Владимир Подольский - На пороге
- До встречи, Сергей. Я R44HK, 73!
В состоявшемся на «двойке» специфическом радиолюбительском разговоре, содержание которого, впрочем, ясно даже и без перевода, сочетание латинских букв с цифрами обозначало позывные корреспондентов, а цифры «5-9» - наилучшую оценку слышимости.
«73!» же означало наилучшие пожелания. Так принято у радиолюбителей, но, вообще-то, и любой профессиональный язык труден для понимания неискушённого слушателя.
Между тем, друзья, миновав так и не посещённый ими «Мотель» и последовав указаниям Павла, вскоре уже подъехали к грандиозному сооружению из красного кирпича, довольно слабо видимому в наступающем сумраке. На вершине строения ярко горела красная лампа. В её свете видны были многочисленные антенны, установленные на крыше. Остальная часть дома тонула в темноте. Двор, впрочем, был хорошо освещён.
Было это здание когда-то водонапорной башней, но теперь её видно приспособили для жилья. Ещё какие-то постройки примыкали к башне, но визитёры их не рассмотрели. Короткая дорога вела от шоссе к гостеприимно раскрывшимся при их приближении железным воротам. Справа и слева от ворот виднелась сетчатая ограда.
Проехав метров тридцать по асфальтированной дорожке «Байкал» остановился у главного, видимо, входа, где встретил вышедших из вездехода друзей коренастый мужчина лет 55-и, седоватый с волевым лицом. Одет он был по-домашнему, легко, в тренировочные штаны неизвестной фирмы и застиранную тельняшку. В руке он держал портативную «Моторолу». Хотя и говорят в народе о нежаркой погоде – «не май – месяц», но было как раз начало мая, а жарко не было. Вечером – особенно.
После взаимных представлений, Павел, а это был, конечно, он, пригласил прибывших в «свою крепость», как он выразился. Цокольный этаж «крепости» содержал в себе прихожую, немалую кухню и душ с ванной комнатой. Впрочем, слово кухня вряд ли подходило к этому помещению: самая придирчивая хозяйка осталась бы довольна огромной газовой плитой, рядом настенных шкафчиков и обеденным столом. А также всякими более мелкими, но полезными вещами.
На втором этаже имелась гостиная с камином, разожжённым по случаю прохладной погоды, и несколькими диванами. Вдоль её стен стояли шкафы с книгами. На стене висел экран телевизора. Также, в гостиной присутствовал и довольно современный компьютер. На этом же этаже были и гостевые спальни.
На третьем этаже располагался кабинет хозяина, совмещённый с «шеком». Это английское слово, первоначально, вообще-то обозначало что-то вроде «хижины», но в среде радиолюбителей, к которым, несомненно, принадлежал Павел Васильевич Самсонов, означало в привычных для непосвящённых выражениях, радиорубку.
С уважением осмотрели гости рабочее место хозяина, оборудованное по последнему слову техники: несколько современных трансиверов, (приёмопередатчиков) и, явно самодельный, но очень аккуратно выполненный мощный коротковолновый усилитель. Имелись тут также и ещё несколько аппаратов, устаревших, но подключённых, а значит, явно функциональных. Тут же стоял и застеленный покрывалом диванчик – скорее всего лежбище самого хозяина.
Ещё выше имелся чердак, но ничего интересного там, по-видимому, не было. Все этажи соединялись между собой железными витыми лестницами, но снаружи башни присутствовал и лифт, а скорее его следовало назвать грузовым подъёмником. Системы отопления и кондиционирования располагались в подвале.
Короче, сразу было видно, что хозяин человек не бедный, но привык тратить свои деньги не на пошлую роскошь, а на удобный и надёжный быт.
К этому времени поспел ужин, и маленькая симпатичная женщина средних лет пригласила всех к столу. Расположившись на кухне, гости и хозяин отдали дань картошке с мясом, нескольким разным салатам и светлому пиву. Казалось бы, простая русская еда, была приготовлена изумительно вкусно, а может, просто путешественники проголодались в дороге. Во всяком случае, они искренне поблагодарили хозяйку, которая, впрочем, оказалась не супругой Павла Васильевича, а вроде бы его дальней родственницей, не то, двоюродной тёткой, не то, троюродной племянницей, а в настоящее время «домомучительницей», как представил её хозяин с улыбкой. Впрочем, Вере Степановне это привычное, видимо, звание нравилось, судя по её зардевшемуся от похвал лицу.
- Спасибо, Вера Степановна, уже поздно, вы езжайте домой. Я сам всё уберу! - такими словами Павел Васильевич пресёк её поползновения немедленно перемыть посуду и навести порядок на кухне. А когда за окнами завелась её «Лада» и домохозяйка уехала, пригласил товарищей подняться в гостиную.
***
Хотя Павел Васильевич был значительно старше друзей, он, как это и принято в среде радиолюбителей, настоял, чтобы его звали просто по имени. Расположившись в гостиной у камина, гостеприимный хозяин и гости отдали должное неплохому коньяку и, наконец, поговорили и о делах.
Оказалось, что господин Самсонов, хоть и не является олигархом местного разлива, но владеет автосервисом и «парочкой фирм», как он выразился. А, кроме того, и акционер нескольких троицких заводов. Вкратце поведал он, как «дошёл до такой жизни», впрочем, без капли самолюбования, которое так свойственно в России большинству богатых людей, за что их традиционно и не любят. В его изложении, его карьера была цепью случайностей, начавшихся со времени его увольнения с военной службы в самом начале века.
Перво-наперво, холостой, моложавый майор в отставке оказался владельцем доставшейся ему по наследству от умерших родителей шикарной трёхкомнатной квартиры в Москве, а от бабушки – дома в Троицке. К слову, в столицу в те времена рвались все предприимчивые люди, справедливо полагая, что именно там делаются настоящие деньги.
Но отставник свою московскую квартиру продал, причём по результатам небольшого тендера оказался владельцем более чем круглой суммы. И приехал в Троицк, поскольку столичную суету и пробки, хамство и давку не больно любил, а тут когда-то жила его бабушка, о которой он сохранил самые тёплые воспоминания. Да и о городке, недалеко от Волги, тоже.
Город Троицк, хотя и находится в пределах Самарской области, но всё-таки на изрядном от самой Самары расстоянии, достаточном, чтобы не коснулась его суета областного города. Казалось бы, нейтральное, имя города чуть было не сыграло с ним злую шутку: после революции: в честь пламенного революционера Льва Давыдовича Троцкого, стали троичане гордо называть себя троцкистами. Но, к счастью, проявив похвальную прозорливость, буквально перед тем, как звезда легендарного руководителя октябрьского переворота склонилась к закату, обратились троичане в Москву с просьбой дать их старозаветному Троицку какое-нибудь революционное название.
То есть, так было написано в петиции горсовета. Заветной же мыслью было навсегда откреститься от опального ныне демона революции. В столице, к счастью не уловили некой двусмысленности ситуации и присвоили городку имя пролетарского писателя Фурманова. Так Троицк очень вовремя превратился в Фурмановск. И оставался им более чем полстолетия. К концу же века, когда образы героев революции несколько поблекли, город, стараниями также горсовета, вернул себе историческое имя, аргументируя это переименование тем, что жизнеописатель легендарного В.И. Чапаева если и бывал в их городе, то доказательств, подтверждающих этот факт не имеется.
Но, хотя для отставника Троицк показался уже не таким, как в детских воспоминаниях, а более пыльным и шумным особенно в районе железной дороги и станции, всё же майор запаса поселился здесь. Привёл в порядок бабушкин дом в частном секторе и, не в силах сидеть без дела, устроился механиком в ближайший автосервис. В те времена, воинская его пенсия была, всё же довольно мала, а руки были на месте.
Сервис, как оказалось, дышал на ладан: если с ремонтом отечественных автомобилей его работники как-то справлялись, то с иномарками дело обстояло значительно хуже, запчасти необходимо было заказывать, а владелец пустил это важное дело на самотёк. Приступы его деловой активности следовали всё реже и реже, а запои, наоборот, всё чаще.
В результате, и механики, среди которых были и настоящие мастера своего дела, глядя на хозяина, не больно то рвались на трудовые подвиги. А всё чаще, следуя его примеру, прикладывались к бутылке, даже в рабочее время. Сервис оказался на грани закрытия, работники уже два месяца не получали зарплату, когда в кабинет думавшего тяжёлую думу похмельного владельца, а по совместительству и директора вошёл механик господин Самсонов.
- Зарплата будет через неделю, - вместо приветствия сказал ему осунувшийся владелец, хотя сам в это уже не верил, так как перспективы получения нового кредита были весьма призрачны.
- Я не по этому вопросу, Иван Иванович. Как вы думаете вообще выпутываться? Долги у вас, я думаю, довольно большие.
