Андрей Ливадный - Предтечи
Прошло несколько минут, и коридор внезапно опустел.
Все десантники уже заняли отведенные позиции, и теперь их неподвижные фигуры, застывшие в напряженных позах, сливались с фоном стен, благодаря особому фототропному слою, покрывавшему каждый элемент их экипировки.
Только Семен нарушал эту картину, по-прежнему маяча у стены.
— Внимание! — грохнул почти над его головой все тот же властный голос. — Модуль занят! Опередили контрольное время на две секунды. Всем отбой, экипировку сдать. Сбор в семнадцать часов в тренировочном зале.
Коридор вновь ожил. Семен, все еще находясь под неприязненным впечатлением внезапного появления десантной группы, наконец смог идти дальше, лавируя между попадающимися навстречу десантниками. Он торопился, не глядя по сторонам, и вдруг налетел на кого-то.
Досадуя на свою неловкость, Шевцов поднял взгляд с желанием извиниться, но, увидев, что перед ним стоит командир группы десанта, вдруг круто изменил свои намерения и запальчиво произнес:
— Между прочим, вы обязаны оповещать экипаж о том, что в модуле будет проходить тренировка! Я почти десять минут проторчал у стены!
— Да? — наигранно удивился Дэйв Броган. — Прошу прощения. — В его голосе прозвучала откровенная насмешка.
От статной фигуры десантника веяло таким железным спокойствием, что Семен решил не связываться. Молча посторонившись, он дождался, пока вся группа минует узкий участок коридора, и только тогда направился к шахте лифта.
Конечно, получилось неловко, но этого следовало ожидать, учитывая стойкую неприязнь Шевцова к военному персоналу базы.
Две полуовальные створки бесшумно исчезли в стене. Семен вошел в кабину и, коснувшись сенсора, послал лифт на нижний уровень.
В голове теснились невеселые мысли.
Чем глубже проникало человечество в Дальний Космос, тем опаснее и напряженнее становился быт первопроходцев. Это был неоспоримый факт. Внеземелье жестко вносило свои коррективы в человеческую психологию: под прессингом чуждых биосфер внутренний мир людей претерпевал радикальные изменения, и это в данный момент больше всего волновало Семена. Некоторые моральные ценности, которые он всегда считал незыблемыми, здесь, на Новой Земле, постепенно утрачивали свое первоначальное значение. Звезды требовали от тех, кто их осваивал, железной дисциплины и подчинения единой воле, а это, на взгляд Шевцова, являлось насилием над личностью и таило в себе угрозу необратимых последствий. Семен вывел для себя одну неприятно поразившую его закономерность: чем дальше уводил людей поиск от родной планеты, тем сильнее менялись человеческие взаимоотношения. И ярче всего эта тенденция проявлялась в подразделениях космодесанта, которые постоянно находились на острие любой, устремленной к чуждым мирам акции флота.
Бесспорно, космический десант постепенно превращался в особую, элитную касту. Это были люди, способные выживать в любых, казалось бы, самых невероятных условиях, не выказывающие признаков страха и сомнений, имеющие одну цель: продвижение вперед, к звездам. Порой Семену казалось, что они все уже давно превратились в идеальные биологические машины…
…Занятый своими мыслями, он не заметил, как оказался у ангаров. Здесь, среди разнообразия планетопреобразующей и космической техники, проходившей испытания на полигонах Новой Земли, находилось и его детище — Автоматический Гиперпространственный Разведчик — самая надежная и совершенная модель поискового корабля.
Овальный люк распахнулся, пропуская Шевцова в ангар. Мгновенно забыв о неприятных мыслях, он поднялся по короткому трапу, миновал тесный шлюзовой отсек и оказался внутри корабля.
Сегодня ему предстояло провести последнюю тестовую проверку перед ходовыми испытаниями. Несмотря на полную автоматизацию всех систем, в небольшой рубке был смонтирован противоперегрузочный пилот-ложемент с подключенной к нему аппаратурой жизнеобеспечения.
После испытаний его уберут, — подумал Семен, занимая кресло, расположенное в сложном амортизационном каркасе ложемента.
Одно касание сенсора — и корабль ожил.
Мягкий голос бортовой киберсистемы оповестил о начале процедуры тестирования.
Шевцов посмотрел на индикационные огни, пробегающие под тонированными панелями стен, и вдруг физически ощутил всю колоссальную мощь корабля, в сердце которого он сейчас находился. Вот как должен осваиваться дальний космос, — невольно подумалось ему. — С помощью «умной», самодостаточной техники. А люди пусть останутся людьми; они могут приходить вслед за машинами, уже как исследователи или поселенцы, а не нести на своих плечах всю тяжесть опасной работы по первичной разведке и начальному терраформированию миров…
…В этот день Семен заработался дольше обычного, и лишь настойчивое чувство голода напомнило о времени — по внутреннему распорядку базы давно наступил вечер.
Завершив все запланированные процедуры, он еще некоторое время провел в ангаре, глядя на АГР[1] как на живое существо, которому завтра отправляться в свой первый полет, затем, решив поужинать в спокойном одиночестве, направился к верхнему ярусу, где располагались рестораны круглосуточного обслуживания.
Как он и ожидал, в зале никого не было. Семен заказал ужин и прошел за дальний столик.
На стереоэкранах ласково плескалось море Ленивые волны томно накатывались на обрамленный зеленью пальм песчаный пляж. В воздухе плавно парили чайки.
Через минуту бытовой автомат доставил заказ и, пожелав приятного аппетита, бесшумно удалился. Семен пододвинул к себе тарелку, предвкушая спокойное окончание трудного дня, когда за спиной раздались легкие, пружинистые шаги; он невольно оглянулся и увидел Дэйва Брогана — командира той самой группы космодесанта, которая так задержала его сегодня утром. Броган оглядел зал и направился к столику Шевцова.
— Можно? — спросил он, подзывая робота.
— Присаживайся, — с напускным равнодушием ответил Семен.
Молчаливый официант внимательно выслушал короткий заказ и тактично удалился.
— Боюсь, что не доставлю тебе особой радости своим сообщением, — усмехнулся Дэйв. — Твой «Кондор» после испытательного полета будет придан нашему отряду. Так что некоторое время нам придется поработать вместе.
Этого еще не хватало, — неприязненно подумал Семен.
— Нужно, значит, поработаем, — как можно спокойнее ответил он. — В чем будет состоять наше сотрудничество?
— Скажи, за что ты так не любишь меня? — внезапно поинтересовался Дэйв. Он явно предпочитал сразу выяснить отношения, чтобы в дальнейшем не возвращаться к этой неприятной процедуре.
— Я ничего не имею против тебя лично, — ответил Шевцов, чувствуя, что понемногу начинает закипать. — Я против сложившейся системы в целом Против бряцания оружием на границах разведанного космоса. — Он покосился на силовую кобуру, укрепленную на поясе Брогана. — Наша техника и средства защиты достаточно надежны, чтобы продвигаться в космос без излишней военной истерии! Парни из десанта могли бы стать пилотами, навигаторами, учеными, да просто людьми, наконец!
— А кто мы, по-твоему? — сощурился Дэйв. — Нелюди?
— Прости, но вы больше похожи на машины, — Семен чувствовал, что теряет самоконтроль, но не захотел сдерживаться, вспомнив недавний эпизод в коридоре базы. — На мой взгляд, человек с оружием, каждый день играющий в войну, в конце концов перестает быть психически нормальным!.. — резко и неприязненно заключил он.
Дэйв молчал, сцепив в замок побелевшие пальцы. Ужин был безнадежно испорчен. Семен отодвинул тарелку, встал и, не сказав больше ни слова, вышел.
3
Новая Земля. Окрестности базы ВКС…
Пестрая полоса недавних лесопосадок мягко стелилась под плоское днище флайбота. Дэйв сознательно вел многофункциональный аппарат на предельно малой высоте; ему нравилась борьба с автопилотом — действия человека вызывали у автоматики глухое сопротивление, и от этого машина становилась похожей на своенравного скакуна.
Зелено-желтая лента внезапно оборвалась, и флайбот, подчиняясь движению рук пилота, круто взмыл вверх. На горизонте, подсвеченном лучами заходящей звезды, показались очертания герметичных куполов, оплетенных ажурной сетью антенн.
Впечатляющее, неповторимое зрелище! Дэйв сделал крутую горку и вдруг резко повел машину вниз, прямо на купола станции. Красное солнце Проксимы уже наполовину исчезло за горизонтом, испятнав окрестности кровавыми бликами. Флайбот вновь взмыл вверх и закружил, купаясь в последних лучах заходящего светила.
Немыслимые по сложности каскады фигур высшего пилотажа следовали одна за другой.
Дэйв допивал последние глотки свободного полета. Он отключил автопилот и был счастлив оттого, что машина с преданной чуткостью реагировала на малейшее движение его рук.
