Сила одиночки (СИ) - "KreatiFF"

— Ну почему всё так?.. — всхлипнув, тихим и надломленным голосом шепчет мой помощник, ни к кому не обращаясь напрямую. — Почему мы не можем с ними подружиться?

— Если честно, меня и самого мучает этот вопрос, — пытаюсь закончить неприятный разговор. — Может, иерархи дарговской церкви постановили, что у нас нет души и поэтому нас следует истребить, а может, людей приняли за низшую форму жизни и проводят дезинсекцию. Кто знает, Антон…

— Но как такое возможно?! Очевидно же, что их общество гораздо старше земного!

Спорное утверждение… Я бы не стал увязывать технологическое превосходство с социальной зрелостью и богатым духовным наследием…

— В нашей культуре почему-то принято обожествлять чужаков. Но при этом вся позорная история нашего вида сводилась к одному простому факту — технологически развитое общество считало своим долгом поработить или совсем уничтожить более отсталые народы. Никогда гуманистические идеалы не выдерживали конкуренцию с прибылью. Почему ты думаешь, что их общество развивалось по другим законам? Вот представь ситуацию — это не наш корабль сюда прилетел, а американцев или исламистов, и нашли они тут не злобных, превосходящих их во много раз технически, даргов, а богатую природными ископаемыми и пригодную к обитанию планету с отсталым аграрным обществом. Какова вероятность того, что бедолагам удалось бы пережить встречу с продвинутыми землянами?

— А мы?.. — шепчет он уже совсем убитым голосом.

— Россия, в смысле?

— Да.

— Не знаю, Антон… не знаю.

При всей очевидной пользе лжи в данный момент, оказываюсь совершенно не способен на такое, даже ради душевного спокойствия друга и коллеги.

С одной стороны, в обществе достаточно давно культивируется установка о крайнем дружелюбии русских. Начиная с вымышленной истории о ненасильственном присоединении Сибири, и продолжая якобы бескорыстной помощью развивающимся африканским странам.

Но с другой… Если вспомнить, что после прихода большевиков творила власть со своим собственным народом… А ведь как говорил сэр Норман Энджелл, великий пацифист, и человек предсказавший обе Мировые войны: «Если вы готовы безжалостно применить насилие к людям своей страны, навязывать им свои взгляды любым способом, включая террор, то почему вы должны сдержаться, чтобы не использовать те же методы против иностранцев?»

Разговор как-то сам собой затух. Виктория Олеговна, наплевав на зрителей и субординацию, пересела к по-прежнему безмолвно плачущему Антону и по-дружески обняв за плечи, начала что-то тихонько нашёптывать ему на ухо.

Неловко развернувшись, чтобы поставить бокал на край джакузи, морщусь от боли в спине.

— Что с вами, Дмитрий Александрович? — встревоженным тоном интересуется одна из близняшек, заметив мою гримасу.

— Ничего страшного, — легкомысленно отмахиваюсь. — Мышцы болят.

— Как это ничего страшного?! — она всплёскивает руками. — А если у вас завтра в бою прихватит?! Кто тогда нас с сестрой защитит? Мы тоже очень хотим вернуться домой, у нас там маленький братик остался!

От искренних девичьих интонаций аж комок к горлу подступил.

В порыве милосердия девушка вскакивает на ноги, демонстрируя купальник насыщенно-оранжевого цвета столь минималистического дизайна, что совершенно непонятно каким чудом оттуда ничего не вываливается.

Не иначе, тут тоже задействованы технологии пришельцев… — насладившись зрелищем, делаю глубокомысленный вывод. — И в очередной раз должен отметить — формы у девочек весьма и весьма аппетитные.

Вдруг приходит осознание, что у нас на корабле вообще все дамы очень недурны собой. И лицом, и фигурой. Словно подбор женской части экипажа проводился не по профессиональным качествам, а по внешним данным. В своё оправдание скажу, что это сейчас во мне говорит не примитивный самец, а возвышенный эстет!

— Идёмте, пожалуйста, я сделаю вам массаж! — мне протягивают изящную руку, приглашая пройти в соседнее помещение, где располагается массажный стол.

Непроизвольно, в полнейшем замешательстве, оглядываюсь на Мишель. Учитывая, как стремительно развиваются наши отношения, мне не кажется хорошей идеей остаться надолго в одной комнате с очень симпатичной и практически обнажённой женщиной, даже под предлогом лечебных процедур. Выручает капитан:

— А правда, девчата, сделайте массаж нашим бравым пилотам! Уверен, товарищу инструктору он тоже не повредит!

Должен признаться, лежать голым по соседству с опять же голой Мишель и не иметь никакой возможности посмотреть на неё даже одним глазком — нечеловеческое испытание! А моя близняшка уже во второй раз делает замечание, чтобы я не напрягался. Пытаюсь отключить бурлящую фантазию, но получается плохо. Радует лишь то, что Мишель такое замечание сделали уже в третий раз.

В конце концов, ласковые, но при этом на удивление крепкие, руки медперсонала одерживают победу над моим возбуждённым разумом, я наконец-то расслабляюсь и… засыпаю.

***

— Товарищ инженер…

Испуганным голосом ко мне обращается техник, корпящий по соседству над системой охлаждения. Обычно крайне немногословный и даже замкнутый, сейчас он, неожиданно, начинает разговор первым.

— Что, Василий?

По роду деятельности мне положено знать весь персонал инженерной службы корабля.

— А это правда… про дарга?

— Ну да… — тяжело вздыхаю. Похоже, на корабле не только Антону произошедшее будет ещё долго не давать нормально засыпать. — Инструктор действительно его порвала во время боя. Согласен — очень жестоко, но так было необходимо для устрашения противника.

— Я не об этом… — тут Васина речь и вовсе становится бессвязной, заставляя оторваться от коммуникатора и внимательно посмотреть на техника. — Правда, что после боя она его… съела?

Вот к такому полёту народной фантазии я точно оказался не готов и от изумления едва не уронил девайс.

— Вася, ты рехнулся?!

— Это правда, товарищ инженер! — техник, с глазами норовящими выскочить из орбит, горячо зашептал, словно одержимый. — Чем угодно могу поклясться! Когда вы вернулись с боя, в контейнере на бедре меха были останки вражеского пилота. А когда старший смены дал команду их убрать — там уже было пусто! И наши парни видели, как товарищ инструктор уходит из ангара с пакетом в руках! Ясно же, зачем она их забрала! — Следует финальный штрих, забивающий последний гвоздь в крышку здравого смысла — Василий неистово троекратно осеняет себя крестным знаменем и обречённо выдыхает. — Она ведь теперь не остановится! На корабле больше никто не в безопасности!

Действительно, во время боя часть внутренностей разорванного пилота случайным образом попала в тот злосчастный незакрытый контейнер, действительно начальник биологической службы попросил меня их принести для исследования. А поскольку я ввязался в планирование захвата, то и попросил Мишель любезно мне помочь. Но, простите, каким местом надо думать, чтобы породить подобную: дикую, абсурдную, да и попросту невозможную, версию событий?!

— Всё не… — пытаюсь донести свет истины до бедняги и хоть как-то уменьшить его страхи, но не успеваю.

— Чем занят?

В кабину зашло лучшее в мире наваждение, а заодно и мой второй пилот, заставив мгновенно забыть про безумного Ваську. Непроизвольно расплываюсь в улыбке и чувствую, как внутри всё теплеет и светлеет.

Мишель подходит впритык, но, заметив постороннего, сразу же подбирается и принимает холодный официальный вид. Что, однако, не мешает ей чуть слышно прошептать мне на ухо:

— Я соскучилась…

От знакомых мурлыкающих интонаций что-то резко пересохло в горле, и в очередной раз, в силу непреодолимых обстоятельств, я вынужден срочно усесться нога на ногу.

Поднимаю голову и тону в её зелёных глазах, с огромным трудом сдерживаясь, чтобы не поцеловать в идеальные полные чувственные губы. Но нельзя, мать его! Нельзя! Грёбанный Устав, мать его два раза, похоже, и правда написанный какими-то старыми импотентами, запрещает отношения на службе! Именно поэтому эти самые отношения мы тщательно скрываем.