Сергей Буркатовский - Война 2020. Первая космическая
– Сер, это были опасные американцы – пятерых наших положили только здесь.
– Вы их достали хоть? Или такой бабах, и тупо в никуда?
– Зачищаем здание, сер. Они не уйдут.
– Ладно уж, чистильщики… Что с пленным?
– В лагере, сер.
– Охрану выставили?
– Да, сер. И я отправил Абдул-Халима проверить тринадцатый опорный – они не выходят на связь. Может быть, те американцы и там побывали.
– Хорошо. Только не облажайтесь, а я пока пойду, поздороваюсь с нашим гостем…
– Сер, он молчит…
– Хе! У меня заговорит.
Голоса и шаги постепенно затихали, пока совсем не исчезли.
Я мысленно выругался про себя – ситуация запутывалась всё больше и больше.
– Сэр, это был американец, – поражённо выдохнул Си Джей. – Клянусь, это был американец!
– Я заметил, – буркнул я, осторожно выглядывая из-за края машины.
Внутри здания, вокруг которого клубилась поднятая взрывом пыль, всё ещё слышались выстрелы. Виднеющиеся метрах в полутораста от нас на левом фланге «танго» крутились вокруг постройки. На правом фланге удалялась пара фигур с оружием в руках, одетых во что-то неопределённое – то ли гражданское, то ли армейское. Непонятный американец и «танго».
Лагерь? У них где-то есть лагерь, где они могут держать пленного? Тогда лучше проследить за этой парочкой и наведаться в лагерь прежде, чем остальные боевики вернутся с зачистки…
– Но с чего бы местным обезьянам слушаться американца? – возразил Кирк.
– С чего бы американцу вообще быть среди «танго»… – протянул Си Джей.
Какого чёрта тут вообще происходит-то, а? Есть федералы, а есть эти непонятные гоблины. С кем воюют армейцы в этом городе? С «танго». Тогда почему среди них американец? Почему они его слушаются? Почему он воюет против своих же?
Не понимаю. Ничего не понимаю!
– И почему этот парень – враг федералов? – добавил Кирк.
– Вот сейчас мы его и спросим, – хмуро произнёс я. – Идём за этими двумя. Американцев брать живыми. И пленного, и этого говнюка. Бородачей валить на мес… Эй, Дойл! Ты меня слышишь, нет? Чего завис?
Пулемётчик, напряжённо смотревший в одну точку где-то вдали, словно бы очнулся.
– Здесь есть ещё кто-то, – спокойно произнёс Дойл.
– Близко? – моментально насторожился Кирк.
– Нет. Не знаю. Но это нам не угрожает… Пока что. – Капрал положил пулемёт на плечо и двинулся вперёд, а затем неожиданно бросил на ходу: – Будьте начеку – ничему не удивляйтесь.
Я слегка прищурился – Дойл не производил впечатление труса. Не был он похож и на паникёра. И уж тем более он не смахивал на того, кто будет изъясняться туманными пророчествами.
Поэтому слова Дойла меня насторожили. Сразу по нескольким фронтам.
– Все мы умираем – рано или поздно, – философски заметил Юрай. – И это самое большое и самое последнее удивление, что только возможно представить.
– Да, люди иногда имеют тенденцию умирать, – моментально съехидничал Си Джей. – Но всё-таки лучше поздно, чем рано.
– Пошли, парни, – скомандовал я, ускоряя шаг и нагоняя Дойла.
– Эй, Грегори. Что это сейчас было? Что значит «ничему не удивляйтесь»?
– То и значит, садж, – хмуро произнёс пулемётчик. – Здесь явно творится что-то странное… Поэтому лучше будьте начеку. Целее будете.
– Ты что-то недоговариваешь, – прищурился я. – И мне это совсем не нравится. Может, объяснишься?
– Да нечего объяснять, садж. Просто…
– Просто что? – Я начал понемногу злиться.
– Ты можешь называть это предчувствием, садж, – ответил Дойл. – Юрай назовёт это интуицией, Кирк – шестым чувством, анчоус со снайперской винтовкой – индикатором задницы, но суть от этого не изменится. Американцы воюют с американцами, а значит, ничего хорошего в этой дыре нет и не предвидится. Помнишь того «ворона»?
– Как его… Броуди, что ли?
– Браун. Наниматель вляпался в дерьмо, а крайним оказался наёмник. Хотя всё это дело с самого начала было явно нечистым.
Тот случай я помнил – о нём много говорили и писали. Тогда какие-то шишки из колониальной администрации в сопровождении чуть ли не сенатора из Метрополии решили, так сказать, раздать печеньки местным аборигенам на главной рыночной площади Багдада… Ну, это я, конечно, утрирую, но суть, в принципе, передаю верно. Местных собралось несколько сотен, так что им и оружия бы не потребовалось, чтобы этих придурков размазать прямо там же голыми руками… Зачем размазать? Не зачем, а почему. Потому что это были американцы. То есть враг. Враг, с которым можно говорить, торговать… Но который от этого не перестанет быть врагом, обмануть или убить которого – не бесчестие, а подвиг.
Спасли чинуш наёмники из охраны. Тот самый Браун просто взял и разрядил автомат в толпу, положив на месте полтора десятка иракцев. Формально – мирного населения. Реально – не мирнее какого-нибудь грабителя банков и убийцы, который вообще-то тоже ни разу не комбатант.
В итоге Брауна уволили из «Рэйвенвуда», арестовали и отправили в Штаты, где он получил серьёзный срок.
Журналисты и официальное мнение выставили его психопатом и маньяком. Да, среди наёмников всегда хватало всякого отребья… Но это всё-таки был не тот случай. Например, тот пьяный кретин, что с перепоя отобрал оружие у охраны какого-то иракского министра, был просто пьяным кретином.
А у Брауна выбор был – или, или. Или он остаётся чистеньким, но подыхает, затоптанный толпой, либо становится убийцей. Без шуток убийцей. И нет, я его не оправдываю, просто это – настоящий выбор, который часто подкидывает нам жизнь. Мир не чёрно-белый, и нельзя быть либо праведником, либо грешником. Сделать добро или причинить зло – редкий выбор. Гораздо чаще зло просто берёт нас за горло и спрашивает: «Выбирай, приятель, – либо я, либо тоже зло, но чуточку поменьше».
Лёжа на диване у телевизора с банкой пива в руке, такой выбор делать легко и просто. Но когда знаешь, что прямо здесь и сейчас от тебя зависит, кто будет жить, а кто умрёт, это… Больно. Как тащить из себя пассатижами иззубренный осколок. И в итоге всех спасти всё равно не получится. Всё равно кто-то умрёт.
И это будет твоя вина.
Прав ли Дойл? Не прав ли Дойл? Это мне неизвестно. Как неизвестно, что у него на самом деле на уме. Я, так сказать, не в курсе дела. Хорошо бы, конечно, чтобы он ошибся и вся эта дурно пахнущая история не кончилась для нас всех ещё дурнее…
Но что, если?..
Глава 19
Лагерь оказался чересчур громким словом для того, что мы обнаружили – так, скорее просто перевалочный пункт. Небольшое полузасыпанное песком бетонное здание, лежащий на боку седельный тягач с контейнером на борту да рваная маскировочная сеть, хотя и довольно грамотно натянутая. Во всяком случае, что это не тупо огромная гора хлама, а небольшой укреплённый пункт, можно было понять только в относительной близи.
«Гарнизон» этого лагеря был мизерным – человек шесть где-то. Остальные, похоже, всё ещё с увлечением «ловили» нас в том здании. А чего и не половить, с другой стороны? Хорошо ловить чёрную пантеру в тёмной комнате, но только если её там нет…
Двое сидели под навесом из масксети около сложенных оружейных ящиков, двое маячили внутри здания. Один довольно нагло торчал на втором этаже, высунув в выбитое окно длинный ствол РПК. Ещё один сидел около раздолбанного белого пикапа, облепленного грубо приваренными толстыми стальными листами и каркасом из труб. На такой машине только Безумному Максу гонять и впору…
Американец в сопровождении «танго» тоже был в лагере – проследить за ним, не выдавая себя, оказалось тем ещё занятием, но нас всё-таки не засекли… Теперь оставалось взять штурмом лагерь, убить боевиков, освободить одного и пленить другого американца. Отличный план, да. Но гладко было на бумаге…
Потому как диспозиция была довольно паршивая.
И всё из-за чёртовых бурь, которые умудрились превратить городские окраины во что-то совершенно непредставимое. Допустим, вот это вот здание… В нём же ведь вообще-то не два этажа, это оно просто занесено почти по самую крышу. Да ещё и ветра так дули, что находился этот лагерь, по сути, на окраине огромного песчаного оврага, обрывающегося вниз крутым склоном.
Отель «У запившего теннисиста», панимаишь…
По краям барханов так просто не подобраться – они явно неустойчивые и начнут сыпаться при любом неосторожном шаге. И это несмотря на то, что они «армированы» изнутри засыпанными зданиями. Этот овраг ведь на месте чего возник? На месте улицы, чего же ещё. Но небольшой. А овраг побольше – на месте улицы поширше, соответственно.
Двигаться по дну выветренной ложбины? Заметят довольно быстро – это как пить дать. Из укрытий – только брошенные машины в основном, а перебегающих между ними наёмников рано или поздно заметят даже самые тупые боевики. Что-что, а на всякие гадости у них нюх имеется.
В итоге мы сделали довольно значительный крюк метров на двести, спустившись по крутому склону бархана на дно главного песчаного овраго-ущелья.
