Дуглас Адамс - Ресторан на краю Вселенной
Капитан лучисто улыбнулся им. Значит, Номер Второй действительно их задержал. Что ж, молодец, подумал капитан, приятно видеть человека, который занимается тем, что у него получается лучше всего.
— Привет, — сказал он. — Извините, что принимаю вас в таком виде. Решил быстренько принять ванну. Что будете пить? Номер Первый, посмотрите в холодильнике — там должен быть джинст онекам.
— Слушаюсь, сэр.
Любопытный факт, действительная важность которого до сих пор точно не установлено — около 85 % всех известных миров в Галактике, как примитивных, так и высокоразвитых, изобрели напиток, который называется «джинст онекам», или «джий`н`сст`онником», или «ДЖ-инзт^онегкм», или любой другой из тысячи, а может, и больше, вариаций на одну и ту же фонетическую тему. Сами напитки не имеют между собой ничего общего. Например, сивольвианский «дчинсто/ньикум» — обычная вода, подаваемая подогретой чуть выше комнатной температуры, а гаргакаканский «цзйинс-т'т-оонькам» одним своим запахом валит с ног коров в радиусе сотни метров; единственным, что их объединяет, является факт, что их названия в той или иной степени звучат одинаково, и то, что они были изобретены и названы до того, как миры, где они появились, вступили в контакт с инопланетными цивилизациями.
О чем это говорит? Неизвестно. Этот факт существует сам по себе. Теоретическая структуральная лингвистика рассматривает его, как досадное исключение, но он все равно существует. Старые структуральные лингвисты выходят из себя от ярости, когда молодые структуральные лингвисты упоминают о нем. Молодые структуральные лингвисты впадают в восторженное неистовство, ночи напролет споря об этом, убежденные, что они вот-вот сделают исключительно важное открытие. В конце концов они преждевременно становятся старыми структуральными лингвистами, и выходят из себя от ярости, слушая молодых… и т. д. Структуральная лингвистика и по сей день остается ареной ожесточенной борьбы различных школ, и большинство тех, кто ей занимается всерьез, слишком много времени проводят, пытаясь утопить свои проблемы в уискисс-одвой.
Номер Второй стоял перед капитанской ванной. Его трясло от ярости.
— Вы не будете допрашивать задержанных, сэр? — взвизгнул он.
Капитан взглянул на него с выражением добродушного удивления.
— Ради всех голгафринчамских богов, объясните мне, зачем это нужно?
— Чтобы получить сведения, сэр! Чтобы выяснить, зачем они пробрались сюда!
— Да ладно вам, — сказал капитан. — Они просто зашли, чтобы выпить стаканчик, правда ведь?
— Но сэр, я их задержал! Я должен их допросить!
Капитан, с сомнением выпятив нижнюю губу, посмотрел на задержанных.
— Ну что ж, если вы должны… Спросите, что они будут пить.
Глаза Номера Второго вспыхнули холодным огнем. Он медленно приблизился к Форду Префекту и Артуру Денту.
— Ну ты, подонок, — рявкнул он, — ты, ублюдок… — он ткнул Форду под ребра смерть-вужасом.
— Полегче, Номер Второй, — мягко заметил капитан.
— Что будешь пить!!!
— завопил Номер Второй.
— Джинст оникам. Мне нравится название, — быстро ответил Форд. — А ты, Артур?
Артур захлопал глазами.
— Что? А, да, конечно, — сказал он.
— Со льдом или без!!!
— заорал Номер Второй.
— Со льдом, пожалуйста, — сказал Форд.
— А лимон??!!
— Да, пожалуй, — сказал Форд, — а еще, у вас есть такие маленькие печеньица? Ну, знаете, с сыром…
— Вопросы здесь задаю я!!!!!
— гаркнул Номер Второй, сотрясаясь от с трудом сдерживаемой злости.
— Номер Второй… — негромко сказал капитан.
— Сэр?
— Потише, пожалуйста, ладно. Я пытаюсь отдохнуть и принять ванну.
Глаза Номера Второго сузились, и стали тем, что в каталогах «Подумайте, Как Вы Выглядите» обозначается термином «Прищуренные Глаза — Холодный Взгляд». Такая гримаса, очевидно, должна означать, что вы пытаетесь произвести на оппонента впечатление, что вы забыли очки или с трудом боретесь со сном. Почему это также может производить пугающее впечатление, остается неразрешенной проблемой.
Он двинулся на капитана, и сжал губы в тонкую жесткую линию. Опять-таки непонятно, почему это считается угрожающим. Если, к примеру, вы блуждаете по траальским джунглям, и вдруг нос к носу сталкиваетесь с печально известным прожорным заглотозавером, вы очень обрадуетесь, увидев на его морде тонкую жесткую линию, а не огромную яму с тысячью хватательных щупалец, как то бывает обычно.
— Могу ли я напомнить, сэр, — прошипел Номер Второй, — что вы сидите в этой ванне уже три года?!
— И, выпустив свой последний заряд, Номер Второй повернулся на каблуках, и строевым шагом отошел в угол, где встал боком к зеркалу, и время от времени бросал на свое отражение довольный взгляд.
Капитан неловко заерзал. Он смущенно улыбнулся Форду Префекту.
— Моя работа настолько утомительна, что приходится часто отдыхать, правда ведь?
Форд медленно опустил руки. Это не вызвало никакой реакции. Артур тоже опустил руки.
Ступая очень медленно и осторожно, Форд подошел к пьедесталу. Он похлопал по хрусталю.
— Красиво, — солгал он.
Улыбнуться можно? — подумал он. Очень медленно и осторожно он улыбнулся. Улыбаться было можно.
— Э-э… — сказал он капитану.
— Да? — улыбнулся капитан.
— Можно ли спросить, а чем все-таки вы занимаетесь?
Кто-то похлопал его по плечу. Форд резко обернулся.
Это был первый офицер.
— Ваш джинст оникам, — сказал он.
— А, спасибо, — сказал Форд. Он взял стакан, и Артур последовал его примеру. Артур отхлебнул, и с удивлением обнаружил, что на вкус джинст оникам очень похож на виски с содовой.
— Вы понимаете, — сказал Форд, — я не мог не заметить трупы. В холодильнике.
— Трупы? — удивленно спросил капитан.
Форд помолчал и собрался с мыслями. Никогда не доверяй первому впечатлению, подумал он. Может ли быть, что капитан не знает, что у него на борту пятнадцать миллионов трупов?
Капитан весело подмигнул Форду. Он играл с резиновой уточкой.
Форд огляделся. Номер Второй угрожающе поглядел на его отражение в зеркале, но сразу отвел глаза: он считал своим долгом держать всю комнату в поле зрения. Первый офицер просто стоял рядом, держал поднос с напитками и безумно улыбался.
— Трупы? — переспросил капитан.
Форд провел языком по губам.
— Да, — сказал он. — Все эти мертвые мастера по санитарной обработке и бухгалтеры, там, в холодильнике.
Капитан уставился на него, и вдруг разразился хохотом.
— Нет, они не мертвые, — объяснил он. — Великий Боже, нет, они мороженые. Их еще разморозят.
Форд сделал то, что делал крайне редко. Он заморгал.
Артур, казалось, вышел из транса.
— Вы хотите сказать, что у вас в хранилище полно мороженых парикмахеров?
— Ну да, — сказал капитан. — Миллионы. Парикмахеры, телережиссеры, страховые агенты, инспектора отделов кадров, сотрудники служб безопасности, представители по связям с прессой, консультанты по менеджменту, вы сами можете продолжить. Мы колонисты.
Форд не поверил своим ушам.
— Здорово, правда? — спросил капитан.
— Что, весь этот сброд? — спросил Артур.
— Вы меня неправильно поняли, — объяснил капитан. Мы — только один корабль в Ковчег-флотилии. Мы — Ковчег Б, понимаете. Не могли бы вы добавить чуть-чуть горяченькой?
Артур повернул кран, и в ванну хлынула строя розовой воды с мыльной пеной. Капитан блаженно вздохнул.
— Огромное спасибо, дружище. Еще выпьете?
Форд поставил стакан на край ванны, взял бутылку с подноса первого офицера, и наполнил стакан до краев.
— Что значит «Ковчег Б»? — спросил он.
— Вот, — сказал капитан, и обвел вокруг себя рукой с зажатой в ней резиновой уточкой.
— Я понимаю, — сказал Форд, — но…
— Случилось вот что, — пустился в объяснения капитан. — Наш родной мир, та планета, с которой мы летим, был обречен.
— Обречен?
— Именно. И все подумали: давайте посадим все население на огромные корабли, и переедем на какую-нибудь другую планету.
И он скрылся под водой с удовлетворенным фырканьем.
— Ту, что менее обречена? — спросил Артур.
— Прошу прощения?
— Я имею в виду, на какую-нибудь планету, что менее обречена. Вы туда собирались переехать?
— Да. И переезжаем. И тогда решили построить три корабля, понимаете, три космических ковчега, и… Вам не скучно?
— Нет-нет, — твердо заявил Форд. — Совсем наоборот.
— Как приятно, — промурлыкал капитан, — поговорить с новыми людьми.
Глаза Номера Второго снова оглядели всю комнату, и опять вернулись к зеркалу, словно две мухи на свой любимый кусок месяц назад протухшего мяса.
