Александр Соболь - Оракул вселенной
– Знаю. К сожалению, с тех пор синергетика мало продвинулась вперед. Человечество захлестнули другие заботы.
– Да. Однако стрит задуматься вот о чем. Даже на самом низком физическом уровне имеют место законы противоположного действия, что, кстати, вполне согласуется с диалектическим принципом единства и борьбы противоположностей Гегеля. Если предположить существование ИЕРАРХИИ ЗАКОНОВ, то становится очевидным: всю иерархию законов разрушения человек, гениально обобщив, назвал ДЬЯВОЛОМ. Иерархию же законов созидания от наипростейших законов синергетики до высших, обуславливающих появление жизни и разума, он назвал БОГОМ. Бог и дьявол, таким образом, не есть некие сверхъестественные существа, а глубинные законы бытия.
– Что-то уж очень просто…
– Нет, к сожалению. Все чертовски усложняется, если от законов перейти к силам. Если предположить существование некоего творящего поля и учесть современные концепции о возможности энергетической жизни и энергетического разума, то…
– Недолго и до живого Бога дойти. – Зоров не удержался и усмехнулся. – А если серьезно, то кое в чем ты, бесспорно, прав. Только сдается мне, что все гораздо сложнее, ЕЩЕ сложнее… Но об этом нам придется порассуждать в следующий раз. Кажется, ко мне пришли.
– Здравствуйте. Меня зовут Гордон Чалмерс. Я возглавляю Отдел специального контроля при Высшем Координационном Совете. Прошу уделить мне десять – пятнадцать минут для очень важной беседы.
– Добрый день. – Зоров испытывающее взглянул Чалмерсу в глаза. Редко кому удавалось выдержать такой взгляд, но Чалмерс глаз не отвел, и лицо его осталось невозмутимым. – Проходите, присаживайтесь.
Чалмерс поблагодарил, прошел в холл (крошечную комнатку с двумя пуховыми креслами, журнальным столиком и пальмой) и медленно опустился в мягчайший пух. Зоров расположился напротив, с интересом разглядывая нежданного гостя.
– Мне приходилось слышать об Отделе специального контроля, – произнес Зоров, чуть-чуть опередив уже приоткрывшего рот Чалмерса. – Хотя трудно отделить в тех байках правду от вымысла. Кстати, судя по значку, вы член ВКС.
– Я член Президиума ВКС, – сказал Чалмерс. – И даже – член круга Шести. Естественно, обладаю всеми полномочиями Круга. Организация, которую мне поручили возглавлять, очень серьезная и ее роль трудно переоценить.
– И чего же хочет очень серьезная организация от простого гражданина Содружества? – с иронией спросил Зоров.
– Доктор физики, десантник, "призрак", композитор, чемпион регаты… Не совсем обычный гражданин. – Чалмерс позволил себе улыбнуться.
– Тем не менее я не член Совета и тем более Круга. Что вам от меня надо?
– Вы не слишком приветливы.
– Извините. – Зоров тряхнул головой. – В последнее время мое настроение оставляет желать лучшего.
– Быть может, вам хотелось бы найти новую точку приложения ваших сил и необычных способностей?
– Сразу берете быка за рога? – Зоров усмехнулся. – Впрочем, я сам противник ходьбы вокруг да около. Я понял так, что вы хотите мне что-то предложить.
– Да, Александр Георгиевич. И очень важное. Хотя и очень рискованное. Требующее одновременно аналитического склада ума, обширных знаний и высокого уровня специальной подготовки. Этим всем вы обладаете.
– А вы умело берете быка… Настолько, что мне сразу хочется согласиться… даже не зная сути вашего предложения.
– Скажем так: некая секретная миссия, заключающаяся в сборе и анализе исключительно важной, но недоступной для получения обычными методами информации. Миссия будет состоять из двух этапов. По крайней мере я надеюсь, что мы обойдемся двумя этапами. С заданием на первом этапе в общих чертах я познакомлю вас прямо сейчас. Если вы согласитесь нам помочь, завтра приступим к детальной разработке.
– И в какую галактику мне предстоит лететь? – в тоне вопроса еще сквозила ирония, но мышцы Зорова непроизвольно напряглись, как у бегуна на стартовой колодке.
– Обойдемся Млечным Путем. И даже Солнечной системой. А еще точнее – нашей прародиной. С некоторых пор там стали происходить странные вещи…
– Вот как, – медленно произнес Зоров. – Значит, экспедиция на Землю…
Глава 2
К причальной мачте с пристыкованным, планетолетом неизвестного Зорову типа под названием "Везувий" он прибыл точно в назначенное время. На платформе перед кабиной лифта его уже ожидал высокий худой мужчина в форме летного состава Звездного флота.
– Герлах, второй пилот, – встречавший протянул руку.
– Зоров, – представился Зоров, пожимая руку.
– Прошу! – Герлах жестом указал на поджидавшую кабину. – Вылет через сорок минут. – Лифт стремительно прыгнул вверх вдоль причальной мачты; примерно на полпути он выскочил из зоны искусственной гравитации, и, как всегда во время резкого перехода к невесомости, Зоров испытал несколько неприятных секунд. Лифт плавно остановился, щелкнули замки стыковочного узла, зашипели клапаны пневмосистемы переходного тамбура. – Прибыли, – прокомментировал Герлах. Кроме командира Джона Корнуэйна, на корабле находилось еще два пассажира – обещанные Чалмерсом члены разведгруппы, которую на Земле предстояло возглавить Зорову. Оба ладные, крепкие парни с неторопливой кошачьей грацией в движениях, не оставлявшей сомнения в солидном уровне специальной подготовки. Со спокойным достоинством обождав, пока Зоров и Корнуэйн обменяются приветствиями, они представились своему новому шефу:
– Василий Климов.
– Дэн Ахава. – Быстрое твердое рукопожатие с легким наклоном головы; одинаковые глухие комбинезоны с красноречиво сверкавшими на груди золотистыми молниями. Впрочем, на лацкане куртки самого Зорова поблескивал значок, котировавшийся гораздо выше; у Климова и Ахавы загорелись глаза.
– Вы имели честь быть учеником сэнсэя Ямото Сузуки? – уважительно спросил Ахава.
– Совершенно верно. – Зоров улыбнулся одними уголками губ. – Было, правда, это уже давненько.
– Когда – большого значения не имеет, – сказал Климов. И, немного помолчав, добавил: – Я дважды подавал рапорт в его группу, но оба раза неудачно.
– Мне просто здорово повезло, – сказал Зоров. – А что касается того, что время не имеет особого значения, то это так. Школа есть школа. Порой мне кажется, что годы вообще не властны над тем, что вложил в меня сэнсэй. Наверное, это чувствует каждый его ученик.
Вспыхнуло оранжевое табло предполетной готовности.
– Прошу занять свои места.
Зорову показалось, что командир корабля произнес эти слова неприязненным тоном да еще и скривился, будто предстоящий полет был для него чем-то сродни посещения горячо "любимой" космонавтами врачебно-контрольной комиссии. Экипаж и пассажиры удобно устроились в огромных креслах-коконах. Свет в рубке погас, и мерцание индикаторов наполнило помещение зыбкими сполохами. Вперед и вдоль распахнулись экраны внешнего обзора. Табло отсчитывало последние секунды перед стартом. У Зорова вдруг тревожно защемило сердце, словно он забыл что-то очень важное…
Некогда голубая планета, на протяжении веков воспетая не одним поколением поэтов, вот уже более трехсот лет мрачным красновато-бурым призраком наматывала витки вокруг Солнца. Спровоцированный кучкой ультраэкстремистов ядерный конфликт на Ближнем Востоке привел к чудовищной по масштабам экологической катастрофе. Перед лицом неминуемой гибели человечество вынуждено было забыть на время все распри, но даже объединенных сил земной цивилизации не хватило для спасения планеты – во всяком случае, в том виде, который обеспечивал бы процветание ее народов. Впрочем, тогда вопрос о процветании прозвучал бы дико и неуместно. Стоял вопрос неизмеримо более важный – о спасении земной цивилизации, о выживании человечества. Тогда-то и появился проект "Ковчег", разработанный, группой наиболее дальновидных ученых разных стран. Генеральный секретарь ООН Пьер де Луар, сам крупный биолог, обеспечив реализации проекта режим наибольшего благоприятствования, правительства практически всех ведущих стран согласились субсидировать проект. Началось беспрецедентное по масштабам строительство космических кораблей, челноков, орбитальных станций и комплексов. В Приземелье, а также на Луну и Марс забрасывалась самая современная техника, непрерывным караваном доставлялись необходимые материалы и комплектация. Десятки тысяч наскоро прошедших специальную подготовку строителей и монтажников развернули грандиозное строительство стационарных планетарных баз и больших космических станций. Реализацию проекта облегчили и ускорили крупнейшие научные открытия, позволившие овладеть антигравитацией и энергетикой гравитационного резонанса. Последовавшая за этим революция в технологии позволила создавать огромные – на десятки тысяч человек – космические платформы. Хроника тех дней зафиксировала их старты – исполинские сверкающие диски бесшумно отрывались от земли и величаво уходили в небо… Далеко не все земляне изъявляли желание покинуть родную планету и избрать местом жительства Луну, Марс или открытый космос. К тому же и процент отсева среди добровольцев был очень высок. Специальная комиссия из врачей, психологов и социологов проводила жесткий отбор кандидатов в космические переселенцы. Проходили физически, психически и генетически здоровые люди, причем преимущество отдавалось специалистам высокого класса в различных областях человеческой деятельности. Все это приводило к тому, что увеличение числа космических переселенцев – особенно на первых порах – происходило медленно, и понадобилось специальное решение ООН, чтобы резко увеличить количество аттестационно-пропускных пунктов во всех регионах планеты. Создание больших космических платформ прямо подталкивало к такому решению, хоть не всем оно и пришлось по вкусу. Как бы там ни было, к концу XXI века в космос переселилось уже несколько миллионов человек. А на Земле к тому времени положение еще более ухудшилось. Бушевала пандемия, вызываемая неизвестным ранее вирусом; всплыли новые модификации ВИЧ, казалось, навсегда побежденного СПИДа; увеличилось число онкологических заболеваний; все чаще вспыхивали и со все большим трудом гасились локальные эпидемии давних спутников человечества – холеры, тифа, чумы; тайфуном пронесся над планетой смертоносный "мадагаскарский грипп". Одновременно резко ухудшился климат Земли. Над океанами и материками, практически не затихая, гуляли опустошительные ураганы, возросла сейсмическая активность земной коры. Планета, казалось, хотела стряхнуть со своей кожи докучливых созданий, изгадивших, испоганивших ее лик. В этой ситуации (что психологически и социологически было, видимо, вполне объяснимо) между жителями Земли, остающимися на планете, и космическими переселенцами отношения резко обострились, причем со стороны первых гибкое слово "отношение" следовало бы уточнить так: неприязнь, переходящая в ненависть; экстремизм, доходящий до геофанатизма; отдельные вооруженные столкновения, перерастающие в настоящую войну. Как это случилось во Флориде, когда вооруженный до зубов двухтысячный отряд геофанатов уничтожил две готовые к старту космоплатформы и причинил большой ущерб поселку переселенцев. Самое страшное, что в этой бойне погибло и было ранено более пяти тысяч человек…
