Черные корабли - Афанасьев Роман Сергеевич
Перегрузки. Снова перегрузки, орет ревун, внешние динамики скафандра перегружены громкостью звука. Опасность! Темнота подступает.
Как только в глазах прояснилось, Вайс впился взглядом в экран. Еще одного экипажа нет! Гайрат из третьего звена.
Атакующие истребители наткнулись на плотный заслон огня. Пара вражеских фрегатов пальнула по ним из своих мелких калибров. Это все равно что пытаться попасть в муху, – благодаря скорости истребителей и хаотичному курсу чужому искину трудно просчитать маршрут движения и нанести точный удар. Сложно. Но возможно.
Второе звено истребителей ушло правее, к уцелевшему вражескому корвету. Тут же истребитель дрогнул под Вайсом – это стартовали торпеды с плазменными боеголовками. Все истребители дали залп по несчастному корвету. Чужие корабли открыли защитный огонь, сбивая торпеды, и пара звеньев просочилась дальше, нанося настоящий удар по отставшему эсминцу врага.
Выстрел Вайса был первым. Следом выпалил его ведомый. Их главные калибры выжгли в бортах эсминца глубокие проплешины, перегрузив защитные системы и смахнув первые слои керамической защиты. Выстрелы следующего звена расплавили борт эсминца, превратив его в пылающее металлом озеро. А следующий залп истребителей заставил это озеро вскипеть. Из эсминца ударила струя то ли воды, то ли газа, раскаленная броня растеклась багровым потоком по его борту, а потом он бесшумно распался на части от внутренних взрывов.
Это Вайс наблюдал на экране, уже удаляясь от зоны вражеского обстрела. Удар успешен – еще один корабль врага сбит. И уходящие истребители снова под обстрелом. Сирена ревет непрерывно, перегрузка давит на плечи, перед глазами – муть. На забрале шлема пляшут алые строчки, рассказывая, что повреждена обшивка. Мелочь, несерьезно, так, прижгло защитный слой да накрыло радиацией. Ерунда. Ерунда. Главное – уйти под зонтик фрегатов, их защитные системы снимут с хвоста целый ворох ракет, пущенный уцелевшим эсминцем.
Фрегат. Черт возьми, еще один фрегат сбит. У Союза осталось три. У врагов – два фрегата, эсминец. Корвета нет, обманный пуск торпед неожиданно стал успешной атакой. Отделение. Третьего звена больше нет. И корабль, этот проклятый страшный корабль все еще надвигается…
Экран побелел, вспыхнул, как сверхновая, и Вайс невольно вскрикнул. На миг он ослеп, только слышал непрерывный рев сирены и ощущал перегрузку, вдавившую в кресло. На пределе его возможностей и возможностей истребителя. Ослепший Грег почти оглох от рева сирен, но всем телом ощутил, как дрожат переборки истребителя. Еще немного таких маневров, и материал корпуса не выдержит, рассыплется, когда нагрузка превысит расчетную. Хруст и скрежет.
Зрение вернулось резко, когда уменьшились перегрузки, и Грегор замигал, пытаясь прогнать муть из глаз. Сквозь гул в ушах, сквозь завывание сирен он вдруг услышат голос Ришты. Тихий, прерывающийся голос…
– Третья эскадрилья… Вторая эскадрилья… Третья и вторая… Нарушение связи… Самостоятельные действия. Повторяю: самостоятельные действия… Бой по готовности…
Сигнал умолк, и половина экрана Вайса погасла, пошла серыми полосами. Потерян контакт с центральной сетью. Истребители больше не на связи со станцией, боевые компьютеры командования больше не отдают им приказов.
Вайс застыл. Его истребитель несся в пустоту, повинуясь последнему приказу центральных искинов базы – оторваться от преследования. Один удар сердца. Второй. Судорога свела пальцы. Не может быть. Всего этого просто не может быть. Это нереально. Это просто очередной экзамен, и капитан Дан издевается над курсантами, прямо на ходу меняя правила задачи…
Как наяву Грегор увидел хмурое лицо ненавистного преподавателя и услышал его глухой недовольный голос, требующий немедленного ответа, что следует предпринять после подачи команды «самостоятельные действия» в условиях нарушения централизованной связи.
– Следует… – пробормотал Вайс, облизнув пересохшие губы, – следует…
Над ухом надрывался ревун, алые вспышки света, сигнализирующие о повреждениях, истребитель уносился прочь от поля боя, а следом за ним мчались его собратья, следующие за командиром. Грегор вдруг очутился в аудитории, залитой белоснежным светом искусственных ламп, прямо за тактическим экраном, на котором светилась нерешенная задача. Капитан Дан нависал над ним, грозно хмуря брови. Прошлое – далекое, волшебное – неожиданно сложилось в кулак и ударило Вайса в лицо. Вызубренный ответ, вколоченный в него учителями, пришел мгновенно, обжигая память.
Пальцы сами сжались в кулак, активируя систему связи отделения, и экран снова расцвел красками, показывая состояние подчиненных ему истребителей.
– Отделение, внимание! – хрипло каркнул Вайс – в горле пересохло. – Перейти на ручное управление! Исполнять!
Подчиняясь своему же приказу, капитан-лейтенант выдрал перчатки скафандра из подлокотников кресла, подался вперед и тяжело оперся руками о пульт управления. Перчатки вошли точно в предназначенные пазы, и скафандр напрямую подключился к системам корабля. Забрало шлема вспыхнуло зеленым, показывая состояние систем, а на экране появилась карта, собранная уже из кусков информации, полученной от радаров самих истребителей и ближайших дружественных кораблей.
– Голосовая связь, доложить о готовности, – крикнул Вайс, лихорадочно перебирая пункты меню.
Его отделение отозвалось нестройным хором. Голоса хриплые, искаженные – во многих звучала паника, знакомая самому Вайсу. За это время он успел запустить автоматический поиск резервных и аварийных каналов тактической связи. Ему было нужно подключиться к центральной сети базы, чтобы получить информацию не только от своих кораблей, но и от чужих. Он был командиром отделения – мелким, но все же командиром, что давало некоторые привилегии.
– Разворот, – скомандовал Вайс, косясь на карту, – маневр возвращения в бой, конфигурация раз.
Он повел руками, и боевая машина, повинуясь пилоту, заложила широкий вираж. Стандартный маневр разворота на сто восемьдесят градусов с элементами уклонения и выход на обратный курс. Это проходят еще при начальной подготовке. Просто, как палка. Но надо же с чего-то начинать.
Истребители одновременно выполнили маневр и устремились обратно к фрегатам Союза, отступавшим под натиском врага. Пока истребители выстраивались стандартным клином, Грег успел провести ревизию. Осталось семь машин, включая его собственную. Сейчас бойцы получают данные с его командного истребителя, он заменяет отделению центральный искин боевой станции. Семь, боже мой, семь из двенадцати! А он даже не успел запомнить их по именам! Но потом Грегор увидел, куда они направляются, и забыл про подчиненных.
Уцелели только два фрегата Союза. Поврежденные, замедлившиеся, они пытались уйти от наступающих сил. У врагов остался эсминец, все еще выпускавший ракетные залпы, и один фрегат Окры, напоминавший скопление вытянутых коробок. Большой корабль-плавник прибавил скорость и больше не держался позади – выдвигался вперед. Судя по показаниям датчиков остаточной радиации, именно он недавно и стрелял. Этим, видимо, объяснялась и последняя вспышка. Размерами он больше фрегатов, но до крейсера Союза не дотягивает. Не так уж велик ублюдок, но мощный. Одного его достаточно, чтобы испепелить остатки подразделения. Почему он медлит?
Оставалась пара секунд на принятие решения. Связи с фрегатами Союза не было, но и так было понятно, что они едва держатся и не переживут следующего залпа. Эсминец и фрегат врага – очевидные мишени для атаки, но Вайс прекрасно понимал, что, пока истребители будут им заниматься, «плавник», к которому придется подойти поближе, просто испепелит остатки отделения.
Они идут на смерть, внезапно понял Вайс. Истребители идут в последнюю атаку. Из нее никто не вернется. Быть может, удастся завалить вражеский эсминец или фрегат, но…
– Да плевать, – ожесточенно процедил Грегор, приходя в бешенство. – Твари.
На внутреннем канале раздался чей-то смешок, примолкшие пилоты отделения что-то крикнули, и Вайс вдруг разом вспомнил имена тех, кого больше нет. Цесом, Нилс, Гайрат. Вибол, Вайку.
