Аллан Коул - Флот обреченных
Как только адъютанты ввели Стэна в конференц-зал, загудели двигатели Юкавы, и корабль оторвался от поверхности планеты.
Стэн вовсе не удивился, когда обнаружил в помещении младшего офицера Килгура. Алекс громким голосом выражал свое недовольство:
— Хренов император! Надул меня, черт побери. Я-то думал, что прибыло грузовое судно с мрамором для моих палат. Зарубили, гады, весь отпуск, даже не предупредив, а на следующей неделе открывается охотничий сезон!
Поток резкой критики сменился паузой, достаточно длительной для того, чтобы Килгур смог заметить Стэна.
— Босс! Искренне сочувствую, что этот мерзавец вцепился в тебя, как клещ, — и в меня тоже. Чертов император! И откуда он только взялся на нашу голову?
Это было уж слишком. Пальцы Стэна вмиг образовали композицию, обозначающую на языке богомолов следующее: «Заткнись, болван. Помещение прослушивается».
Килгур усмехнулся.
— Да пошел он!.. Пошли все его прихлебатели вместе с их империей!.. Говорю что хочу. Чего им от нас теперь нужно? Послать обратно на проклятую планету Хиз?
— По правде говоря, вы недалеки от истины.
Сухой голос, конечно, принадлежал вечному императору.
Маршал Ян Махони подождал, пока политики вдоволь наговорятся, подошел к окну конференц-зала и многозначительно посмотрел вверх. Двенадцать имперских боевых кораблей зависли над столичным городом планеты Гори.
Махони снова повернулся лицом к собравшимся правителям.
— В общем, ситуация такова: правители Гори решительно настроены сохранять нейтралитет в этой войне. Император уважает такую позицию. Тем не менее, согласно действующему международному договору, подписанному императором и представителем Гори, ваша планета рассчитывает на нашу помощь и поддержку в случае возникновения угрозы нападения со стороны Таанского союза. В этом договоре вы обязуетесь предоставить нам любую тыловую помощь.
Император считает, что над Гори нависла серьезная угроза. Планета может быть уничтожена таанцами. Этого нельзя допустить. Мы предлагаем гарантию безопасности вашей планеты в обмен на ее независимость. Все, о чем мы просим, — это получить доступ к трем вашим главным космопортам да немного жилья для размещения имперских экипажей и обслуживающего персонала.
— А если мы не предоставим вам возможности занять наши порты?
— В соответствии с законами империи к вам будут применены либо силовые, либо другие меры воздействия. Естественно, империя возместит все убытки, связанные с использованием космопортов.
— Таанцы не собираются нападать на нас!
— Они очень скрытные, — сказал Махони, почувствовав, что беседу нужно вести как можно дипломатичнее, хотя ему хотелось начать встречу следующими словами: «Послушайте, ребята! Вы, шуты гороховые, сидели здесь, на самой границе с Тааном, и пользовались всеми благами своего нейтрального положения, поэтому особенно не выступайте. Но так не может продолжаться вечно. К нашему сожалению, нам очень выгодно воспользоваться вашей развитой промышленностью».
— Мы будем протестовать! — заявил один из политиков.
— Имеете полное право. Могу посоветовать обратиться к истории. Имперский Адмиралтейский суд рассматривал подобное дело лет семнадцать назад… Не совершайте подобной ошибки! Наши военные силы будут введены немедленно.
Махони вежливо поклонился, снова взглянул на висевший в воздухе флот и поднял со стола свой шитый золотом головной убор.
— У вас есть шесть часов на принятие решения. До свидания, господа.
Война длилась достаточно долго для того, чтобы даже самые прекрасные моральные принципы подверглись действию коррозии.
Все стенные экраны огромной аудитории показывали моржеподобное существо, плещущееся в энергетическом плавательном бассейне. «Моржом» была Рикор, самый выдающийся в империи психолог, а зал был полон высшими советниками и элитой имперской пропагандистской машины.
Рикор стряхнула пену с усов — при этом спикеры, находившиеся в аудитории, взвизгнули — и подвела итог:
— Вряд ли при помощи имеющегося оборудования мне удастся подробно объяснить каждому из вас, господа, как нужно выполнять работу. Всевозможные предложения и рекомендации, увиденные вами на экране, были разработаны специально для того, чтобы вы взяли их на вооружение.
Естественно, ни одну из секретных или совершенно секретных операций нельзя обсуждать на этом собрании. Могу только сообщить, что наш удар должен быть двойным. Во-первых: победа в системе Дюрер — начало конца. Те, кто доблестно служил империи для скорейшего достижения победы, будут награждены по заслугам. Во-вторых: народы, находившиеся под игом Таанской империи, в особенности нетаанцы, должны развивать и совершенствовать свою культуру.
Освобожденные от врага планеты следует готовить к скорому визиту аккредитованных журналистов и героев войны. Политика, которая будет проводиться на этих планетах, должна оказаться наиболее либеральной.
Спасибо за внимание. На наших следующих семинарах мы попытаемся и дальше развивать некоторые из основополагающих тенденций нашей долгосрочной стратегии.
В центре зала поднялась женщина.
— А какие меры будут предприняты относительно таанцев? О чем будут вещать средства массовой информации?
— Я снова хочу подчеркнуть, что не собираюсь обсуждать секретные операции. Могу сказать лишь одно: в окраинные районы Таанского союза будут введены имперские соединения, которые по мере освобождения новых планет будут продвигаться в глубь систем. Средства массовой информации получат сведения, в точности отражающие реальную картину происходящего.
— Даже если мы проиграем следующее сражение?
— Даже в этом случае. Мы должны на деле доказать таанским гражданам, что их лидеры никогда не говорили правду.
— А как же насчет попыток дискредитации?
— Полагаю, вы имеете в виду листовки, в которых говорится о грубых ошибках имперцев и их жестоком обращении с мирными жителями, приводятся примеры коррупции в тылу и так далее? Я знакома с некоторыми конкретными приказами вечного императора. Можно было выразиться повежливее, но… он сказал, что, если таанцы сами напрашиваются, пусть будут пушечным мясом.
— Спасибо.
— Насколько я понимаю, — произнес молодой человек, — у нашей расы есть одна проблема.
Сэр Эку, выдающийся дипломат манаби, парил над безупречно чистым настилом пустого завода. Трехметровый хвост плавно извивался у него за спиной.
— Надеюсь, вы меня поймете, — продолжал молодой человек.
Эку взмахнул крыльями — жест, который мог быть принят за одобрение.
— Мы рассматриваем нашу расу как единое существо начиная с каменного века на планете, известной под названием Земля, когда мы правили по законам расовой справедливости, и вплоть до тех дней, когда более сильная раса напала, покорила и почти полностью уничтожила нас. Но мы терпели столетиями и выстояли. Когда мы эмигрировали в нашу теперешнюю систему, то твердо решили, что больше не пойдем на поводу у обстоятельств. Ответ нам подскажут история и расовая память. Мы стали дальновидными. В этом была наша первая ошибка. Мы пренебрегли повседневными заботами. Мы забыли о том, что сидящих на ограде не любят те, кто находится по обеим сторонам от нее. Каков результат? Мы строим заводы перед самой войной, а когда она начинается, отказываемся выпускать военную продукцию. И все утрачивают к нам интерес… Кроме тех, — поспешно добавил молодой человек, — кто хочет заставить нас спекулировать. Мало того, они требуют, чтобы мы отдавали им девяносто процентов прибыли, а себе брали всего десять, да и то лишь потому, что мы готовы выполнять заказы и бить в их барабаны.
Но есть еще и другие — таанцы, которых мы так долго уговаривали не ссориться с нами, настаивали на том, что будем принимать их корабли, снабжать всем необходимым, удовлетворять все требования их экипажей и сохранять нейтралитет. Таанцы взимают с нас налог, потому что понимают — мы не хотим с ними ссориться.
Это еще куда ни шло. Ресурсов у нас хватит для поддержания рабочих, да и терпимости у тех, кто продает свои услуги и тела таанцам, предостаточно. А вот что будет потом?
Манаби были известны империи как отличные дипломаты. Эти существа обладали способностью летать по воздуху и считались абсолютно нейтральными — и поэтому идеально подходили для выполнения заданий государственной важности. Никто не знал, что сразу после начала войны с таанцами сэр Эку объявил о поддержке империи. Не потому, что верил в освободительную миссию императора, но потому, что считал поражение империи равносильным установлению варварского режима. Об этой поддержке было известно разведслужбе манаби, вечному императору и никому больше. Для таанцев и простых жителей империи манаби по-прежнему оставались нейтральными дипломатами.
