Георгий Бекесов - Антитерра (СИ)
Это были солдаты из окружённой Гондванской армии. Они ударили там, где этого не ждали, и когда этого не ждали. Использовавшую последние снаряды для подготовки штурма артиллерию, уходя, взорвали, чтобы она не досталась врагу. Они прорвали фронт и прошлись по трупам тех, кто лишь ждал их капитуляции. Теперь они были всего в нескольких верстах от города, к которому рвались столько лет, так близко и так далеко.
Впереди шёл фельдмаршал, держа в одной руке свой жезл, а во второй офицерскую шпагу. Устройства на танках завращались, и по долине разнёсся протяжный монотонный гул. Инфразвук, направленный в самый центр армии, разошёлся по телам гондванцев. Солдаты сотнями гибли, падая на землю и выплёвывая ошмётки разорванных лёгких. Знамёна падали и тут же поднимались ещё державшимися на ногах. Но скоро всё было кончено, тысячи трупов остались лежать посреди залитой солнцем долины. Гул прекратился.
Валенрод медленно опустился и сел около дерева, тихо произнеся: 'Чёрт возьми, нам бы таких солдат'.
Глава вторая. СТОЛИЦА ПАЦИФИДЫ
Найгос, столица марионеточного государства Пацифиды. Державшееся почти три месяца осадное положение было, наконец, снято. Комендантский час был сокращён, баррикады и противотанковые ежи убраны, ополченцы распущены по домам. Перспектива захвата города гондванцами не сильно пугала его жителей, им уже было всё равно под кем жить, а вот небольшой глоток свободы и уменьшение количества солдат на улицах были хорошими новостями.
Раньше Адриану нравился этот город, в нём ещё оставалось что‑то величественное из старого довоенного мира: его парки и широкие улицы, старинные дома и императорский дворец, в котором ныне размещался штаб экспедиционных войск. Однако, в этот раз всё выглядело каким‑то иным, мрачным, как и во всех других городах. Даже небо было всё время затянуто серыми облаками, временами накрапывало, но настоящего дождя не было. После гибели крейсера и отправки в тыл Адриан часто шатался здесь по пустынным улицам, встречая больше солдатские патрули, чем прохожих. Он старался как можно сильнее закутаться в своё старое чёрное пальто, словно прячась от окружающих. Хотя на улице было относительно тепло, он всё время чувствовал, что замерзает.
Была здесь одна хорошенькая кофейня, в которой Валенроду довелось побывать, когда он только прибыл на этот континент. Сейчас там располагалась офицерская столовая, куда и направлялся лейтенант. Когда он вошёл внутрь, то сразу почувствовал чертовски отвратный аромат, который обычно бывает в столовых, когда смешиваются запахи всего съестного и несъестного, что там есть. Это совершенно не сочеталось со старинным, даже несколько аристократическим интерьером помещения.
Валенрод подошёл к столу, за которым сидели Крейтерн и ещё два лейтенанта, один из которых уткнулся в газету, напечатанную на какой‑то паршивой жёлто — серой бумаге.
— Ах, Адриан, давно мы вас не видели, — офицер отложил газету, — впрочем, вы как раз, кстати, у нас с Крейтерном возник небольшой спор.
— Интересно, на какую тему? — хриплым басом произнёс Валенрод и присел сбоку на стул, пригнув голову, смотря то ли в пол, то ли на собеседника.
Лейтенант, читавший газету, удивлённо посмотрел на Адриана, как будто не понимая, пытаясь его рассмотреть. Крейтерн спокойно сидел на своём месте, то начиная, то вдруг прекращая барабанить пальцами по столу. Четвёртый офицер наблюдал за остальными как будто со стороны, с интересом разглядывая сидевших за столом, при этом о чём‑то напряжённо думал.
— Вы бы… э — э-э сняли… пальто… что ли, — нерешительно произнёс лейтенант. — Здесь вроде и так жарко.
— Мне чертовски импонирует ваша забота, но я, пожалуй, буду вынужден пренебречь вашим советом, — ответил Валенрод, попытавшись придать голосу добродушие, но получилось неубедительно. — Так о чём всё‑таки был спор?
На мгновение повисла мрачная тишина, нарушаемая лишь звоном приборов и разговорами за окрестными столами.
— У нас с его благородием, лейтенантом Мельхероном, вышла дискуссия на тему судьбы кампании, — произнёс Крейтерн, при этом смотря не на собеседника, а на вилку, кончиком которой он, словно метроном, отбивал по столу ритм. Стучать пальцами ему, как видно, наскучило. — Его благородие смело утверждать, что в сложившейся в мире ситуации продолжение войны не только бессмысленно, но и практически невозможно, особенно Гондваной. А раз так, то скоро следует ждать мирных переговоров и окончания войны.
Валенрод с напускным удивлением надменно посмотрел на его благородие.
— А вы оптимист. Хотя, замечу, что ныне даже окончание войны представляется сомнительным благом. Но с чего вы решили, что Гондванцы хотят капитулировать.
— Я не говорил, что Гондвана хочет…
— У них страшный голод, говорят, в столице крыс едят, — перебил Мельхерона четвёртый, всё время молчавший офицер.
— Счастливцы, у них ещё остались крысы, — Валенрод мрачно усмехнулся.
— Вы считаете, что у Гондваны есть шанс победить?
— Нет, впрочем, как и у нас.
— Кто же тогда выиграет?
— Как будто вы не знаете, кто всегда выигрывает? Казино.
Вновь воцарилась тишина. Мельхерон настороженно смотрел на Адриана. Тому, похоже, было 'на всё плевать', он отрешённо глядел куда‑то в сторону.
— Мир перенаселён, со временем ситуация станет только хуже. Пока мы ещё держимся. Карточная система, распахивание целинных земель, но надолго этого не хватит. Эта планета физически не может прокормить всех живущих на ней людей, и как бы мы не ухищрялись, конец предсказуем, — произнёс Валенрод, искоса смотря на собеседника. — Если только наш славный диктатор не найдёт где‑нибудь второй мир. Иначе всё выйдет крайне иронично.
— В смысле? — Мельхерон настороженно посмотрел на Валенрода.
— В том смысле, что мы всегда ожидали конца людского рода по какой‑то внешней причине вроде метеорита, извержения вулкана или чего‑нибудь в этом роде. А в итоге всё оказалось тривиальней, мы просто расплодились настолько, что уничтожили наш мир и себя вместе с ним. Хотя обычно плодовитость обеспечивает виду торжество над своими врагами и является основным преимуществом в эволюции, в конечном итоге она обернулась для нас смертным приговором.
— И всё‑таки, — произнёс Мельхерон. — Согласитесь, Ланарис хотя бы навёл какой никакой порядок, а в сложившейся ситуации порядок, пожалуй, главное.
— Ах, Ланарис, — Валенрод довольно улыбнулся и хитро посмотрел на собеседника. — Да, Ланарис — настоящий вождь. Положить кадровую армию в Лемурии, обеспечив нас лишь оравой дармоедов, параллельно развалив под корень экономику страны. Осознав, что республика катится к чертям, решить все проблемы, перевешав весь чиновничий аппарат. Безусловно, такие как он, входят в историю только наравне с величайшими правителями и полководцами.
— Что вы хотите этим сказать?!
— Я сказал всё, что хотёл.
Он ещё немного посидел с ними, но ему это быстро наскучило. Адриан вышел на улицу и побрёл, куда глядели глаза.
На улицах было пустынно, лишь пару раз ему попались дворники, подметавшие тротуар, да солдатский патруль из коллаборационистов. Валенрод сам не заметил, как вышел на центральную площадь перед бывшим императорским дворцом, на который навесили два лавразийских штандарта, абсолютно не подходивших к старинному роскошному зданию. Посреди площади на огромном мраморном постаменте возвышался памятник какому‑то, то ли полководцу, то ли правителю, оставшемуся вместе со своими победами и своей империей в прошлом мире.
Валенрод немного постоял, посмотрел на памятник, потом глянул в сторону дворца и заметил, что один из караульных у входа мельком поглядывал на него. Адриан сунул руки в карманы и побрёл, смотря под ноги. За императорским дворцом располагался просторный парк, где ему удалось несколько раз прогуляться. Особенно он любил длинную липовую аллею, даже в самый жаркий летний день там, в тени, было прохладно, и поэтому в жару было полно народу.
Однако, сейчас, когда солнца в городе и без тени не было видно, в парке почти не было людей. Адриан шёл в полном одиночестве, видя перед собой только дорогу, изредка оглядывался на возвышавшийся над кронами деревьев шпиль дворца, устремившийся в серое небо. Валенрод точно не мог уже сказать, о чём он в тот момент думал, мысли путались, мелькали в его голове, проносились и тут же исчезали, оставляя какое‑то неосязаемое и оттого ещё более болезненное послевкусие.
Неожиданно он увидел недалеко от себя идущих ему навстречу под руку парня и девушку. Мужчина был одет в расстёгнутый жилет и рубашку, на девушке было белое платье и шляпка с синей ленточкой. Они о чём‑то оживлённо беседовали и, как будто не замечая Адриана, прошли мимо него. Валенрод обернулся, пристально посмотрел на женщину, которая отчего‑то засмеялась, и вдруг почувствовал почти физическую боль, как будто всё внутри у него перекосило, и словно пытаясь заглушить это, он со всей силой сжал руку в кулак до боли в пальцах и широкими шагами направился дальше, произнося про себя злобно: 'Будьте вы все прокляты, будьте вы все прокляты'. Он не заметил, как мужчина обернулся и посмотрел на Адриана, улыбка резко спала с его лица, но он повернулся и пошёл с девушкой дальше.
