Сергей Лукьяненко - Планета, которой нет
— Я думаю, что истина куда сложнее, — задумчиво сказал Эрнадо.
Кивнув, я мысленно поблагодарил его за маску спокойствия. И сказал, повышая голос, хотя и знал — нужды в этом нет:
— Истину вам сейчас объяснят.
— Кто? — глупо спросил Ланс.
— Ты. Или Эрнадо… или Редрак, или наш любезный гид. Тот, кого Храмы используют в качестве ширмы.
Эрнадо передернулся, а Ланс отступил на шаг. Они оба знали, каково чувствовать себя марионеткой.
— Я жду ответа! — Я обвел взглядом окружающих. — Вы не оставляете меня без контроля, вы знаете, что я жив. Так отвечайте же!
— По-моему, они спрятались, — предположил Данька. — Или им стало стыдно.
Все невольно улыбнулись. Ланс и Эрнадо расслабились. Редрак осторожно потрепал Даньку по голове. Сказал:
— Молодец… Хорошая версия. Добрая…
…Поразительно, но лишенный психокода Редрак стал куда дружелюбнее. Словно из-под смытой слащавой акварели проступил рисунок пером — простой, строгий, но гармоничный…
— Они не устыдятся. — Я поморщился, вспоминая холодный, безэмоциональный диалог Храмов. — Они этого не умеют. Просто… случай не предусмотрен программой.
— И что ты предложишь, Сергей? — Эрнадо явно демонстрировал мне свою поддержку.
— Прогулку к Храму. Похоже, вреда нам не причинят… Второй закон урезан наполовину, но без первого Сеятели не могли обойтись.
— О чем ты, Серж?
— О трех мудрых законах, Эрнадо… Мне кажется, что строители Храмов их неплохо знали. Но вначале…
Я неторопливо оглядел друзей. Кивнул служителю музея, совершенно деморализованному…
— У вас есть снотворное? Или обойдетесь алкоголем? В качестве альтернативы — парализатор.
Мне показалось, что служитель даже обрадовался.
— Парализатор не поможет, музей имеет генераторы поля, — с некоторой гордостью ответил он. — Но… я согласен на алкоголь. Бутылка в шкафчике, в соседней комнате…
Редрак принес почти полную литровую бутыль с подозрительно зеленой жидкостью и яркой этикеткой. На ходу откупорил пробку, глотнул, удовлетворенно улыбнулся:
— Ореховая настойка… градусов сорок, не меньше… Выпьешь половину?
Меня передернуло. Но служитель безропотно присосался к бутылке. Отдышавшись, приложился вновь.
— Надежный и гуманный пиратский метод, — почти весело сказал Редрак.
Данька заерзал и достал из кармана маленькую плитку в поблескивающей фольге. Местный эквивалент шоколада. Протянул служителю:
— Возьмите…
Служитель, давясь, жевал шоколад. Глаза у него почти мгновенно помутнели.
— Продолжим…
Я взглянул на Ланса. Он явно не оправился после воздействия Сеятелей…
— У тебя будет особое задание. Очень важное.
Парень пристально посмотрел на меня, явно соображая, сколько правды в словах…
— Храмы и те, кто за ними стоит, не должны считать, что мы прикрываемся Данькой. Ланс, ты возьмешь мальчишку и доставишь его в космопорт…
— Предатель! — растерянно и беспомощно выкрикнул Данька.
— Там ты вызовешь планету Тар. Моя просьба к принцессе — пусть мальчик некоторое время побудет под ее опекой… и твоим личным наблюдением.
— Последнее обязательно? — хмуро спросил Ланс.
— Нет, — поколебавшись, ответил я. — Не обязательно, но если мы не вернемся, а сектанты будут уничтожены, принцесса должна вернуть мальчика на Землю. С охраной и мотивированной легендой длительного отсутствия. Ясно?
— Предатель… — вяло повторил Данька. И вдруг внезапно отвердевшим голосом спросил:
— А ты не собираешься вернуться на Землю?
— Нет… — начал я. И остановился, пораженный странным тоном вопроса.
Данька покачал головой. И сказал полурастерянно-полуудивленно:
— Знаешь, Сергей, а теперь я должен тебя убить.
16. Маэстро
Я увидел, как рука Эрнадо скользнула к бластеру на поясе — и остановилась. Нейтрализующее поле… А Данька держал в руке вибронож — оружие, пробивающее человека навылет даже при слабом броске. От него надежно спасал включенный боевой костюм. Но, увы, мой не был включен.
Ланс сделал плавное движение к Даньке. Он стоял у него за спиной, и для прыжка не хватало нескольких метров. Умение убивать голыми руками — обязательный курс офицерского училища на Таре.
— Всем стоять, — тихо произнес я. — Ни одного движения. Даньку не трогать.
Мальчишка слегка раскачивался, не отрывая от меня чужого, полусонного и одновременно цепкого взгляда.
— Он под психокодом, — пробормотал Редрак. — Это уже не мальчишка, а машина смерти. Я предупреждал…
— Даниил, с тобой все в порядке? — тихо спросил я.
Мальчишка мигнул. Взгляд стал чуть осмысленнее.
— Ты понимаешь, что происходит? — продолжал я. — Тебе был дан гипнотический приказ убить меня в случае опасности для секты. Ты подчиняешься? Тогда может погибнуть Земля.
— Я вспоминаю… — внятным голосом ответил Данька. — Как меня похитили… и давали приказ… убить тебя, когда возникнет опасность, а меня попытаются удалить…
— И ты подчиняешься, — с ненаигранным любопытством спросил я. Прыжок с падением и ударом по руке… Перелом предплечья гарантирован. Ничего, у детей кости срастаются быстро.
— Нет! — В голосе Даньки послышалось явное удивление. — Что я, придурок слабовольный? Сергей, а у сектантов за главную — императрица Тара! Она не может приказать тебя убить, представляешь!
Он опустил вибронож.
— Принц, осторожно! — Редрак вытащил из ножен плоскостной меч. — Психокод непреодолим! Он играет!
Я молча пошел вперед. Шаг, еще один. Взял руку Даньки с зажатым в ней оружием. Приставил клинок виброножа к груди. Мальчишка с испугом смотрел на меня.
— Ты будешь отправлен на Тар, а затем — на Землю, — отчетливо, выделяя каждое слово, произнес я. — Сектанты будут уничтожены. Я гарантирую это.
На глазах у Даньки блеснули слезы.
— Предатель, — жалобно повторил мальчишка. — Мы проигрывали вместе, а побеждать будешь один.
Он опустил руку с ножом. Отвернулся. Отчетливо прозвучал шумный выдох Редрака. И его растерянный голос:
— Но психокод невозможно снять… Тем более преодолеть.
Я обнял Даньку за плечи. Он напрягся, но вырываться не стал. И спросил:
— Редрак, Эрнадо, вы в этом специалисты… Психокодирование разработано на основе методики Сеятелей? И их ментальных усилителей?
— Да, — уверенно произнес Эрнадо. — Первые опыты…
— Неважно… Запомните: оружие Сеятелей всегда выбирает себе врагов и друзей.
— Точнее, оно не работает против хозяев… — заплетающимся языком пробормотал забытый всеми служитель музея. Блаженно улыбаясь, он привстал с мягкого кресла, развел руками и рухнул обратно. На этот раз, похоже, до утра…
Я окинул друзей быстрым взглядом. Страх, страх, страх… Безотчетный, растерянный ужас в глазах. Древний грек, столкнувшись с богом войны Аресом, выглядел бы почти так же.
— Я отменяю приказ, — с нарастающей яростью выкрикнул я. — Мы идем к Храму все вместе. Данька, мы вместе до конца. Ясно?
— Есть, капитан, — с восторгом сказал мальчишка. Пожалуй, лишь он не понял произошедшего.
* * *Он был таким же, как на Таре, Клэне или любой другой кислородной планете. Схедмонский Храм Сеятелей, километровый шар из зеркальных и черных пластин, неуязвимый, древний, как сама планета. Святыня, внушающая ужас еще первобытным племенам, Дворец Бога по средневековым верованиям, наследие цивилизации — основательницы современной, едва ли не единственной в галактике религии. У его стен молились и проклинали врагов, зеркальные квадраты обшивки отражали льющуюся кровь человеческих жертвоприношений и цветы в руках новобрачных. По Храму кидали камни и стреляли из крупнокалиберных пушек, на него возлагали разноцветные гирлянды и смазывали благовониями.
И тысячи лет Храм хранил тайну своего узора — тайну, «лежащую на поверхности» в буквальном смысле слова. Глобус, огромная модель и крошечная копия Земли.
Планеты, которой нет.
Мы подошли к основанию Храма — тонкому, вылитому из металла в форме человеческой руки столбу. Раскрытая ладонь, которой он заканчивался, легко поддерживала километровый шар.
Никто не проронил ни слова. Молча шел впереди Эрнадо; опасливо поглядывал под ноги, словно вспоминая паутинные мины вокруг Тарского Храма, Ланс; прихрамывал сильнее обычного Редрак, едва поспевающий за нами. Мы с Данькой шли в середине. И с каждым шагом Данька все сильнее жался ко мне.
— Я думаю, что это лучше сделать тебе, — сказал я мальчишке, когда мы оказались возле опорной колонны. Громадный шар давил на нас невидимым прессом, абсолютно неподвижный, он, казалось, раскачивался над головами, готовый упасть в любое мгновение.
— Что? — робко спросил Данька.
