Владимир Подольский - Звезды на дисплеях
— А как бы ты его достала, Маруся? — усмехнулся капитан, прихлёбывающий из "соски" горячий чай с лимоном.
В условиях невесомости чай можно было пить, естественно, только из такой неказистой, но практичной посуды.
— Я бы постаралась его разогреть.
— Каким же образом?
— Можно лазером… нет, не выйдет, теплопроводность корпуса мала, сверху разогреется, а снизу – нет. Протонным выхлопом? То же самое, вдобавок, в корабль потом долго нельзя будет войти: вы, люди, очень чувствительны к радиоактивности. Подрезать по льду лазером с двух сторон? Нет, обрушится и снова примёрзнет!
— Правильно мыслишь, именно: разогреть, и именно не протонным выхлопом, а как уже почти двести лет люди разогревают замёрзшие водопроводные трубы.
— Паяльными лампами, что ли? Стоп! Я догадалась! Электричеством, ведь глюонный реактор – мощная электростанция!
— Молодец, Маруся! Прогрессируешь, но всё же логика твоя ещё далека от человеческой. Хочешь загадку? Потренируй свои электронные мозги!
— Загадывайте!
— Загадка такая: как называется птица, которая вылупляется из яйца, а сама яиц не несёт?
— Нет такой птицы! — немедленно ответила Маруся. — А значит, никак она не называется!
— Это тебе машинная логика подсказывает, а человек мыслит по-другому. Подумай, пока. Но сильно не расстраивайся, даже люди не все сразу отвечают на этот вопрос.
— Это какой-то подвох, я даже охлаждение процессоров прибавила…
— Никакого подвоха. Ответ вполне логичен. Только, вот, логика бывает разная…
С интересом следивший за разговором Сергей только посмеивался.
Между тем, бустеровщики вернулись с обшивки, а экипаж "Паганеля" скрылся в своём судне и тоже задраил люк.
— Внимание, начинаем! — негромко сказал капитан, и голос его разнёсся и по трансляции "Охотника" и по эфиру. — Все готовы?
В динамике прозвучали рапорты о готовности.
— Готов! — ответил и Морис Бойон.
— Морис, следите за уровнем радиоактивности, особенно в районе кормы. И за температурой обшивки.
— Принято! — ответил вдруг Морис на чистом русском языке.
Капитан поперхнулся чаем, но тут же догадался в чём дело:
— Маруся, предупреждать нужно! Впрочем, молодец! Продолжай переводить. Даю малый ход, разгонник – 1 % мощности, тормозной скомпенсировать импульс разгонника. Критерий: тросы не должны натягиваться. Поехали!
Заработали двигатели висящего в пространстве "Охотника". В противоположные стороны ударили протонные пучки, судно дрогнуло, но осталось на месте.
— Маруся! Теперь ориентируй судно, чтобы кормовая струя попала на корпус бустера.
— Есть, капитан!
Судно повело, Немезида пропала с экранов, но сразу же появилась снова: включились кормовые видеодатчики. Один из экранов показал в подробностях ледяную равнину, по которой двигался, приближаясь к корпусу бустера ледяной смерч, след протонного выхлопа. Секунда, и смерч утих: теперь большая часть протонов попадала на металл корпуса. Отбрасывая протоны и накапливая электроны "Охотник" получил бы большой отрицательный заряд. Но, это в открытом космосе. Сейчас же он был включен в электрическую цепь, по которой пошёл немалый ток.
И сразу же из динамика донёсся голос Мориса:
— Базиль, температура корпуса начала подниматься: было –170, а теперь уже только 165. Динамика: полградуса в секунду!
— Радиоактивность?
— В норме!
— Отлично, давайте прибавим пару! Морис, ты в русской бане не бывал?
— Нет, ни разу.
— Сейчас побываешь! Маруся, 5 % мощности!
— Есть!
Чуть слышнее загудел двигатель, тросы, соединяющие "Охотника" и "Паганеля" раскалились до вишнёвого свечения. Другой набор тросов, соединявших бустер и "Паганеля", и вовсе скрылся в пелене тумана. Когда туман рассеялся, оказалось, что они висят каждый в широкой траншее из испарившегося льда и тоже покраснели.
— Базиль, у меня динамика градус в секунду, сейчас –10, скоро будет ноль! — доложил Морис.
— Отлично, готовься стартовать на маневровых.
— Принято, Мастер!
Температура нижней части корпуса пленника превысила ноль градусов, с его верхней, более разогретой половины стали медленно соскальзывать ледяные глыбы.
— Включаю маневровые! — раздался доклад Мориса.
Из-под корпуса "Паганеля" ударили в разные стороны снежные снопы: Морис "завёл" двигатели ориентации.
— Есть подъём! — ликующе прохрипел он и судно, дрогнув и покосившись на нос, стало подниматься из ямы, всё в пеленах беснующихся струй тумана.
В эфире зазвучали поздравления с борта "Академика Макарова".
— Маруся, гаси моторы! — скомандовал Кондратенко, но комп опередил его на секунду.
Двигатели замолчали.
— Отстрелить тросы!
Сработали крепления бустеров, и шесть тросов, извиваясь и складываясь на лету в кольца, отделились от корпуса "Охотника".
— Морис, не забудь тросы боцману "Макарова" отдать!
— Конечно, Мастер…
— Больно нужно! — вмешался в диалог капитан "Макарова". — Они же чуть не расплавились. Для чего нам этот металлолом?
— Ещё кого-нибудь вытаскивать, кто в мороженое влипнет! — пошутил Кондратенко.
— Тогда ты и забирай! У тебя хорошо получается!
— Да мне и девать их некуда, если только вокруг корпуса обмотать.
— Правильно, обмотай! Зато придёшь на верфь, тебя первого обслужат, подумают, что ты треснул, а тросом обмотался, чтобы окончательно не развалиться!
Немудрящая шутка вызвала взрыв веселья на всех трёх судах.
— Пускай Морис обмотается для профилактики, ему нужнее! — добавила смеха реплика Василия.
Люди смеялись, и в этом веселье и безобидных подначках бесследно растворялось напряжение последних дней: одуряющий труд в тяжёлых вакуумниках, тяжесть ускорения. Отсмеявшись, Морис Бойон поблагодарил, наконец, "Базиля" за спасение его судна и, так ничего не поняв, добавил:
— Кстати, Базиль! Ваш французский великолепен. Я как будто на родине побывал! Вы сами не француз, случайно?
Тут уже пришла очередь смущаться капитану Кондратенко:
— Нет, Морис, я не француз, по-французски знаю только "шерше ля фам", просто у меня переводчик очень хороший. Приходи в гости, познакомлю!
— Непременно, ждите, через полчаса прибуду!
В ожидании визита, капитан отправил по дальней связи радиограмму с подробным докладом о предпринятых действиях и об их результатах.
Скоро на борт заявилась делегация в составе чуть ли не всего экипажа "Паганеля" с благодарностями и бутылкой коньяка в скафандре у капитана. Её хватило, конечно, только пригубить каждому из спасателей, но величина "дозы" была не главное. Главное, было то, что и в космосе человек оставался человеком и готов был всегда, не рассуждая придти на помощь себе подобным.
Впрочем, Морис посулил всем "продолжение банкета", для чего достаточно было, по его словам, ступить на французскую землю. Разговор зашёл, конечно, и о спасении "Паганеля".
— Я, конечно, знал о таком способе, но только чисто теоретически. То, что вы продемонстрировали, Мастер, великолепно! — сказал разгорячённый ещё не прошедшим ликованием Морис.
Синхронный перевод его голоса звучал из динамиков. Маруся успевала переводить сразу нескольких французов на русский и русских на французский. Гвалт в кают-компании стоял неимоверный, но все набившиеся туда отлично друг друга понимали. Остальные, не поместившиеся, беседовали и приглашали друг друга в гости в коридоре. Там звучало своё "звуковое сопровождение".
Наконец, все визитные карточки и клочки бумаги с телефонами на Земле были розданы и гости потянулись в шлюзовую камеру к сваленным там в кучу "прогулочным" скафандрам. Последним покинул коридор Морис. Уже облачившись в скафандр, он взял с "Базиля" торжественное обещание непременно навестить его в Париже, где обещал разнообразные "неземные" удовольствия. Или, напротив, выражал готовность прибыть к "Мастеру" в любую точку Земли, по первому зову, вместе со всеми этими удовольствиями. Прощальный взмах руки и люк шлюза захлопнулся за улыбающимся французом.
— Капитан, поступил ответ от Иванченко. — информировала Маруся утирающего пот капитана.
В ожидании этого ответа он, уединившись в своей каюте, кормил сбежавшего от толкотни и многолюдья Маркиза. Тот не одобрял шумных тусовок и предпочитал скрыться от них в своём убежище…
— Давай, что там?
— Вывожу на дисплей.
В этом сообщении г. Иванченко благодарил экипаж "Охотника" за отлично выполненную работу, передавал приветы и благодарности от руководителей ЕКА и РАК и просил задержаться на Немезиде на срок до двух суток. Поскольку "Академик Макаров" готовится к немедленному отбытию, а "Паганель", лишённый средств дальней связи, отправляется на всякий случай вместе с ним, то руководство фирмы просит (читай: приказывает) капитану "Охотника-12" эвакуировать с поверхности кометы результаты проводившихся экспедицией исследований.
