Билл Болдуин - Наёмники
— Труссо, принять командование кораблем! — рявкнул он. — Фарнсворт, бегом к дежурному офицеру! Передай приказ: встретить у главного люка капитана Регулу Коллингсвуд; потом скажи Барбюсу, пусть проводит ее в кают-компанию. Он-то ее узнает.
— Есть, капитан! — хором отозвались оба офицера, защелкав переключателями на своих пультах.
Брим с пылающими щеками спешил по коридору. Надо же, как быстро все забывается! В свое время Коллингсвуд была одним из лучших боевых капитанов Имперского Флота. Ворвавшись в свою каюту, он наскоро ополоснул лицо, переоделся в свежий мундир и вылетел обратно в коридор, успев в кают-компанию как раз тогда, когда Барбюс подносил элегантной даме — отставному офицеру пенящийся кубок логийского из бортовых запасов.
— Капитан Коллингсвуд! — вскричал он, не успела она сделать и глотка. — Какой приятный сюрприз!
Коллингсвуд являла собой образец женщины, которая ни на мгновение не позволяла той власти, что давало ей ее высокое положение, лишать ее хоть капли женственности — чего-чего, а женственности в ней было хоть отбавляй. Фигура у нее была величественная, рослая, неподвластная возрасту. Еще ее отличали длинный патрицианский нос, пронзительный взгляд карих глаз и мягкие каштановые волосы, которые она носила распущенными. На этот раз она была одета в бежевый деловой костюм с подплечниками и кружевными вставками, делавший ее едва ли не моложе, чем она была полтора десятка стандартных лет назад, — впрочем, Брим готов был поверить в то, что она действительно помолодела. Вскоре после того, как Негрол Трианский подписал с Империей Гаракский Договор, она уволилась с Флота и вышла замуж за адмирала Эрата Плутона, с которым их давно уже связывала молва. Последний, будучи законным образом избран в послевоенный Имперский Парламент, сделался там главным противником вездесущего КМГС. Такая вот необычная женщина встречала теперь «Звездный огонь» в Авалоне.
Она улыбнулась и махнула в сторону второго кресла, подвинутого Барбюсом к столу.
— Вилф Брим, — заявила она. — Ну когда вы привыкнете к тому, что меня зовут Регула, а вовсе не «капитан»?
Брим поклонился и поцеловал ее руку.
— Пожалуй, прямо сейчас, — усмехнулся он, садясь. Барбюс бесшумно поставил на стол перед ним второй кубок логийского. — Спасибо, шеф, — кивнул он старшине. — Что бы я делал без старых друзей?
Барбюс с улыбкой подмигнул ему:
— Старые друзья всегда рады помочь, капитан… то бишь капитаны, — и он бесшумно, как привидение, исчез в рубке стюарда.
— Я думал, вы все еще в Бемус-Мэноре, — сказал Брим. — А вы здесь, да еще в казенном лимузине. Что происходит?
Коллингсвуд улыбнулась.
— Ладно, — объяснила она. — С тех пор, как Эрата избрали в Парламент, я все больше и больше занята Адмиралтейскими делами — по крайней мере той части Адмиралтейства, которая противостоит КМГС. А поскольку хорошие организаторы нужны Флоту не меньше, чем разлагатели, Гарри Драммонд пригласил меня на пост оперативного директора. — Она рассмеялась. — Я даже получаю жалованье. Брим закатил глаза.
— И что же вы теперь делаете со всем этим богатством?
— Спонсирую Фонд Восстановления Флота, — снова улыбнулась она. — И как бы я ни хотела сменить флотский мундир на симпатичный деловой костюмчик, жить без Флота я все равно не смогу. Слишком долго он был главным в моей жизни.
Брим пригубил из кубка — Барбюс, как всегда, был на высоте.
— Почему-то я не очень удивлен этим, — признался Брим. — Особенно после того, как вы оказались вовлеченной в Имперское Общество Звездоплавания. — Он нахмурился. — Только…
Коллингсвуд улыбнулась.
— Только что я делаю здесь? — перебила она его.
— Ну… — замялся он, — с капитаном, у которого всего две полоски на погонах, «Звездный огонь» редко удостаивается внимания большого адмиралтейского начальства, да еще в таких шикарных тачках.
Коллингсвуд кивнула:
— Может, вы и правы, Вилф. Но сегодня другое дело: чуть больше, чем через метацикл, вас ожидают во дворце, чтобы вы с коммодором Колхауном и генералом Драммондом информировали Грейффина IV о флювийском плане. Все мероприятие было подстроено по времени к прилету «Звездного огня», а вам ведь известно, какой напряженный график сейчас у Императора. Так что — по меньшей мере на сегодня — одна из самых важных персон — это вы.
— Легко быть важной персоной, когда командуешь единственным звездолетом в этой игре, — усмехнулся Брим. — Подозреваю, что, когда «Звездные» пойдут со стапелей потоком, внимание к моей особе сильно поуменьшится.
Коллингсвуд откинулась на спинку кресла и с загадочной улыбкой пригубила свой кубок.
— Это мы еще посмотрим, капитан Брим, — сказала она. — Еще посмотрим…
* * *— Салташ говорит, вы взяли Мажор штурмом, — хихикнул Драммонд, хлопая Брима по спине.
— Ценой мундира, во как, — заметил Колхаун. — Ладно, так уж и быть, черкну приказ, пусть пошьют новый. — Он усмехнулся. — Когда дело пахнет жареным, ты, Брим, реагируешь словно молния какая.
Молодой карескриец рассмеялся.
— Когда бы не честь мундира, — возразил он, — я бы с удовольствием уступил бы это кому-нибудь другому.
— Еще бы, — согласился Драммонд. — Ясное дело.
— Как бы то ни было, — перебил их Колхаун, — Мустафа теперь обеими руками за наш план. И как знать, если б не то впечатление, что ты, сынок, на него произвел, все могло бы обернуться по-другому. Он уже отдал приказ ихнему посольству на Авалоне подписать все бумаги, что мы для них напечем.
— Все, — перебил его Драммонд, — чего нам не хватает на сегодня, — это удостовериться в том, что Император нас поддерживает.
— И кажись, — кивнул Колхаун в сторону двери, — мы этим прямо сейчас и займемся.
Брим повернулся как раз вовремя, чтобы оказаться лицом к лицу с пажом Императора. Тот был одет в традиционный синий камзол с высоким воротничком и четырьмя золотыми лягушками на груди. В руках он держал антигравитационный жезл длиной никак не меньше шести иралов.
— Прошу сюда, джентльмены, — произнес он, поклонившись. Следом за этим он уставил свой жезл в стену, и та просто исчезла. За ней оказалось овальное помещение, стены которого сплошь покрывались зеркалами с изящными, почти невидимыми изображениями. Впечатляющие изваяния мифических летающих существ и древних звездолетов парили под потолком над разделявшими зеркала вычурными пилястрами. В дальнем конце помещения под балдахином из темно-синего бархата стоял большой, богато украшенный стол, а рядом с ним виднелась стройная фигура Императора Грейффина IV, Великого Галактического Императора, Принца Созвездия Регги и Законного Защитника Небес.
Невысокий мужчина среднего сложения, не молодой, но и не старый, Грейффин все еще оставался удивительно похожим на те портреты, что висели на любом звездолете, достаточно большом, чтобы иметь кают-компанию. Он был одет в безупречно пошитый флотский мундир с адмиральскими знаками различия. Волосы его оказались, правда, белее, чем запомнилось Бриму, коротко остриженные и зачесанные по-военному назад с узкого лица. Серые глаза сидели близко к довольно длинному породистому носу — главному украшению лица, помимо небольшой треугольной бородки. Когда трое офицеров подошли к его столу, он ответил на их салют небрежным движением привыкшего к власти и богатству человека.
Подав руку сперва Бакстеру Колхауну, потом генералу Драммонду, он повернулся наконец к Бриму и тепло улыбнулся.
— Добрый день, коммандер, — сказал он, протягивая руку. — Как видите, прошло довольно много времени с тех пор, когда меня в лицо называли Его Милостью.
Брим почувствовал, что краснеет. Именно так он без всякого злого умысла назвал Императора в тот вечер, когда получил из его рук Имперскую Комету. Тогда — как, впрочем, и сейчас — Император расценил это как недурную шутку.
— Ваше Величество, — сказал он, торжественно пожимая руку Грейффину. — С тех пор и по нынешний день я смотрю на собеседника прежде, чем говорить.
— А жаль, — чуть усмехнулся Грейффин. — Тем самым вы, возможно, лишаете кого-то удовольствия.
Кивнув Колхауну, он уселся в массивное кресло с высокой спинкой, стоявшее за столом.
— Бакстер! — произнес он. — Онрад конфиденциально ознакомил меня с вашим планом спасения Флюванны в обход КМГС. — Он заломил бровь. — Не пора ли посвятить меня в детали, а?
— Есть, Вашество! — отозвался Колхаун и немедленно начал — должно быть, в десятитысячный раз — излагать свой план. Брим с Драммондом отошли от проекторов и уселись в сторонке, стараясь не пропустить никаких новых подробностей. По счастью, старший карескриец приготовил для Императора несколько ужатый вариант доклада, так что говорил всего чуть более половины метацикла. Впрочем, даже в это сжатое время он не упустил ничего важного. Как только он окончил доклад, в комнату вошел принц Онрад и встал рядом с Грейффином.
