Попаданец в Рой. Том Ⅵ (СИ) - Кита Никита

Выждав час времени, Фёдор приказал глинотелу в мёртвом баране вылезти из пищевода и доложить обстановку. Насекомыш аккуратно выглянул из пасти дохлого парнокопытного. Снаружи труп козерога оказался сильно погрызен, а бабочки сидевшие на нём, теперь лежали по бокам и не шевелились.

«Наелись и спят?» — предположил мыслительный центр.

Последние беснования гигантских ящериц затихли где-то минут пятнадцать назад. В темноте насекомыш не видел поблизости ни одной рептилии, чтобы понять что с ними сейчас.

Пылавшие бараны догорели и затухли, новых костров на холме так и не зажгли. Жучья баррикада перекрывала притворщику обзор на стоянку повозок, поэтому он не мог детально разузнать тамошнюю обстановку. Но, судя по потускневшему оранжевому зареву, организованный пожар постепенно ослабевал. Значит огонь не перекинулся с транспортных средств куда-нибудь ещё, и в пламя не подбрасывали больше топлива.

С возвышенности более не доносились выкрики гуманоидов. Прекратили звучать и вездесущие хлопающие крылья. Тяжёлые, но спокойные шаги ящериц негромко топали по земле, вдалеке.

Оценив ситуацию на земле, насекомий командир приказал осам выдвигаться к пригорку и провести воздушную разведку. Если живое ПВО переело и отрубилось, можно продолжать налёт из-под прикрытия темноты.

На подлёте к лагерю передовых разведчиц опять атаковал неразумный рой. Какое-то количество бабочек продолжало шнырять в воздухе и набрасываться на всё живое. Тогда Фёдор понял, что нужно подождать ещё.

Главенствующее сознание принялось отправлять одну прислужницу к холму каждые пол часа. И всякий раз за разведку приходилось платить овальной прорехой на хитиновом панцире. Хорошо, если одной…

В итоге летуны с липкими языками и зубастыми пастями на груди буянили аж до рассвета. С первыми лучами солнца на востоке, главенствующий разум направил осу к двум возвышенностям и та не встретила сопротивления. Мыслительный центр поспешил наполнить воздушное пространство над стоянкой военных летающими шпионами, дабы оценить результаты своей диверсии. Вскоре посветлело достаточно, чтобы стали видны последствия ночной бойни.

Изуродованные окровавленные обгоревшие трупы валялись повсюду. Среди болот в тине утопали тела бокатов и баранов обглоданные водяными до костей. На холме и дороге в лужах крови виднелись раздутые от яда мертвецы, которых к тому же погрызли бабочки. Покойники лежали тщательно закутанные в ткань, расплющенные брёвнами или лапами рептилий, запутавшиеся в палатках, с поломанными костями, торчащими наружу, и с лопнувшей отслоившейся кожей.

Около девяноста процентов всех установленных шатров так или иначе были повреждены, смяты и сорваны с распорок. Пятна гари и кровавые разводы разукрасили почву вперемешку с повсеместным беспорядком. Весь западный склон испещрили огромные рытвины и борозды оставленные выжившими из ума монстрами. Полтора десятка телег нагруженных мешками обратились в тлеющие угли припорошенные бело-серым пеплом. Сломанные вещи, разбросанные припасы и оружие дополняли картину чудовищного побоища.

Существа с перепончатыми лапо-крыльями усеяли местность своими неподвижными тушками. Разлёгшись на траве или на ветках деревьев, ни одна из прожорливых тварей нынче не подавала признаков жизни. Их стальной домик на колёсах всё также стоял открытый нараспашку. На крыше передвижного короба, вокруг проёма тоже валялись нерушимые бабочки. Их присутствие в этом месте наталкивало на мысли, что некоторые летучие пираньи пытались самостоятельно вернутся обратно в заточение.

Жуколовы в костюмах разбрелись по всем окрестностям и собирали безвольных бабочек в корзины, ящики, мешки и горшки. Ловчие бродили по топям и забирались на деревья, чтобы снять утративших сознание летунов с веток. Узрев это действо, Фёдор понял, что Гильдия желает применить тупой рой повторно. Оставалось неясно то ли это дневной свет так повлиял на бабочек, то ли они и правда объелись и позасыпали, но в любом случае подобное их поведение позволяло бокатам вновь собрать большую часть стаи в фургон. Получалось, что это антиосиное оружие многоразовое и просто разок переждать, перетерпеть его не выйдет.

«Украсть ключи от замка на большом люке и подождать пока железная повозка заедет на плоты переправы…» — подумал Фёдор — «А может добыть свою цепь с замком, которую жуколовы так просто не откроют?.. Варианты есть. Нужно искать возможности, исключающие прямое столкновение нашей аэрогруппировки с питомцами гуманоидов.»

Воины дэя встретившие налёт насекомых в домашних майках и трусах, за прошедшее время успели приодеться. Большинство из них напялили свои стёганки и шлемы, а также дополнительно замотали все открытые участки тела тканью. Теперь бойцы Белого Древа походили на драконовцев, в первые дни штурма гнезда инороя. Лица их были целиком закрыты, кроме полосы глаз. У некоторых на руках виднелись толстые длинные перчатки, по всей видимости полученные от наёмников из Гильдии.

Беспокойная бессонная ночь для этих мужчин окончилась. Пришёл спасительный рассвет, но они всё ещё не могли отвлечься от обязательных дел и посвятить хоть немного времени отдыху. Сейчас все угрозы миновали, так что пришла пора навести в лагере порядок. Груз всех пережитых со вчерашнего утра испытаний лежал на плечах утомлённых гуманоидов, вынужденных заниматься оказанием помощи раненым и перетаскиванием трупов в одно место.

Всего Фёдор насчитал шестьдесят трёх убитых бокатов, и около двух десятков недобитков, имевших шанс выжить. Все они были из состава регулярных войск. Трое офицеров и их знаменосцы выжили. То же самое касалось оборотня в шипастом шлеме с длинным воротником. В принципе ни одного жуколова Рою убить не удалось. Проворные паршивцы пережили и нашествие обезумевших рептилий, и сбросы брёвен, и налёт бабочек. Большинство баранов принадлежавших к боевой кавалерии и тягачам повозок погибло, утонув в болоте или от удушья глинотелами. Ещё несколько сгорело живьём, обратившись в огромные куски запечённого мяса. Всего государственных скакунов выжило наверное штук шесть. Гораздо лучше ситуация была среди козерогов Гильдии — ни одно парнокопытное со специальным намордником не пострадало.

В стае гигантских одомашненных рептилий до утра дожило лишь девять особей. Одна тварь забежала вглубь топей и сейчас её лапы торчали кверху из болотистой лужи, а голова находилась где-то в зыбучей, водянистой породе. Если бы она продолжала стоять на ногах, то вряд ли у зыби хватило бы глубины поглотить эту махину от пяток до кончика носа. Но ящерица почему-то решила опрокинуться на спину и этим подписала себе смертный приговор. Водяные даже не пытались прогрызть толстую чешуйчатую шкуру.

Труп другой рептилии разместился на склоне северного холма. Башка её была разодрана до жуткого состояния. Разорванная плоть напоминала мясной фарш налепленный на местами оголённый череп. Данное существо само сотворило с собой подобное, в попытке достать из пасти сильный раздражитель. Но в конце умерло оно не от ран, а от кровопотери. Багровая жидкость водопадом стекала от огромной туши к подножию возвышенности, обминая толстые пучки травы.

За весь ущерб нанесённый противнику семья заплатила потерями в тридцать три осы, в числе которых было одиннадцать смертниц, отправленных прямиком в пасти ящериц. Фёдор считал такой размен чрезвычайно удачным. Тем более, что девять оставшихся монстров хоть и выжили, но очень сильно пострадали. Жаждая рассоединить челюсти любой ценой, они расцарапывали себе губы, вырывали зубы и кромсали дёсна. В конце-концов, каждая из девяти рептилий добилась освобождения, но обратила свою ротовую полость в кровавое месиво. Лишь одной твари повезло отделаться откушенным в драке языком. Остальным же теперь предстояло пройти долгий курс лечения, прежде чем они снова смогут что-то грызть.

«Отныне и на следующие месяцы, прописываю вам только витаминные коктейли с приёмом через трубочку…» — издевательски подумала королева.

После пережитого стресса ящерицы безмятежно лежали в разных частях холма и дороги. Изувеченные морды они преимущественно ложили на правую переднюю лапу. У каждой ранения покрылись коркой застывшей крови, а под головой на земле накапала лужица.