Ольга Ларионова - Звездочка-Во-Лбу (Чакра Кентавра)
— Если я не вернусь через час — идет Юхан, — коротко бросил Юрг. — Если и Юхан исчезнет — твоя очередь, Гэль.
Люк со скрипом открылся, сверху посыпалась пыль. Юрг взобрался на плечи Юхана и осторожно выглянул наружу.
Над ним было кресло. Тяжелое, с золочеными лапчатыми ножками. Оно стояло на возвышении, и впереди виднелся огромный совершенно пустой зал с нечеткими прямоугольниками лунного света, едва-едва проникающего сквозь пыльные окна.
— Похоже на тронный зал, — прошептал Юрг, наклоняясь вниз.
— Тогда не бойся, командор! В него входят только один раз за целое правление — во время коронации.
— Ш-ш-ш… Я пошел.
Он поднатужился, сдвинул в сторону трон и вылез на тронный помост. Ну и пылища! Обязательно останутся следы. Хотя — все равно, никто в подземелье не сунется. Пренебрегши большим парадным входом, он нашел маленькую дверцу. Дверца бесшумно отворилась. Так и есть, личные покои его величества. Если напорюсь на стражу — пристрелю на месте, — подумал он. Здешние десин-торы бьют бесшумно…
Стражи не было. Не было никого.
Нет, не убью… Надо взять живым — узнать, где они прячут Сэнни. Затащу в подземелье, придушу. Нет, не придушу. Буду пытать. Тогда скажет. Я сейчас все сделаю, все, что недопустимо ни на Земле, ни на Джаспере.
И даже не во имя любви. Во славу зеленого Джаспера. Будущего Джаспера…
Он отворил еще одну дверь и снова попал в огромный зал. Неужели заблудился, дал круг? Нет. Пол подметен, в середине зала — не то ванна, не то фонтан, Люстра над ним, от нее вниз — шесть бледных, почти бесцветных лучиков. И кто-то подле, верхом на стуле — сгорбленный, неподвижный.
Сердце вдруг стукнуло гулко, на весь зал — Юрг понял, что это такое. Словно вспугнутый этим — на самом деле неслышимым — звуком, человек нервно заелозил на стуле, поднялся, мелкими шажками приблизился к окну. Выглянул, высматривая луны. Видно, еще не настал ожидаемый час, потому что он вернулся к своему стулу, некоторое время стоял, мерно раскачиваясь. Не сел, принялся расхаживать взад-вперед. Все ближе к стене. Все ближе.
Юрг прыгнул, ребром ладони ударил по шее — не рассчитал, спружинили перья, но человек захрипел и повалился. Значит, хорошо, что попал по перьям, иначе убил бы на месте. Юрг перепрыгнул через тело, даже не посмотрев, принц это или сам король. Ринулся к овальной ванне, перегнулся через каменный бортик — на дне, запеленутая в блестящую сиреневую ткань, точно кукла, лежала Сэниа, и шесть световых пятачков неподвижно застыли на ее лице. Господи, какая же она маленькая…
Он осторожно вынул ее оттуда, тихонько подул на лицо. Плотно сомкнутые ресницы даже не дрогнули. Как же так, ведь он был уверен, что достаточно убрать ее из-под магических лучей — а попросту гипноизлучателей, — и она сама собой пробудится…
— Сэнни, Сэнни… — позвал он.
Человек на полу заперхал и засучил ногами.
Юрг быстро опустил Сэнни на пол, подскочил к лежащему, зажал ему рот ладонью. Вытащил из-за пояса десинтор.
— Как снять с нее заклятье Шестилунья?
Человек яростно замотал головой.
— Ну-ну, быстро!
Юрг поднял оружие до уровня его лба — глаза привыкли к темноте, и только сейчас он различил, что перед ним сам король. Что ж, тем лучше. Кому больше терять, тот понятливее.
Он отвел ладонь, давая его величеству возможность высказаться.
— Бедная моя девочка, — сиплым голосом произнес король. — Ты действительно чудовище… Стреляй. У меня много сыновей.
— У вас дочь и скоро будет внук. Но если она не проснется…
— Пусть лучше не просыпается.
Рука сама собой дрогнула, сжимаясь на жилистом королевском горле.
— Тогда кто из нас чудовище, ваше величество?
Король молчал, стиснув зубы.
— Хорошо же, — сказал Юрг, бесцеремонно сдирая с королевских плеч яростно отбивающегося крэга. — Я не чудовище. Живите на здоровье. Но сейчас я сверну шею этому гусю. Нет, нет, вы недолго будете слепым, ваше величество, крэги милосердны — вам подарят пестрого птенца…
Что-то мелкое, как дробинки, закапало ему на руку — пот. Король, только что готовый бесстрашно принять мученическую кончину, теперь истекал смертным потом.
— Поздравляю, ваше величество. Вы будете первым в истории Джаспера королем с пестрым крэгом!
— Нет, нет, нет!
— Тогда — как нейтрализовать этот свет?
— Господи, да при чем тут свет? Эффекты, шаманство… Гипноизлучатель на микробатареях, выполнен в форме гребня, перекрывающего зону гипоталамуса…
Нащупав в тяжелых волосах жены массивный гребень, Юрг вырвал его и на всякий случай — во избежание дальнейшего применения — сунул в карман.
Мона Сэниа пошевелилась.
— Беру вашего крэга в заложники, — проговорил Юрг, неудобно зажав птицу под мышкой и поднимая на руки жену, закутанную в поскрипывающий шелк. — До входа в подземелье. Там отпущу, если не будет тревоги. И подумайте хорошенько, ваше величество: помощь моей планеты — единственный выход для вашей. И эта помощь бескорыстна. Нам нужен всего-навсего один корабль. С экипажем. Обещайте мне подумать, ваше величество!
— Я сделаю все, чтобы вас уничтожить. Обещаю.
— Тогда и мне есть что пообещать вам: люди Джаспера восстанут против крэгов. Обязательно.
Слепец, сидевший на полу, негромко рассмеялся:
— Ты не политик, землянин! И даже не деловой человек. Ты даже не задумался над альтернативой…
Башня смерти
Он бесшумно переступил порог их подземного обиталища в тот самый момент, когда Сэниа, не утратившая порывистости движений, с размаху ударилась о только что снятый со штабеля ящик. Он рванулся, чтобы подхватить ее, но в этот миг услышал слова Гаррэля:
— Принцесса, почему ты не хочешь принять моего крэга? Потому что он пестрый?
— Нет, — услышал Юрг потускневший голос жены. — Потому что там, наверху, десятки женщин, ожидающих детей. Они слепы, как и я, но им никто не предложит своего крэга.
У Юрга потемнело в глазах. Если бы Сэниа знала, что он слышит ее, она никогда не произнесла бы этих слов.
Не только десятки женщин, готовящихся стать матерями… Слепо было все человечество Джаспера. И не иносказательно — буквально. Потому что не люди восстали против крэгов, а крэги — против людей.
Не об этой ли альтернативе говорил король?
Когда Юрг, не веря своей удаче, в заброшенном тронном зале осторожно передал Юхану мону Сэниа, еще не пришедшую в себя, он начисто забыл о ее крэге. Только когда они добрались до своего убежища и Юрг опустил жену на жесткую лавку, отгороженную ящиками — нищенские апартаменты владетельных эрлов! — она, наконец, широко раскрыла неподвижные глаза и приподнялась, ожидая привычного шелеста перьев, каждое утро ниспадавших на ее плечи.
И вот тут Юрг вспомнил, что аметистовый крэг остался там, наверху.
Потянулись часы, каждый из которых казался ему самым страшным в его жизни. Мало того, что он был виной их заточения в проклятом подземелье — теперь он еще сделал свою Сэнни слепой. К исходу дня он был уже готов вернуться в тронный зал и затем драться — с кем угодно и на любых условиях. Юхан и Гаррэль с трудом его удерживали от этого шага.
И тогда явился Сэниа-крэг.
Он принес второй ультиматум, перед которым первый казался детской забавой. Во-первых, моне Сэниа категорически предписывалось покинуть подземелье — в этом случае ее крэг, в беспримерной своей преданности, обязывался служить ей до конца дней как ни в чем ни бывало. Этот пункт удивления не вызвал.
Во-вторых, эрл Юхан, брат эрла Юргена, должен был остаться в подземелье до тех пор, пока не соберется новая звездная дружина, которая доставит его на родную планету с условием, что он передаст своему народу безоговорочное запрещение когда-либо появляться вблизи Джаспера, равно как и принимать у себя джаспериан. В безграничной своей справедливости крэги гарантировали ему за это жизнь.
В-третьих, эрл Юрген из рода Брагинов должен был отдать себя на суд крэгов. В безмерном своем милосердии они гарантировали ему легкую смерть.
Пока же пришелец с Чакры Кентавра, посягнувший на тайну крэгов, будет жив, ни один крэг не вернется к своему хозяину.
— Никогда! — запальчиво крикнула мона Сэниа и, подбежав к золотой дверце, выбросила наружу свою сиреневую птицу.
Но это сделать было нетрудно. Труднее оказалось потом не думать о целой планете, населенной беспомощными слепыми людьми, ни в чем не повинными и проклинающими тот день и час, когда их прекрасная принцесса привезла из межзвездной дали беспокойное существо, умудрившееся тут же раскрыть ни много ни мало — тайну крэгов, с которой сами джаспериане спокойно мирились вот уже полторы тысячи лет…
Дни, не отличимые от ночи в темном мерцании золотых сводов, сменяли друг друга, а в подземелье все оставалось по-прежнему: трое мужчин, одна слепая женщина, неродившийся ребенок. И никакой надежды.
