от станции, выпустив по ней несколько ракет.
Окмал молча наблюдал, как в огненных вспышках взрывов беззвучно разлетается она на части. Вытянувшись, словно на параде, капитан отсалютовал погибшим, глядя, как их последние пристанище стало крематорием:
— Каберон!
— Но, капитан…
— Выполнять!
Надоело! Сколько можно отсиживаться в углу, пока дангары разоряют родной дом! Война проиграна, толком и не начавшись. И все, чего они дождутся — это рано или поздно бездарно пропасть в нелепой случайной стычке с дангарами. Он безукоризненно выполнял приказы императора, пока тот был жив, но теперь придется действовать по своему усмотрению.
— Капитан, Каберон кишит дангарами!
— А еще там наши семьи и миллионы страдающих людей! Мы не должны были бросать их. Еще не поздно помочь хоть кому-то!
— Последний приказ императора! — не сдавался старший помощник. — Мы должны ждать!
— Капитанские приказы не обсуждаются! Я отправляю вас на гауптвахту! — Окмал оторвался от зрелища разлетающейся станции и повернулся к экипажу. — Проводите его! — но тут он рассмотрел сопротивление в глазах нескольких других офицеров.
— Это нарушение субординации! В военное время это приравнивается к… — он неожиданно смолк. — А впрочем, вы правы. Немедленно созовите весь экипаж. Мне есть, что им сказать!
Почти сотня человек, собравшихся в транспортном отсеке, выжидающе уставились на него. Они тихо переговаривались между собой, но в сплошном гуле голосов он не мог расслышать ни одного конкретного слова. Есть, что сказать… если бы все было так просто!
— Я собрал вас, чтобы официально объявить — император мертв! — он немного помолчал. — Но мы по-прежнему — каберонцы! Там остались наши семьи! "Аксиома 17" — мощный крейсер, даже без поддержки. Мы должны вернуться и помочь, кому сможем! Мы вывезем с Каберона столько беженцев, сколько сможем!
— Моя семья, например, на Дельтее! Почему бы не отправится сперва туда!? — выкрикнул главный механик, он и раньше не считал нужным скрывать свое мнение.
— Вы правы. Но для большинства из нас, дом все же на Кабероне. И еще, пусть императора больше нет, но позор для нас всех — бросать великую империю на разорение этим скотам!
— Это самоубийство! — послышался чей-то выкрик, и еще несколько голосов вторили ему.
