Ренегат космического флота (СИ) - Борчанинов Геннадий

Обошлось даже без неприятных инцидентов, почти неизбежных во время таких мероприятий. Никому не разбили голову, никого не попытались ограбить, разве что у Гуссейнова прибавилось пациентов с несварением желудка после непривычной пищи.

Я от посещения планеты отказался. Не только из-за того, что у меня болело всё тело, а по соображениям безопасности. Принцесса тоже, Крапивин не забыл предложить и ей, хоть она и не была членом команды. Игнатов же предпочитал сидеть в своей каюте и не высовываться лишний раз, так что тоже остался на корабле.

На «Гремящем» и без того хватало забот. Конечно, моего вмешательства в повседневную жизнь корабля почти не требовалось, ответственные офицеры справлялись сами, а если не справлялись, то мне достаточно было указать на ошибку, чтобы всё привели в порядок в кратчайшие сроки.

Но и отстраняться от службы я не хотел, хотя имелся соблазн скинуть всё на помощников, как это делал капитан Сахаров. И воспоминание о нём отрезвляло меня пуще любого препарата из запасов нашего фельдшера. Я решил, что я ему не уподоблюсь, значит, так оно и будет.

Кончилась очередная моя вахта, меня сменил свежий и отдохнувший лейтенант Козлов. Со следами засосов на шее, неловко прикрытыми воротником кителя. Вот кто времени зря не терял. Что удивительно — заступил он трезвый как стёклышко.

— Зря вы не летите, господин командор, — заявил он, усаживаясь в кресло. — Сейчас как раз новый рейс пойдёт, уж для вас-то место наверняка отыщется.

На мониторах раскинулся удивительный вид на Новый Форос, который находился там, внизу. Белые облака выглядели акварельными мазками на сине-зелёном фоне бескрайних лесов и обработанных колонистами полей.

— Не хочу, — пожал я плечами. — Давай, удачной вахты.

— Спасибо, — широко улыбнулся второй помощник.

С мостика я отправился прямиком в кают-компанию, хотелось чего-нибудь перекусить, и не в одиночестве, а имея возможность перекинуться хоть с кем-нибудь парой слов. Я всегда знал, что на вершине одиноко, но ощущать это в полной мере начал только сейчас.

К моему удивлению, я обнаружил внутри только старшего мичмана Антонову, которая колдовала что-то с распределителем.

— Разрешите? — спросил я, прежде, чем зайти в кают-компанию.

Она чуть ли не подскочила от испуга.

— Господин командор! Ох, божечки, как вы меня напугали! — воскликнула она.

— Прошу прощения, Машенька, — улыбнулся я.

Я прошёл внутрь, не дождавшись от неё разрешения, заглянул в общий холодильник. Трюмы и кладовые у нас были забиты продовольствием, так что было из чего выбрать. Я замер, пристально глядя то на шоколадный брауни с солёной карамелью, то на творожную запеканку.

— Как настроение, Маша? — спросил я, не высовывая носа из холодильника. — Почему не полетели вместе со всеми?

Обычно тут находилось куда больше народа. Сейчас же все развлекались внизу.

— Я… Отказалась, — смущённо проговорила она. — Не хочу.

— Надо же, — хмыкнул я, остановив свой выбор на запеканке.

— А вы? — спросила она, хлопнула по распределителю, нажала на клавишу выдачи, и кают-компания наполнилась ароматом хорошего кофе.

— Я тоже не хочу на планету, — признался я. — Нальёте и мне чашечку?

— Конечно, господин командор, — ответила мичман. — Я как раз свежего засыпала.

Я улыбнулся и сел за стол, Антонова принесла и поставила передо мной кофе, будто специально дразня меня видом глубокого декольте. Обычно эти пуговицы она носила застёгнутыми. Посмотреть, конечно, приятно, но я был против того, чтоб завязывать отношения на службе. Даже мимолётные интрижки. Раньше, когда я был зелёным лейтенантом, ещё может быть, но сейчас, когда я командую этим кораблём, точно нет.

— Спасибо, Машенька, — улыбнулся я, взглянув ей в глаза.

— Всегда пожалуйста, господин командор, — хихикнула она.

В воздухе висело какое-то напряжение, Антонова бросала украдкой долгие взгляды, отчего мне хотелось поскорее отсюда убраться. Вы опоздали, госпожа старший мичман.

Внешне, однако, я старался выглядеть невозмутимым и холодным, как ноль по Кельвину, равнодушно уничтожая запеканку и попивая горячий кофе. Маша села напротив, как специально. Я, впрочем, не удивлюсь, если Антонова специально ждала меня здесь, в кают-компании, чтобы остаться наедине, пока все остальные развлекаются на поверхности Нового Фороса. В отсек жизнеобеспечения я заглядывал редко, она на мостик тоже почти никогда не поднималась, и даже в коридорах эсминца мы почти не сталкивались с тех пор, как я перебрался из жилого отсека в каюту номер один.

Тягостное молчание, разбавленное только стуком посуды, выводило меня из себя.

— Что у вас новенького? — спросил я лишь для того, чтобы не сидеть в тишине.

— У нас? У нас не такая уж разнообразная жизнь, господин командор, — улыбнулась она. — Служба, рутина, новенькое редко случается. Не то что у вас.

— Тогда почему вы не полетели со всеми? — хмыкнул я.

— Не хочу, — она дерзко взглянула мне в глаза.

— Другой такой возможности может ещё очень долго не быть, — спокойно сказал я.

Её чары на меня не действовали. Я оставался равнодушен, и она это, похоже, поняла. Да, она точно оказалась в кают-компании не случайно, я только сейчас заметил косметику на её лице, которой она в обычное время не пользовалась. Губы чуть ярче, тени, подкрашенные ресницы. Без фанатизма, но для неё всё равно необычно.

— Да, другой такой возможности может и не быть… — вздохнула она.

Снова повисло тяжёлое молчание, от которого у меня внутри шевелилось неприятное чувство.

Дверь в кают-компанию вдруг распахнулась, на пороге объявилась принцесса. В простом сером комбинезоне и волосами, убранными в хвост.

— Ой! Прошу прощения! — воскликнула она, увидев нас, сидящих друг напротив друга.

И тут же выскочила обратно в коридор.

Я чудом сдержался, чтоб не выругаться. Залпом допил кофе, бросил чашку в мойку, широкими шагами отправился следом за Елизаветой.

— Господин командор, вы куда⁈ — воскликнула старший мичман.

Я не ответил, раздражённо хлопнув дверью. Зря, наверное, но думать и соображать я просто не мог, действовал импульсивно, по наитию. Забыл про всё, и про мичмана Антонову, и про отказ принцессы, и про наше с ней неравенство.

Коридор оказался пуст. Я посмотрел налево, направо, нервничая даже больше, чем во время боя с туранским линкором. Почти бегом отправился к гостевой каюте. Скорее всего, она там.

Каждый шаг отдавался тупой болью в рёбрах, я не мог глубоко вздохнуть, практически задыхаясь на ходу. Но всё равно добрался до каюты Её Высочества за считанные секунды и постучал в дверь, пытаясь отдышаться.

— Кто? — послышался раздражённый голос из-за двери.

— Это я, — не подумав, сказал я. — То есть, командор Мясников.

— Уходите, — отрезала принцесса.

— Ваше Высочество…

— Уходите, я не желаю вас видеть, — сказала она через дверь.

Зато я желаю. Настроение мгновенно рухнуло куда-то в глубины преисподней, но отступать я не собирался.

— Откройте дверь, — потребовал я.

Тишина.

Я постучал снова, ещё настойчивее.

— Уходите, — в третий раз приказала принцесса.

— Нет, — раздражённо процедил я. — Нам надо поговорить, прямо сейчас. И вы либо откроете мне сами, либо я воспользуюсь командирскими доступами. Я предпочёл бы первый вариант.

Это сработало. Дверь открылась, на пороге, скрестив руки на груди, стояла Елизавета. Всё в том же сером невзрачном комбинезоне. Я посмотрел ей в лицо, машинально отмечая, что глаза и нос у неё раскраснелись.

— Ну? Говорите, — фыркнула она, всё же не пропуская меня внутрь.

— Не здесь. Внутри, — сказал я.

Принцесса нахмурилась, потом закатила глаза, видя, что я настроен серьёзно. А затем сделала шаг в сторону. Я вошёл в гостевую каюту «Гремящего». Большую часть времени эта каюта пустовала, но теперь казалась весьма обжитой, напоминая мне мою собственную.

— Закройте дверь, — попросил я.