Александр Зорич - На корабле утро
– Фомичев. Хороший человек. И заядлый болельщик!
– А по профессии кто? Ученый?
– Наносексуалист.
– Не понял?
– Так называются люди, у которых влечение к объектам меньше одного микрона в поперечнике, – хохотнул Волохаев.
– Товарищ Фомичев – специалист по субатомным детонациям, – как бы извиняясь за шалости младшего, ответил Чичин.
– А что это за «Звезда» такая, проигрыш которой специалиста свалил? Я тут краем уха услышал…
– Да это местная флотская сборная. По пинг-понгу.
– А «Зайцы» тогда – армейская?
– Так точно, Владимир Миронович.
В это мгновение в кафетерий ураганом ворвалась медицинская бригада из трех человек.
Инженера Фомичева ловко погрузили на каталку, которая тотчас сомкнула над лежащим стеклянные своды амбулаторного саркофага. Внутри него что-то многорукое принялось над инженером колдовать. Вскоре вся троица, а с ней и краса-Любава, ретиво унеслась в коридор.
Еще минуту кафетерий пребывал в тягостном недоумении – спектакль окончился слишком быстро.
Приуныли и Чичин с Волохаевым.
– Уже и пить расхотелось… – сказал Волохаев. – А вы как, Владимир Миронович?
– Я бы продолжил экскурсию…
Комлев поймал себя на мысли, что ему хочется побыстрее оказаться в коридоре – а вдруг военврач Любава все еще там и ему представится возможность напоследок полюбоваться ее ладной фигуркой и испытать то неопределенно-блаженное волнение, ради которого стоит рождаться мужчиной!
Но тщетно. Медиков и след простыл.
– Ну что же, идем дальше, – пробасил Чичин.
«Дальше» оказалось довольно близким.
Через двадцать метров они уперлись в массивную переборку.
Проход был закрыт громоздким контрольно-пропускным пунктом, где томились осназовцы-"песцы".
– Вот мы и дошли до конца зеленой зоны, – сообщил Чичин. – Впереди – красная. Кстати, отдел «Периэксон» квартирует именно там. Чтобы пройти дальше, вам нужно оформить пропуск. Как ни странно, дело это небыстрое. Он будет готов лишь к вечеру. Пройти биометрию вы можете вот за этой дверью…
– Надеюсь, пробы будет брать та самая военврач, которая только что оказывала первую помощь? – с надеждой спросил Комлев.
– Робот будет брать.
– Вот так всегда! – притворно вздохнул Комлев.
– Мой вам совет, Владимир Миронович, – перейдя на вкрадчивый шепот, сказал Чичин, – про Любаву лучше забудьте. Характер у нее плохой. Ну то есть совсем плохой, понимаете?
– Понимаю, – соврал Комлев.
Глава 2. Чрезвычайные происшествия
16 августа 2622 г.
Штабной корабль «Урал», Северный Ледовитый океан
Планета Земля, Солнечная система
Рубашка на Комлеве была такой чистой, такой наглаженной, что даже, казалось, поскрипывала.
Контрольно-пропускной пункт.
Комлев предъявил пропуск, принесенный ему в каюту вестовым.
Красный коридор.
Возле нужной двери с табличкой «П-2» – за ней начинался отдел «Периэксон» – Комлев с минуту помедлил, собираясь с духом. Наконец резким, отрывистым движением приложил пропуск к сканеру.
Дверь ушла в сторону.
– Капитан второго ранга Комлев в ваше распоряжение прибыл! – доложил он, щурясь от яркого света, в котором купался кабинет.
– Здравствуйте, товарищ Комлев, – сказал немолодой сутулый мужчина с длинной церковно-славянской бородой. – Меня зовут Лука Святославович Поведнов. Я – ваш новый начальник. Руководитель отдела.
– Очень приятно.
За круглым столом в кабинете Поведнова расположились трое: Чичин, он сидел в своей излюбленной манере, широко расставив колени, некий аристократического вида штатский, его Поведнов представил как ксенобиолога Свеклищева, и бледный худой офицер-связист. Связиста Поведнов никак не представил, забыл, что ли.
Судя по всему, непосредственно перед появлением Комлева все четверо вели напряженную дискуссию – атмосфера была какая-то предгрозовая.
В пепельнице высилась гора экспрессивно измятых окурков.
Пока Комлев соображал, на какой из хромированных стульев ему следует усесться и о чем именно ему, человеку не отличающему педипальпу от хелицеры, а оотеку от псевдоподии, предстоит дискутировать с ксенобиологом Свеклищевым, Поведнов обратился к Чичину.
– Ты экскурсию провел?
– Провел.
– Информацию для товарища Комлева подготовил?
– Да. Всё тут, – Чичин водрузил ладонь на лежащий перед ним планшет.
Поведнов взял этот планшет, подошел к Комлеву, который как раз примерялся к креслу по правую руку от начальника, и сказал:
– Ну вот что, Владимир Миронович. Будем считать, что знакомство состоялось. Я пока не приглашаю вас присоединиться к нашему обсуждению. По той простой причине, что вы все равно ничего не поймете… Но вот планшет. В нем вы найдете досье по планетным системам Макран и Шиватир, которыми нам с вами придется здесь заниматься. Ознакомьтесь со всем этим побыстрее. И завтра утром приходите.
Для Комлева, уже успевшего привыкнуть к странноватому обычаю Генштаба – к презумпции об априорной компетенции всякого штабного офицера во всяком деле – это было достаточно неожиданно. Планшет он взял и, нескладно поблагодарив Поведнова, ретировался.
«А я-то дурак расстарался! Думал, сейчас со всеми перезнакомлюсь, дружбы заведу… Всем себя покажу, такого сувенирного… А им, похоже, и без меня не скучно», – с легкой обидой рассуждал Комлев, покидая штабную палубу.
«Впрочем, нет худа без добра. Погляжу, на что похожа здешняя кают-компания.»
Он устроился на мягком диванчике под сенью молодой финиковой пальмы и раскрыл планшет.
Устройство было распаролено – гостя явно ждали.
Взгляду Комлева предстало примитивное оглавление из нескольких пунктов:
"1. Капитуляция конкордианских ВС в системе Макран.
2. Временная оккупация системы Макран ВС ОН.
3. Вооруженные инциденты с участием конкордианских нонконформистов.
4. Чрезвычайные происшествия.
5. Временная оккупация системы Шиватир ВС ОН."
Остальные пункты, относящиеся к системе Шиватир, Комлев даже читать толком не стал. Сразу же ткнул пальцем в «Чрезвычайные происшествия» – в самом деле, что может быть интереснее?
«7-го августа 2622 г. истребительный патруль „Грифов“ в районе крепости „Шаррукин-23“ вступил в контакт с конкордианской яхтой „Зор“. Как было установлено, на борту яхты „Зор“ в систему Макран прибыла Амеретат – заотар Благого Совещания. После личного вмешательства т. Иванова яхта „Зор“ получила разрешение совершить посадку на космодром Синандж-Гражданский.»
Комлев задумчиво почесал затылок.
«Гм… „Прибыла“… Значит эта Амеретат – женщина… Женщина-заотар… Что ж, редко, но случается… Но в чем тут чрезвычайность? Ну прибыла и прибыла… Вроде не тянет на событие…»
Комлев взялся читать дальше:
«10-го августа 2622 г. истребители эскадрильи И-03 2-го ГОАКР в районе Илана обнаружили чоругский корабль-улей. Улей длительное время вызовы игнорировал, затем на связь вышел чоруг, представившийся Исфандияром. На требование назвать номера гостевых виз экипажа восхищенный четвертого ранга (т. е. ученый-исследователь) Исфандияр сообщил, что визы отсутствуют.»
Недоуменно скривившись, Комлев отодвинул планшет и откинулся на податливую спинку дивана.
«Еще одно мегасобытие! Чоруги без виз… А кошечка там у них в системе Макран не окотилась? Или, может, собачка ощенилась?»
В нем даже шевельнулось подозрение, что ротозей Чичин попросту напутал что-то и выставил планшету не тот документ «по умолчанию». Ведь вряд ли его, Комлева, стали бы везти из Софрино в Арктику лишь затем, чтобы он посокрушался нерасторопности отечественной визовой службы…
Но Комлев все же заставил себя читать дальше.
«13-го августа 2622 г. в 21.44 по московскому времени один из шести спутников раннего оповещения типа „Жад“, размещенных в астероидном поясе Угольный Дождь, передал сигнал тревоги и двухсекундную трансляцию ведения неопознанного летающего объекта на дистанции 183 мегаметра. После этого спутник сигналов не подавал, на запросы операторов Главштаба ПКО системы Макран не отзывался…»
Комлев оживился.
«Это уже что-то!»
Он покрутил колесико на планшете, перелистнул страницу. События, меж тем, развивались:
«Поскольку спутники типа „Жад“ были унаследованы нашей ПКО от конкордианской и находились в плохом техническом состоянии, сигнал тревоги посчитали ложным и перепроверку по горячим следам не произвели. Однако в начале следующих суток, в 5.18 14.08.2622, сигнал тревоги поступил от другого спутника в поясе Угольный Дождь. Это был новейший отечественный аппарат „Хрусталь-300“. Заподозрить „Хрусталь-300“ в техническом сбое такого рода операторы не решились. Поскольку сразу вслед за сигналом тревоги спутник „Хрусталь-300“ также замолчал, были приняты меры. На границу астероидного пояса Угольный Дождь с орбиты Тэрты совершили Х-переход тяжелый авианосец „Рюрик“ и фрегат „Сообразительный“. Координатор разведпоиска эскадр-капитан Трифонов имел намерение произвести подъем флуггеров радиолокационного дозора „Асмодей“ под эскортом истребителей „Горыныч“ и „Орлан“. Четыре группы радиолокационного дозора начали движение в поясе Угольный Дождь в 11.02. Сообщение об этом было последним донесением, полученным от наших ВКС из системы Макран по Х-связи…»
