Джеpоми Бэйксби - Реквием Мафусаилу
– Иди-ка с Флинтом. И смотри в оба.
– Как сокол, – сказал Маккой, поворачиваясь к выходу.
– А та лаборатория – диковинное местечко, Джим. Вам со Споком надо на нее взглянуть.
Он поднялся по трапу вслед за Флинтом. Спок встал со стула у рояля, взяв нотную рукопись с подставки.
– Вот еще кое-что необычное, – сказал он. – Вальс, который я играл, написан Иоганном Брамсом. Но эти ноты, капитан, начертаны самим Брамсом, я узнаю его почерк. Это – неизвестный вальс; несомненно, произведение Брамса, но неизвестное.
– Позже, мистер Спок, – сказал озабоченный Кирк. – Я, пожалуй, осмотрю ту лабораторию. От нее зависят наши жизни. Если бы мы только могли извлечь ириллий из уже полученного антитоксина… А куда девалась Раина?
– Я не заметил, как она ушла, капитан. Я был поглощен…
– Ладно. Оставайтесь тут. Дайте мне знать, когда вернутся Маккой и Флинт.
Спок кивнул и снова уселся за рояль. Когда Кирк поднялся по трапу, мелодия вальса опять зазвучала у него за спиной.
Он отыскал лабораторию без труда, и она на самом деле оказалась каким-то чудом. Среди множества аккуратно расставленных приборов лишь некоторые выглядели хотя бы смутно знакомыми. Для чего Флинт использовал такую мощную базу? Она предполагала исследовательскую работу высокого уровня, и притом ведущуюся постоянно. Неужели действительно нет предела гению этого человека?
Потом Кирк осознал, что он не один. Раина стояла на противоположной стороне лаборатории, перед другой дверью. Она стояла, держа перед собой заломленные руки, а глаза ее устремились ввысь, то ли в медитации, то ли вопрошая о чем-то, что она не могла выразить словами. И еще было видно, что она слегка дрожит.
Кирк подошел к ней; она обернулась. Да, она вся дрожала.
– Вы покинули нас, – сказал Кирк, – и в комнате стало одиноко.
– Одиноко? Я не знаю этого слова.
– Это такое состояние, когда хочется, чтобы рядом был кто-то еще. Это как жажда… как будто в пустыне умирает цветок… – Кирк запнулся, удивленный выплеснувшимися из него образами. Он перевел взгляд на дверь, у которой стояла Раина. – Что за этой дверью?
– Я не знаю. Флинт сказал, что мне туда нельзя. Он больше ничего мне не запрещает.
– Тогда… почему ты тут?
– Я… не знаю. Я прихожу сюда, когда встревожена… когда я ищу себя.
– А сейчас тебе тревожно?
– Да.
– Отчего?
Она пристально, испытующе посмотрела на него, но не ответила.
– Ты счастлива здесь, с Флинтом?
– Он – величайший, самый добрый, самый мудрый человек во всей Галактике.
– Тогда чего же ты боишься? А ты боишься, я же вижу. Он обнял ее, прикрывая от неизвестного страха. Дрожь не унялась.
– Раина, здесь холодно. Подумай о чем-то далеком. О совершенном, безопасном, идиллическом мире – его сделает таким твое присутствие. О мире, о котором мечтают дети…
– А мечтала ли я? Мое детство… я помню этот год… последний год…
Что сотворил Флинт с этим невинным младенцем? Он ощутил, как лицо его деревенеет. Она выглядела смущенной.
– Не бойся, – сказал он нежно.
Он поцеловал ее. Он задумывал этот поцелуй как чисто братский, но, отступив, обнаружил, что очень взволнован. Он наклонил голову и прижался к ее губам в долгом, глубоком поцелуе.
Только он оторвался от нежных губ, как пристальный взгляд ее, обращенный через его плечо, вспыхнул, а глаза расширились от ужаса.
– Нет! – закричала она. – Нет, нет!
Кирк вихрем обернулся, запоздало осознав, что слышит жужжание робота. Машина плыла к нему, ее огни зловеще вспыхивали. Он встал между роботом и девушкой. Машина неумолимо надвигалась, и он попятился на шаг, стараясь увести ее от Раины.
– Остановись! – крикнула Раина. – ОСТАНОВИСЬ!
М-4 не остановился. Кирк, отступая, нырнул под какой-то большой аппарат и выхватил фазер; когда робот опять показался, Кирк выстрелил в упор. Как он и ожидал, оружие отказало.
– Стой! Приказ! ПРИКАЗ!
Мало-помалу робот загнал Кирка в угол. Кирк подобрался, чтобы броситься на него – скорее всего, тщетно, но выбора не было.
А потом отрывисто прошипел фазер, и робот исчез. Из-за массивного аппарата, рядом с которым Кирк пытался из засады напасть на М-4, появился Спок, убирая оружие в кобуру.
– Ух ты, – выдохнул Кирк. – Благодарю вас, мистер Спок.
– К счастью, робот был слишком поглощен вами, чтобы нейтрализовать мой фазер, – сказал Спок. – Доктор Маккой и господин Флинт только что вернулись с риталином.
Все ли в порядке с Раиной? Кирк подошел к ней. На вид – невредима. Неожиданно она подняла руку, чтобы коснуться его губ. Потом отвернулась; в глубине широко распахнутых глаз ее осталась тревога.
***
Они опять находились в центральном зале – Спок, Раина и донельзя рассерженный Кирк. Флинт оставался совершенно спокойным. За его спиной Спок вынул трикодер и навел прибор на Флинта.
– М-4 запрограммирован защищать членов этой семьи, – невозмутимо сказал Флинт. – Не сомневаюсь, что нужно бы изменить его инструкции, чтобы допускать несанкционированные, но предсказуемые действия с вашей стороны. Он подумал, что вы нападали на Раину. Неправильно истолковал ваши действия.
Кирк был далеко не уверен, что допускает это объяснение. Он шагнул к Флинту.
– Если бы он находился поблизости теперь, он мог бы истолковать совершенно правильно…
Послышалось тихое жужжание.
Машина вернулась – или ее точная копия – и бдительно висела рядом с Флинтом.
– Слишком полезное устройство, чтобы обходиться без него, – сказал Флинт. – Я создал еще одно. Отправляйся в лабораторию, М-5.
Спок перекинул трикодер через плечо.
– Прямо из энергии – в материю, – сказал он. – Без сомнения, почти мгновенное производство, в ходе которого ваш робот был скопирован с некой существующей матрицы.
Флинт кивнул, не сводя глаз с Кирка.
– Радуйтесь, что не напали на меня, капитан. Я мог принять вызов – а физически я вдвое сильнее вас.
– Говоря вашими словами, это была бы интересная проба сил.
– Как он ребячлив, Раина. Как бы ты его назвала – храбрецом или глупцом?
– Я счастлива, что он не погиб, – сказала Раина низким голосом.
– Разумеется. Смерть, когда она не нужна – трагична. Капитан, доктор Маккой – в лаборатории, занимается с новой партией риталина. Он вполне удовлетворен чистотой этой партии. Я бы предположил, что вы подождете здесь, терпеливо… и благополучно. Как вы убедились, мои системы защиты действуют автоматически – и не всегда в соответствии с моими желаниями.
Кирк почувствовал, что Флинт определенно не убежден в истинности своего последнего утверждения.
Флинт положил руку на плечо Раины.
– Пойдем, Раина.
Бросив на Кирка последний, долгий взгляд, она позволила увести себя вверх по трапу. Нахмурившись, Кирк упрямо шагнул вслед за ними, но Спок удержал его.
– Мне не нравится, как он ей командует, – сказал Кирк.
– Поскольку мы зависим от господина Флинта в отношении риталина, я бы, с вашего разрешения, предположил, капитан, что вам лучше бы обращать меньше внимания на эту юную леди, если вы с ней еще раз столкнетесь.
– Он любит ее?
– Все признаки налицо.
– Ревность! Это могло бы объяснить то нападение. И все же… видно же было, что он хочет, чтобы мы были вместе: та игра в бильярд… ведь это он предложил нам потанцевать…
– Это выглядит как вызов логике мужчины, насколько я понимаю.
После тягостной паузы Кирк вытащил передатчик.
– Кирк – "Дерзости". Мистер Скотт, доложите, каково положение с ригеллианской лихорадкой.
– Почти все на борту заболели, сэр. На вахте остались единицы, мы ждем антитоксина.
– Еще немного, Скотти. Доложи, что там нашел компьютер.
– О мистере Флинте записей нет. Такое впечатление, что у него попросту нет прошлого. Планету приобрел тридцать лет назад господин Нова, богатый финансист-затворник.
– Проверьте, что есть о Раине Кейпец. Гражданское состояние: официально оформленная опека, после смерти родителей.
– Есть, капитан.
Когда Кирк медленно отложил передатчик, Спок сказал:
– И все же существует тайна, еще большая. Я смог получить трикодерную сканограмму господина Флинта, пока вы с ним воевали. Он – человек. Но есть биофизические особенности. Некоторые показания, касающиеся его телесных отправлений, несоразмерны другим. Вот лишь одно: отмечен громадный возраст – порядка шести тысяч лет.
– Шесть тысяч! Он не выглядит и на пару нолей меньше. Вы можете это подтвердить, мистер Спок?
– Я введу сканограмму в медкомпьютер доктора Маккоя, когда мы вернемся на корабль.
– Сколько у нас времени?
– Нам надо начать инъекции антитоксина не позже, чем через два часа восемнадцать минут, иначе эпидемия окажется роковой для всех нас.
Кирк нахмурился.
– Почему переработка отнимает на этот раз так много времени?
– Промедление выглядит так, как если бы было намеренным.
