Командировка Дерена (СИ) - Бэд Кристиан

— Вальтер! — рассердился Линнервальд, но давить больше не пытался.

— Я уже тридцать лет Вальтер! — огрызнулся Дерен. — Если вы позвали меня сюда — будьте готовы терпеть!

И он развернулся, собираясь выйти из холла во двор, через стеклянную дверь.

Заметить её, не зная, что она имеется, было почти невозможно. Но алайский имплант был и в самом деле адаптивным инструментом самого высокого качества.

ИИ распознал дверь и прорисовал её на плане помещения, сигнализируя хозяину — тут выход.

— Остановись! — приказал Линнервальд. — Хорошо. Я выслушаю тебя. Возможно, мы скорректируем программу обучения наследницы. Ты полагаешь, ей не хватает общения с действительно продвинутыми сверстниками? Нужно создать для неё микрообщество из подобных ей по развитию?

— Понятия не имею, — пожал плечами Дерен. — Я не занимался психологией воспитания. Но на корабле у нас есть собака, и время от времени она рожает щенков. Сейчас она уже старая для родов, медик против, но собака с ним не согласна.

— И что ты хочешь этим сказать?

— Собаки плохо приживаются в космосе, регент. Медики полагают, что они гибнут, не в состоянии вынести нагрузок. Но наш капитан полагает, что они гибнут без ласки...

Дерен вдруг поднял глаза, от напряжения ставшие почти хрустально-прозрачными. Он знал, что словами тут не объяснить.

Линнервальд от неожиданности попятился. Это был особый расфокусированный взгляд, вовлекающий в чужое, «раскачанное пространство». Неопасный для развитого сознания, но погружающий в собеседника.

Он увидел коридор боевого крейсера, сероватый, подсвеченный специальной разметкой. Потом каюту без обстановки, застеленную пёстрым алайским ковром. И пятнистую чёрно-рыжую суку, спящую около четырёх угольно-черных щенков.

Кадр сменился. Смуглая рука подхватила щенка. Панорама расширилась. Вокруг собаки стояли и сидели на корточках люди в комбинезонах пилотов.

Щенков разобрали по рукам, передавая друг другу. Мать только виляла хвостом, не препятствуя этому безобразию. Щенки топырили лапы и тыкались в ладони слепыми мордочками.

— Этому миру вообще не хватает ласки, регент. Вы не даёте детям полюбить свой мир, но уже требуете от них исполнения его законов. Вы забыли, что те дети, кто лучше всех выживает в агрессивной среде, отличаются потом не государственным мышлением, как вам бы хотелось, а мышлением крысы?

— И это мне говорит военный пилот? — усмехнулся Линнервальд. — Ты что, предлагаешь нянчиться тут с этими мелкими отморозками? Крысы из них и растут, но наша ли в этом вина? Жизнь — вообще очень сложная штука.

— Война закончилась, регент, — качнул головой Дерен. — Мы будем защищать границы, но время, когда каждый мог стать врагом каждого — уходит.

Линнервальд замолчал, внимательно разглядывая пилота.

— Мне рассказывали про Союз Борге, — кивнул он наконец. — Я не верил. Но тебя явно создали и Чёрные, и Белые боги. Или сама Тёмная Мать. Ты владеешь техникой «маятника»?

— Да.

— Покажешь мне это завтра вечером! Я хочу знать, на что ты способен.

— Зачем?

Отвечать Линнервальд не стал. Напротив, спросил, хмурясь:

— Ты обучался в храме Тёмной Матери?

— Нет, но я там часто бываю.

— И ты проходишь сквозь храм?

Дерен кивнул.

— И со всем этим ты выносишь мне мозг никому не нужными щенками Дома Оникса?! — Регент уже с трудом сдерживал раздражение. — Может быть, Дому нанимать истников, чтобы заваривать чай и стирать бельё?

— Я не умею ходить по паутине, регент. — Вальтер так легко поставил ментальный блок, что так и не вырвавшееся раздражение окатило самого Линнервальда. — Но если мне прикажут заваривать чай — буду заваривать. Я на службе.

— Мальчишка! — выдохнул регент, отряхиваясь, как собака. — Слушай меня внимательно. Я должен подняться на орбиту. Вернусь завтра после ужина. Два часа моего времени через день, больше я тебе уделить не смогу. Завтра мы решим, где будут проходить занятия.

Дерен кивнул по уставу и, догадавшись, что Линнервальд не понял смысла кивка, пояснил:

— Я освобожу для занятий два часа. Завтра, после ужина.

— Щенок, — кивнул сам себе регент. И взмахом руки отпустил Дерена.

Но его взгляд тот ощущал спиной, пока не дошёл до террасы, где молодёжь уже собиралась к завтраку.

Только там его отвлекли от невесёлых мыслей Сайко и Майле, щебечущие о том, что нужно бы сесть за другой, более длинный столик, чтобы там могли поместиться Тим, Снежка и ещё какие-то девушки.

Щенкам казалось ужасно важным выбрать за завтраком правильный столик.

И Дерен понимал, что это для них сейчас действительно важно. И что взрослыми проблемами их можно пока разве что напугать.

______________________________

*Идиот — в Древней Греции гражданин полиса, живущий в отрыве от общественной жизни, не участвующий в общем собрании граждан полиса и иных формах государственного и общественного демократического управления.

Линнервальд: Лексика против Кандинского)) Выбирайте, первый или второй?)

Глава 21. Анка Тьсимьен

Столица экзотианской Асконы — Акра

Увидев Тима, веселящегося в компании Дерена и наследницы, Анка не нашел в себе сил идти в свою комнату.

Нет, он повернул, конечно, к усадьбе, и какое-то время шёл следом за Дереном и остальными, потом остановился на крыльце.

Тим и Сайко, перешучиваясь, прошли на террасу, где накрывали столы к завтраку.

Анка посмотрел им вслед так, что если бы взглядом можно было зажечь огонь, заполыхала бы вся усадьба.

Но ещё больше, чем отомстить, ему хотелось узнать, о чём будут говорить Дерен и Линнервальд. И он безнадёжно и медленно поплёлся по коридору в сторону спальни леди Антарайн вслед за быстро шагающим наставником.

У Анки не было возможности подслушать разговор. Он дошёл до разветвления коридоров — центральный вел к спальне, боковой — к комнатам слуг, и стал разглядывать двери в апартаменты леди. Понимал — наставник и регенты говорят сейчас и о нём. Но что они говорят?

Как регент отнёсся к истории с дуэлью? Что он скажет Дерену? «Молодец, продолжай дальше», или всё-таки настучит по башке?

Анке хотелось, чтобы регент если не наказал как-нибудь Дерена, то хотя бы призвал к порядку. Но «кодекс аристократа», который он взялся листать на коммуникаторе, таких надежд не давал.

Формально Дерен поступил правильно. Несовершеннолетних он имел право разогнать, как мальчишек. Но как было с этим смириться?

И вдруг Анка увидел, как регент Дома Аметиста Эльген Линнервальд и Дерен вышли и направились в застеклённый холл в глубине центрального коридора.

Сердце забухало, заглушая их шаги. Анка обратился в слух, ругая себя теперь, что не подошёл ещё ближе.

Дерен и Линнервальд заспорили, и парня прижало к стене волной наката, но потом всё успокоилось. И голоса стало неплохо слышно, потому что никто из спорщиков и не собирался шептать.

Анка слушал и морщился: приятного в разговоре не было ничего.

Но и уйти было выше его сил: пусть правда будет любая, лишь бы уже знать, чего он стоит для сильных этого мира?

Ещё вчера Анке казалось, что раз он — брат эрцога, то весь мир у него в левом кармане. А потом появился Дерен, на лице у которого было написано, что и Анка, и все его приятели — хуже мусора под ногами.

Так же он с ними и поступил. Не снизошёл до дуэли — срезал прут и разогнал, как пятилетних.

И они разбежались. А Тим — вообще продался со страху этому наглому гаду.

А ведь Тим казался Анке получше многих. Он его приближал, как умел. И вот...

Брат правильно говорит: нельзя завести друзей среди плебеев. Не потому что они плохие, а просто потому что плебеи. Это неравенство изначального рода. Его не повернёшь, не подвинешь.

Тим просто мыслит иначе. Он приценивается и выбирает себе хозяев. И Дерен в этом раскладе выглядит круче Анки, карьера которого ещё не определена.