А. Задорожный - Звездный капитан
Оставив Ребекку, Скайт пошел к Леонардо.
— Сколько можно ждать? — возмутился тот, когда Скайт появился на пороге. — Я уж думал, ты забыл про меня.
— Смени тон, Лео, — посоветовал Скайт. — Я не твой слуга. Я даже не нанимался куда–либо везти тебя.
— Меня зовут Леонардо, — поправил администратор. — И я, между прочим, на борту не случайно. Ты согласился взять меня с собой.
— Что–то не припомню.
— В баре, когда погас свет, — напомнил Леонардо. — Я спросил: «Можно мне с вами?» — и ты дал добро.
«Вот незадача», — Скайт вспомнил, как перебросился с пижоном парой слов у стойки бара в «Лунном госте». Получалось, что, согласившись взять Леонардо с собой, он словно подрядился на работу. Двусмысленная фраза связала Скайта обязательством: раз пилот дал слово, то отступать не имеет права — доставить клиента на место его обязанность.
— Я не то имел в виду, — растерянно проронил Скайт, заметив, что за последнее время эту фразу произносит уже дважды. Можно, конечно, сослаться на перестрелку, только что толку? Менять что–либо поздно. В сложившейся ситуации любые оправдания бесполезны — слово сказано.
Скайт засопел, обдумывая положение. Два заказа за один рейс — и оба с хорошей оплатой. Планеты, Альминада и Ледна, в одной Галактике, можно сказать, что по пути. С какой стороны ни посмотреть — финансовая выгода. Неужели удача, наконец, повернулась к нему лицом? Даже не верится. Конечно, были проблемы на космодроме, но удалось же вырваться, а это хороший знак. До Альминады их точно не перехватят, так что самое трудное позади… если, конечно, ничего не случится во время полета.
— Хорошо, — наконец произнес он. — Я от своего слова не отступлю. Но мне нужен задаток. И если мне что–либо не понравится, ты отправишься до Ледны в скафандре. Так что следи за языком и помни — ты на борту временно. Капитан здесь я — и мое слово закон. Неподчинения не потерплю, — с этими словами Скайт Уорнер освободил Леонардо от страховочных ремней.
— Принимаю все условия. — Леонардо извлек бумажник. — Только я хочу, — отсчитывая банкноты, произнес он, — чтобы бомж не появлялся у меня на глазах, а лучше чтобы он вовсе не выходил из своей каюты.
— Лео, уясни раз и навсегда, — Скайт забрал протянутые банкноты, — Хаксли хоть и бомж — человек, как и ты, и имеет такие же права.
— Права у бомжа? — Леонардо презрительно усмехнулся. — Вот увидишь, мы с ним еще намучаемся.
— Посмотрим.
— Посмотрим–посмотрим… Скажи лучше, когда ужин?
— Через час подходи в кают–компанию. — Спрятав деньги в карман, Скайт направился к выходу.
— Раз бомж летит с нами, то цена за перелет должна быть меньше, — язвительно заметил Леонардо, когда Скайт уже собирался выйти в коридор.
Остановившись в дверях, Скайт повернулся и жестко взглянул на пассажира.
— Никаких скидок, — поставил точку в разговоре капитан «Серебряной мечты».
Хаксли освободился сам. Когда Скайт зашел в его каюту, он стоял у экрана–иллюминатора и смотрел в глубины космоса. Глаза бродяги возбужденно сверкали. Космический полет действовал на него опьяняюще.
— Последний раз я смотрел на звезды через иллюминатор пять лет назад, — не отрываясь от вида за стеклом, сообщил Джон. — Тогда челнок вез меня на Плобой.
— Ты был пилотом? — поинтересовался Скайт.
— Служил на флоте космическим истребителем, — с гордостью сообщил Джон и в доказательство указал на стертые лычки, украшающие лацкан бомжовского плаща.
Скайт поморщился.
— Ты мне не веришь? — заметив реакцию капитана, спросил Джон.
— Почему не верю? — Скайт пожал плечами. — Верю.
Но его слова не убедили Хаксли. Джон привык, что обычно люди, которым он рассказывал о своем боевом прошлом, не верили грязному, опустившемуся пьянчужке. Ничего удивительного — разговоры, по большей части, происходили за кружкой дешевого пива, а слушателями являлись такие же неудачники, как он сам. Хаксли не заботило мнение собутыльников в Диртслуме, но ему почему–то хотелось, чтобы именно Скайт Уорнер поверил, что раньше Джон Хаксли был асом–истребителем.
— Мы ведь с тобой заочно знакомы, — сказал он Скайту.
— Каким образом? — с некоторым недоверием спросил Уорнер и, прищурившись, внимательно посмотрел на Джона.
— Битва у «Желтой Розы–3», — ответил тот. — Тогда пиратский звездолет «Валрус» попал в засаду генерала Каннона. Я был командиром звена истребителей на эсминце «Быстрый».
— Помню, — сказал Скайт. — Славная была битва. Тогда нас чуть не прижали. Прямое попадание ракеты вывело из строя прыжковый двигатель. Если бы не удалось вовремя восстановить подачу энергии, я бы сейчас с тобой не разговаривал. Только благодаря чуду «Валрус» выбрался из той передряги.
— Это я выпустил ракету в правый борт вашего корабля, — признался Хаксли.
Скайт задумался. Исповедь бродяги всколыхнула в памяти давнишние события. Взрыв не только вывел из строя прыжковый двигатель, тогда погибли многие члены команды, среди них были и друзья Скайта Уорнера. Признайся Джон раньше, Скайт, не задумываясь, пустил бы ему кровь. Но с тех пор когда он был пиратом, прошло столько лет «Валрус» стал частью истории. У Скайта теперь иная жизнь — жизнь честного гражданина Союза Независимых Планет, завоеванная кровью в войне с синтетойдами. Скайт не имеет права судить человека, исполнявшего приказ; скорее Хаксли может упрекнуть Скайта в пиратском прошлом. Жизнь поставила все на свои места, рассудила двух бывших — пирата и военного летчика.
— То было в прошлой жизни, — сказал Скайт.
— Много парней не вернулось домой, — скорбно произнес Хаксли. Его голос стал напоминать причитание лежащего на смертном одре.
— Но ты–то вернулся, — заметил Скайт.
— Лучше бы я остался с ними. — Хаксли тяжело вздохнул. Из глаз бродяги вот–вот готовы были хлынуть слезы.
Скайт поморщился. Упадническое настроение пассажира действовало угнетающе.
— Скажи мне, чем лучше мертвых тот, кто живет прошлым? — Скайт собирался взять Хаксли за плечо, чтобы встряхнуть, но в последний момент побрезговал. — Не хочу больше слышать причитаний на борту своего звездолета. Приведи себя в порядок. Сними плащ — от него воняет. — Скайт демонстративно потер себе нос. — В шкафчике есть пакет одноразовой одежды. Свою сложи в мусорный мешок — когда будешь покидать звездолет, заберешь с собой.
— Зачем мне переодеваться? Меня и так все устраивает.
— За обеденный стол в таком виде я тебя не пущу.
Упоминание о еде переменило настроение Джона Хаксли.
— А когда ужин? — поинтересовался он, утирая мгновенно просохшие глаза.
— Через час.
— Я приду.
— Вначале прими душ.
— Душ? — Хаксли замялся и отвел взгляд. — Можно я не буду мыться?
— Нельзя, — отрезал Скайт. — Если не помоешься, ужина не получишь! Мыло не экономить, от тебя несет, как от помойного ведра, — невозможно дышать.
Поморщившись, Скайт пошел к выходу.
ГЛАВА 29
ПОЗДНИЙ УЖИН
Через час, после того как звездолет преодолел световой барьер, экипаж начал собираться в кают–компании. Помещение располагалось там же, где и каюты экипажа, — на второй палубе, рядом с трапом на нижнюю палубу.
Кают–компания представляла собой большой прямоугольный отсек, отделанный светлым пластиком. Посередине стоял стол. Напротив двери находился большой экран–иллюминатор, с одной стороны от которого размещался пищевой автомат, с другой — синтезатор напитков. В стенах скрывались встроенные шкафы, утилизатор отходов, микроволновая печь и универсальная поварская плита.
Ребекка и Леонардо пришли вовремя. Не хватало только Джона Хаксли — он задерживался. Но Скайт не сердился на нерасторопность непутевого пассажира, считая, что Джон принимает душ.
Пока Джон отсутствовал, остальные члены команды расположились за столом. Леонардо сел напротив Ребекки, положив бумажный пакет, с которым не расставался ни на минуту, на соседний стул поближе к себе. Администратор боялся оставлять пакет без присмотра, особенно когда по кораблю шатается отвратительный бомж.
— Я проголодался как волк, — сообщил Леонардо. В предвкушении потирая руки, он поинтересовался: — Чем тут кормят?
Скайт поставил перед каждым тарелку со стандартным обедом из пищевого автомата и пластиковый стаканчик с чаем.
— К сожалению, холодильник не работает, поэтому придется питаться синтетикой, — извинился он, устраиваясь во главе стола.
— Ничего удивительного, — проворчал себе под нос Леонардо. — Чего еще ждать от корабля с таким капитаном.
— Ты что–то сказал, Лео?
— Я уже устал поправлять — меня зовут не Лео, не Эл, меня зовут Леонардо. Неужели трудно запомнить: Лео–нар–до.
— Это длинно и неудобно, — возразил Скайт и, секунду подумав, предложил: — Я буду звать тебя по фамилии — Тинкс.
— Как хочешь. Только не Лео. Разве я похож на китайца? — Глотая в предвкушении слюни, Леонардо снял крышку с тарелки. Некоторое время он недоумевающе смотрел на содержимое: желтые комья, вроде ваты, и парочка чего–то продолговатого, молочно–розового цвета. — Напоминает пюре с сосисками, — наконец констатировал администратор и оскорбленно взглянул на Скайта: — Ты хочешь, чтобы я это съел?
