Филип Дик - Лабиринт смерти (сборник)
Своему начальнику, Пайкману, он сказал:
— Вы совершенно правы. Это бремя. — «Да, бремя, — подумал он, — вся эта работа, этот ранг Государственной гражданской службы. Я не могу полететь к звездам; не могу погнаться за чем–то неведомым в дальние изгибы Вселенной. Каково мне будет, когда мы уничтожим Торса Провони? Моя работа станет от этого только скучнее. И все же она мне нравится. Я не брошу ее. Быть Новым Человеком — это кое–что значит. Может быть, — задумался он, — я просто жертва нашей же собственной пропаганды».
— Когда явится Эпплтон со своим мальчиком, — сказал Пайкман, — дайте малышу Роберту тест в полном объеме… И скажите им, что результаты, тестирования станут известны лишь через неделю–другую. Удар, таким образом, будет куда легче перенести. — Он мрачно усмехнулся и добавил: — И вам не придется сообщать им эту новость — ее передадут письменным извещением.
— Меня не затруднит сказать им результаты, — возразил Вайсе. Но он кривил душой. Поскольку сообщение это, вероятно, было бы неправдой.
«А что такое правда? — задумался он. — Правда — это мы; мы создаем ее; она наша. Вместе мы начертили новую карту. Пока мы растем, она растет вместе с нами; мы меняемся. Что с нами будет через год? — спросил он себя. — Никто не может знать… разве что эти ясновидцы из Аномалов, а они видят много будущих одновременно, наподобие — как мне говорили — рядов стойл».
Из переговорника раздался голос его секретарши:
— Мистер Вайсе, здесь вас ожидает некий мистер Николас Эпплтон со своим сыном.
— Впустите их, — сказал Вайсе, откинувшись на спинку массивного, сделанного под старину кресла, готовясь встретить Эпплтонов. На столе у него лежал бланк теста; он забавлялся с ним в задумчивости, наблюдая, как тот принимает различные формы — если смотреть самым краешком глаза. Вайсе прищурил глаза, на какое–то мгновение почти закрыв их… а затем сделал для себя этот бланк именно таким, каким он хотел его видеть.
Глава 2
В их крохотной квартирке Клео Эпплтон бросила взгляд на часы и вздрогнула. «Так поздно, — подумала она. — И все без толку, совершенно без толку. Может быть, они вообще уже никогда не вернутся; может быть, они ляпнут что–нибудь не то и будут брошены в один из тех лагерей для интернированных, о которых мы так наслышаны».
— Дурак он, — выдохнула она, обращаясь к телевизору. И тут же из телевизионного динамика послышались звуки хлопков — аплодисменты воображаемой «публики».
— Миссис Клео Эпплтон, — произнес «диктор», — из Норт–Платта, штат Айдахо, заявляет, что ее супруг дурак. Что вы об этом думаете, Эд Гарли? — На экране появилось пухлое круглое лицо — Эд Гарли, телевизионная «личность», обдумывал остроумный ответ. — Не считаете ли вы, что для взрослого человека совершенно нелепо даже на мгновение представить себе, что…
Мановением руки Клео отключила телевизор.
От печи в дальней стене гостиной доносился аромат яблочного эрзац–пирога. Она потратила на него половину купонов своего недельного заработка да еще три желтых продовольственных талона. «А их все еще нет, — сказала она себе. — Впрочем, что уж там какой–то пирог. В сравнении со всем остальным». Это был, пожалуй, самый важный день в жизни ее сына.
Ей просто необходимо было с кем–нибудь поговорить. Пока она ждала их. Телевизор на этот раз не годился.
Выйдя из квартиры, она пересекла коридор и постучала в дверь миссис Арлен.
Дверь отворилась. Миссис Роза Арлен, средних лет женщина с нечесаными волосами, выглянула наружу, как черепаха:
— Ах, миссис Эпплтон.
— Мистер Чистер все еще у вас? — спросила Клео Эпплтон. — Он мне нужен. Я хочу прибраться, чтобы все выглядело аккуратно, когда Ник и Бобби вернутся. Знаете, ведь Бобби сегодня проходит тестирование. Разве это не замечательно?
— Тесты подтасованы, — сообщила миссис Арлен.
— Так говорят те, — заметила Клео, — кто провалился на тестировании — или их родственники. Каждый день тесты успешно сдают множество людей, и большинство из них — дети вроде Бобби.
— Могу спорить на что угодно.
Ледяным тоном Клео спросила:
— Так мистер Чистер у вас? Я имею право пользоваться им три раза в неделю, а на этой неделе я его еще не брала.
Миссис Арлен неохотно отошла в сторону, на какое–то время скрылась из виду, а затем вернулась, подталкивая перед собой напыщенного, помпезного мистера Чистера — работника, обслуживающего внутренние помещения здания.
— Добрый день, миссис Эпплтон, — металлически проскрипел мистер Чистер, увидев Клео. — Хорошенько вставляйте мой штепсель, но рад снова видеть вас. Доброе утро, миссис Эпплтон. Хорошенько вставляйте мой штепсель, но рад…
Она протащила его через коридор в свою квартиру. Обращаясь к миссис Арлен, Клео спросила:
— Почему вы так враждебно ко мне настроены? Что я вам такого сделала?
— Я вовсе к вам не враждебна, — ответила Роза Арлен. — Я просто пытаюсь открыть вам глаза на правду. Если бы тестирование было справедливым, наша дочь Кэрол прошла бы его. Она способна слышать мысли, по крайней мере некоторые; она самый настоящий Аномал — не хуже кого бы то ни было другого в классификациях Государственной гражданской службы. Есть множество удостоверенных Аномалов — они теряют свои способности оттого, что…
— Извините, я должна заняться уборкой. — Клео плотно затворила дверь, повернулась, ища розетку, чтобы воткнуть штепсель мистера Чистера, и…
Обомлела. Застыла, как статуя.
Прямо напротив нее стоял невысокий, неопрятно выглядящий мужчина с крючковатым носом и худым, подвижным лицом. На нем было потрепанное пальто и не выглаженные брюки. Он вошел в квартиру, пока Клео разговаривала с миссис Арлен.
— Кто вы такой? — спросила Клео, чувствуя, как ее сердце заколотилось от страха. Она ощутила атмосферу таинственности вокруг этого человека; казалось, он готов в любую секунду куда–то спрятаться — узкие и темные глаза его нервно шарили тут и там. «Словно он хочет убедиться, — подумала Клео, — что знает все выходы из квартиры».
— Меня зовут Дарби Шир, — просипел мужчина. Он пристально смотрел на нее, и на его лице все сильнее проступало затравленное выражение. — Я — давний приятель вашего мужа, — продолжал он. Когда он будет дома и могу ли я подождать его здесь, пока он не придет?
— Они должны вот–вот подойти, — ответила Клео. Она по–прежнему не двигалась, стараясь держаться как можно дальше от Дарби Шира — если это было его настоящее имя. — Я должна убрать квартиру до того, как они вернутся, — сказала она. Однако она так и не включила мистера Чистера, все еще не сводя испытующего взгляда с Дарби Шира. «Чего это он так боится? — задумалась она. — Не разыскивает ли его Подразделение действенного реагирования? А если так, то что он натворил?»
— Я выпил бы чашку кофе, — сказал Шир. Он нагнул голову, словно желая избежать просительной интонации своего голоса — словно ему самому не по вкусу было что–то просить у нее, но он нуждался в этом, так или иначе вынужден был это сделать.
— Могу ли я взглянуть на ваш идентабель? — спросила Клео.
— Будьте так любезны. — Шир порылся в распухших карманах пальто и вытащил пригоршню пластиковых карточек; он высыпал их на стул рядом с Клео Эпплтон. — Возьмите сколько вам нужно.
— Три идентабеля? — недоверчиво пробормотала она. — Но у вас не может быть более одного. Это противозаконно.
— А где Ник? — спросил Шир.
— Он с Бобби. В Федеральном бюро личностных стандартов.
— А, у вас есть сын. — Он криво усмехнулся. — Вот видите, сколько воды утекло с тех пор, как я последний раз общался с Ником. А кто мальчик? Новый? Аномал?
— Новый, — сказала Клео. Она пересекла гостиную, направляясь к видеофону. Подняв трубку, она стала набирать номер.
— Куда вы звоните? — поинтересовался Шир.
— В Бюро. Узнать, ушли ли оттуда Ник и Бобби.
Тоже направившись к видеофону, Шир сказал:
— Этого они и не вспомнят; они даже не поймут, о чем вы их спрашиваете. Неужели вы не знаете, что это за люди? — Он подошел к видеофону и выключил его из сети. — Прочтите мою книгу. — Ощупав свои разнокалиберные карманы, он вытащил из одного книжку с измятыми страницами и пятнами на них, с разодранной мягкой обложкой — и вручил ее Клео.
— О Господи, да не нужна она мне, — с отвращением поморщилась Клео.
— Возьмите. Прочтите ее, и тогда вы поймете, что мы должны делать, чтобы избавиться от тирании Новых и Аномалов, которая калечит нашу жизнь, которая превращает в насмешку все, что человек пытается сделать. — Он вертел в руках сальную, рваную книжку, отыскивая нужную страницу. — Можно ли мне теперь выпить чашку кофе? — жалобно попросил он. — Похоже, мне не удастся найти нужную ссылку; для этого необходимо некоторое время.
