Дэвид Файнток - Надежда гардемарина
– Дарла, вы можете рекалькулировать параметры?
– Конечно, могу.
Я ждал, что она скажет еще что-то, но она молчала.
– Сделайте это.
– Приказ поняла, командир. Мне нужен ваш специальный пароль.
– Какой?
– Я не стала бы спрашивать, будь он мне известен, – самым разлюбезным тоном ответила Дарла.
– Пилот, где найти пароль?
– Не имею понятия, – теперь уже вполне миролюбиво сказал пилот. – Сэр, почему бы нам не ввести ваше решение, чтобы начать синтез? А потом проведем рекалькуляцию.
– Это не рискованно?
– Нет, сэр.
Наконец-то мы сдвинемся с места. Что ж, я согласен. Последовала тишина. Пилот, прерывисто дыша, произнес:
– Сэр, я ошибся в расчетах. Ваше решение оказалось единственно правильным. Приношу свои искренние извинения.
– Забудьте об этом, – ответил я не очень любезно. – Давайте стартовать. – Мало хорошего, когда уверяешь экипаж, что все в порядке, а потом часами не можешь начать синтез.
– Командир, прошу позволить мне покинуть мостик.
– Не позволю, пилот. – После его издевок я был далек от великодушия. – Пока не начнем синтез. Ищите в журнале или в банках данных мой пароль, который даст возможность сделать рекалькуляцию.
Я повернулся к Ваксу:
– Пересчитайте свои координаты, начиная с базовой массы.
Возможно, он, Дарла и пилот ошиблись, но я хотел убедиться в правильности собственных координат.
– Есть, сэр! – Пальцы Вакса забегали по клавиатуре компьютера, и через несколько минут он выдал решение. Мое решение. Я ввел новые цифры:
– Дарла, мы меняем ваши координаты. Занесите в журнал.
– Занесенные вручную координаты получены, мистер Сифорт. – Это Дарла. – В журнале сделана соответствующая запись.
Я связался через микрофон с машинным отделением:
– Главный инженер?
– Да, сэр? – ответил он тотчас же. Должно быть, держал в руках микрофон.
– Что если, скажем, один из программных параметров Дарлы оказался неверным? – спросил я нарочито небрежным тоном. – Если мы дадим вам координаты синтеза, не сможет ли Дарла переписать их, введя свои неверные данные?
– Лишь в том случае, если вы прикажете мониторировать волну с мостика. Но я не слышал такого приказа, по крайней мере с того времени, как начал летать. Выход энергии, как правило, устанавливается и контролируется машинным отделением, – Последовала пауза. – У вас проблемы, сэр?
Еще какие! Мы были глубоко в космосе с командиром, который не знал, что делать, и упрямым компьютером. Но я ответил самым беспечным тоном:
– Машинное отделение, синтез, пожалуйста.
– Есть, сэр. Двигатели… включены. – Экраны неожиданно потемнели.
– Я сглотнул, не отрывая взгляда от приборов, уверенный в том, что Макэндрюс тоже следит за приборами, чтобы вовремя среагировать на малейшее отклонение от нормы. Показания приборов казались стабильными, и я вздохнул с облегчением.
– Разрешите войти, сэр. – Это явился на вахту Сэнди.
– Разрешаю. Вакс, вы свободны.
– Так точно, сэр. – Вакс отдал мне честь. Впервые в его глазах я заметил уважение, близкое к благоговению.
Мое суровое отношение к нему и проявленная при вычислениях бдительность возымели действие. Я перестал быть в его глазах глупым мальчишкой, который лишь по ошибке оказался старше его чином. Я стал командиром, а командир не ошибается. Это не соответствовало действительности, но тут уж я ничего не мог сделать.
Когда Сэнди занял свое место, я вдруг с ужасом подумал, что, если пилот, гардемарин и компьютер все вместе ошиблись, нельзя доверять никому. Уходя с вахты, я всякий раз буду рисковать кораблем. Неудивительно, что командир Хаг практически жил на мостике. Я был не лучше и не умнее других, вся ответственность за «Гибернию» лежала только на мне.
Я понял также, почему побледнел пилот. Семипроцентная ошибка в наших координатах после долгого синтеза увеличилась бы до невероятных размеров. Мы могли врезаться прямо в середину солнца на Надежде. Мне просто повезло, что я вовремя обнаружил ошибку.
11
Прозвучал сигнал к обеду. На капитанском столике стояло лишь три прибора. Я подозвал интенданта и, кивнув на пустые стулья, вопросительно посмотрел на него. Мистер Браунинг почтительно склонился к моему учу:
– Некоторые пассажиры, сэр, попросили предоставить им другие места. При сложившихся обстоятельствах я счел…
– Вы поступили правильно. – Обедать с командиром – большая честь. Но никак не обязанность. И так будет всегда. По крайней мере до тех пор, пока я командир.
Я завел беседу с тремя оставшимися пассажирами, в том числе с миссис Донхаузер, особой весьма прямолинейной.
– Вы стали непопулярны, молодой человек. – Она смотрела на меня с нескрываемой неприязнью.
– Пожалуй, вы правы. – Я сделал вид, что это меня нисколько не трогает, и продолжал намазывать маслом булочку.
– Совет пассажиров считает, что вы слишком молоды для командира и должны уступить место кому-нибудь другому.
– Передайте им, что со временем это пройдет. – У меня и так было достаточно проблем с офицерами и экипажем. Видимо, мой ответ обидел миссис Донхаузер, и до конца обеда она не проронила больше ни слова.
Выходя из зала, я столкнулся с главным инженером и остановил его:
– Между прочим, в моей каюте есть сейф. Вы не знаете кода?
– Наверное, командир Хаг хранил код в сейфе на мостике, – ответил он спокойно. – Если нет, я пошлю слесаря рассверлить его.
– Посмотрю в сейфе на мостике. Спасибо. – Я пошел дальше, чувствуя, что он смотрит мне вслед.
На мостике я застал Вакса и Алекса. Судя по всему, они вполне контролировали ситуацию. Пилот Хейнц оставил записку, что пока не обнаружил пароль, позволявший сделать рекалькуляцию, но поищет еще во время очередной вахты.
Я пошел к Аманде. Она как раз выходила, и мы столкнулись в дверях. Я хотел поцеловать ее, но она уклонилась. Мы сели не на койку и не на пол, как это бывало прежде, а на стулья. В общем, обычной непринужденности не было. Я сказал Аманде, как мне ее не хватало.
Она оставила это без внимания и спросила:
– Что ты делаешь, Ники?
– Ты о чем?
– Зачем играть в командира? Ты же знаешь, что ты не командир.
Я попытался улыбнуться:
– Каждому надо попробовать. Следующий – Вакс.
Она не ответила улыбкой на мою улыбку.
– Со мной не надо шутить. Ты просто пугаешь меня.
– Пугаю?
– Ты решил лететь на Надежду, но это колоссальный риск. Вряд ли мы попадем туда. Так считают все. И очень боятся. Не только мы, пассажиры, но и члены экипажа.
– Кто тебе об этом сказал?
– Стюарды в столовой. – Я взял это на заметку. – Ники, может случиться непоправимое. Кое-кому грозит опасность.
Я перестал улыбаться:
– Что тебе известно?
– Ничего конкретного. Ты из кожи вон лезешь, и все напрасно. Ни экипаж, ни пассажиры тебя не признают. Пассажиры просто в панике. Даже офицеры хотели от тебя избавиться.
– С чего ты взяла?
– Не скажу. Ни за что.
«Плохо дело, – подумал я. – Как жаль, что она не на моей стороне, а совсем наоборот».
– Я представляю ход твоих мыслей, – продолжила она. – По закону командиром должен стать ты, и выбора нет. Но подумай о людях на борту корабля. Оступишься – ни один офицер не поможет тебе. Уйди с их пути, Ники.
– Так думает большинство пассажиров?
– Да. И я тоже.
– Ты нужна мне, Аманда, – ответил я просто, ничуть не покривив душой, – Ты единственная, кто может меня поддержать.
Она опустилась на колени у моих ног:
– Я охотно поддержала бы тебя, Ники. Но не хочу рисковать. И подвергать риску тебя.
Я погладил ее волосы:
– Я командир «Гибернии». Это вопрос решенный. Но я одинок. Не отворачивайся хоть ты от меня. Пожалуйста! Ведь мне даже не с кем поговорить. – Я решил бить на жалость и, затаив дыхание, ждал ее реакции.
Она поцеловала меня:
– Я с тобой, Ники. Я не оставлю тебя.
Мы пробыли вместе почти всю ночь. Но любовью не занимались. Только ласкали друг друга, целовались и обнимались. Рано утром я тихонько прошел к себе. Как и накануне, Рики принес мне завтрак, отдал честь и стоял вытянувшись, пока я не отпустил его.
После завтрака я отправился на мостик, проверил журнал. Вахту несли Сэнди и главный инженер. Вакс дважды являлся для личной проверки, потом ушел спать.
Глядя на темный экран моделирования, я думал о том, как хорошо изучу его за время полета на Надежду. Тут я вспомнил, что главный инженер посоветовал мне поискать в сейфе на мостике код сейфа, находившегося в моей каюте. Я действительно обнаружил его там и, усталый, опустился в кресло. Потом полушутя спросил:
– Вы играете в шахматы, Дарла?
Вместо ответа на экране моделирования появилась шахматная доска. Челюсть у меня отвисла.
– Черт возьми… да… – Я взглянул на главного инженера и, заметив, как сверкнули его глаза, сказал Дарле:
– Я не могу отвлекаться на вахте, так что уберите, пожалуйста, доску.
