Артур Кларк - Космическая одиссея 2001 года
Глава 25
Первый человек на Сатурне
Хотя Фрэнк Пул только накануне выходил из корабля, он заново проделал всю программу подготовки: небрежность в космосе — простейший способ самоубийства. Он тщательно проверил все механизмы «Бетти», запасы воздуха, топлива и энергии; хотя в космосе ему предстояло быть всего полчаса, запасы полагалось брать на сутки. Убедившись, что все в порядке, он приказал ЭАЛу открыть люк и выплыл наружу. Корабль выглядел совершенно так же, как и в прошлый раз, с одним только, но весьма важным отличием. В тот раз большая чаша антенны дальней связи смотрела назад, вдоль невидимой трассы, по которой пролетел «Дискавери», на далекую Землю, описывающую дугу вокруг жаркого Солнца.
Теперь же, когда исчезли сигналы, ориентировавшие антенну, она автоматически встала в нейтральное положение, нацелившись вдоль оси корабля. Иными словами, она была наведена почти точно на сияющий маяк Сатурна, до которого предстояло лететь еще не один месяц. Кто знает, сколько новых задач придется им решить, пока они доберутся до этой далекой звездочки… Если бы Пул всмотрелся повнимательнее, он мог бы заметить, что Сатурн не выглядит правильным диском; с обеих его сторон были никогда еще не виденные невооруженным глазом человека выпуклости — кольца планеты. Какое же зрелище предстанет перед ними, когда эти невообразимо огромные массы космической пыли и ледяных кристаллов, описывающие орбиту вокруг Сатурна, заполнят их небо, когда сам «Дискавери» станет вечным спутником Сатурна! Но это великое свершение будет бесплодным, если они не восстановят связь с Землей… Размышляя над всем этим, Пул подвел «Бетти» метров на шесть к основанию антенны, остановил ее и, прежде чем выйти, передал управление ЭАЛу.
— Сейчас выхожу, — доложил он Боумену. — Управление передал.
— Ну что ж, пожалуй, правильно. Хочу поскорее поглядеть на этот блок.
— Будь уверен, через двадцать минут он будет у тебя на испытательном стенде.
Наступило молчание — Пул медленно плыл к антенне. Затем Боумен у пульта управления услышал, как Пул кряхтит и бурчит себе под нос:
— Немного поспешил со своим обещанием. Гайку тут у меня заело, видно, слишком перетянул ее прошлый раз… Ф-Фу-у… Наконец-то поддалась!
Опять долгое молчание. Потом снова голос Пула:
— ЭАЛ, поверни-ка фары влево, градусов на двадцать. Стоп! Спасибо, так хорошо.
Где— то в самой глубине сознания Боумена едва слышно звякнул настораживающий звоночек. Что-то показалось ему странным -нет, не тревожным еще, но каким-то необычным. Он несколько секунд пытал себя, что же это вдруг насторожило его, и наконец понял. ЭАЛ выполнил приказ, но предварительно не повторил его, как он делал всегда и неизменно. Когда Пул закончит работу, надо будет разобраться, что там случилось с ЭАЛом…
А Пул снаружи был слишком занят работой, чтобы замечать такие мелочи. Он ухватил блок рукой в перчатке и с напряжением тянул его из прорези.
Наконец блок подался, и он поднял его к свету.
— Вот он, негодник! — объявил Пул всей Вселенной и Боумену в частности. — С виду все в полном порядке!
И вдруг умолк. Краем глаза он уловил какое-то движение там, где все должно было пребывать в неподвижности.
Охваченный тревогой, он вскинул глаза. Световые пятна от зажженных фар капсулы, которые освещали ему уголок, закрытый от Солнца зеркалом, начали смешаться.
Может быть, «Бетти» отцепилась и всплыла? Наверно, он небрежно заякорил ее. Он оглянулся. Изумление его было так велико, что для страха места не осталось, — капсула на полной тяге шла прямо на него. Это было так невероятно, что сковало его нормальные рефлексы, он даже не попытался увернуться от надвигающейся на него махины. В последнее мгновение к нему вернулся голос, и он крикнул:
— ЭАЛ! Полный тормоз…
Было уже поздно.
В момент удара «Бетти» двигалась еще очень медленно — большие ускорения не были ей свойственны. Но даже на скорости пятнадцать километров в час масса величиной в полтонны может быть смертоносна и на Земле, и в космосе.
В рубке управления этот оборвавшийся вопль заставил Боумена вздрогнуть так, что только привязные ремни удержали его в кресле.
— Что случилось, Фрэнк? — закричал он.
Ответа не было.
Он крикнул снова. И снова Пул не ответил.
И тут за широкими обзорными иллюминаторами рубки появилось что-то движущееся. Пораженный не меньше Пула, Боумен увидел космическую капсулу — она улетала к звездам, двигатель ее работал на полную мощность.
— ЭАЛ! — закричал он. — Что случилось? Полную тормозную тягу на «Бетти»! Полную тормозную тягу!
Ничто не изменилось. «Бетти», набирая скорость, уходила прочь от корабля.
А за ней, увлекаемый страховочным фалом, плыл скафандр. С одного взгляда Боумен понял: случилось самое страшное. Опавшие складки скафандра безошибочно указывали, что давления в нем нет, что в нем такой же вакуум, как и вокруг…
Но Боумен продолжал бессмысленно повторять, словно заклинания могли оживить мертвеца:
— Фрэнк… Фрэнк… Ты меня слышишь?… Слышишь меня?… Если слышишь, взмахни руками!… Может, у тебя отказал передатчик?… Взмахни руками!…
И вдруг, словно в ответ на его мольбу, Пул взмахнул руками. У Боумена мороз пробежал по коже. Слова, готовые сорваться, замерли на внезапно пересохших губах. Он знал, знал, что его друг не мог остаться в живых! Но он же взмахнул руками!… Приступ надежды и страха быстро миновал, и чувства уступили место холодной логике. Просто капсула еще продолжала набирать ускорение и слегка тряхнула буксируемый ею груз… Да, Пул повторил жест капитана Ахава «Персонаж романа „Моби Дик“ американского писателя Г. Мелвилла (1819-1891).»: уже мертвый, увлекаемый в бездну белым китом, тот тоже поманил за собой экипаж «Пекода» навстречу неминуемой погибели… Минут через пять капсула и ее спутник скрылись из виду. Дэвид Боумен долго сидел, уставясь в пустоту, что простиралась на многие миллионы километров между ним и целью его полета, которой — теперь он был в этом уверен — ему никогда не достичь. Одна мысль, не переставая, молотом била в его мозгу: Фрэнк Пул первым из людей попадет на Сатурн…
Глава 26
Разговор с ЭАЛом
Внешне на «Дискавери» ничего не изменилось. Все системы работали нормально, карусель медленно вращалась на своей оси, создавая искусственное тяготение, спящие члены экипажа покоились без сновидений в своих саркофагах, а корабль летел навстречу цели, от которой его ничто не могло отклонить, если не считать невообразимо малой вероятности столкновения с астероидом. За пределами орбиты Юпитера действительно было очень мало астероидов…
Боумен не помнил, как он добрался до карусели. Он пришел в себя уже в камбузе, удивленно озираясь, с наполовину выпитой кружкой кофе в руках. Представление об окружающем возвращалось к нему медленно, словно он только что пробудился от долгого одурманивающего сна. Прямо напротив него висел «рыбий глаз» — одна из многих камер, размещенных в наиболее важных точках корабля; через них к ЭАЛу поступали визуальные входные сигналы. Боумен уставился на объектив камеры, словно никогда раньше ее не видел, потом встал и медленно подошел к ней. Его движение в поле зрения объектива, видимо, возбудило какой-то отклик в том непостижимом мозгу, который ныне правил кораблем, потому что ЭАЛ внезапно заговорил:
— Как жаль, что так получилось с Фрэнком…
— Да, — ответил Боумен после долгой паузы.
— Вы, наверно, очень горюете?
— А ты как думал?
По компьютерным масштабам времени ЭАЛ перерабатывал свой ответ целую вечность: прошло не менее пяти секунд, пока он, наконец, изрек:
— Пул был отличным членом экипажа.
Обнаружив, что все еще держит кружку в руке, Боумен медленно отхлебнул кофе. Он ничего не ответил ЭАЛу. Мысли неслись так беспорядочно, что он никак не мог придумать подходящий ответ — ответ, от которого не стало бы хуже… Впрочем, что могло быть хуже случившегося?…
Но что же это все-таки? Просто несчастье, неисправность капсулы? Или неумышленная ошибка ЭАЛа? Боумен не услышал объяснений и боялся их потребовать — кто знает, что еще может выкинуть ЭАЛ… Даже сейчас Боумен не мог до конца примириться с мыслью, что Фрэнк убит преднамеренно, — это казалось совершенной бессмыслицей. Просто невероятно, чтобы ЭАЛ, так долго работавший безупречно, вдруг стал убийцей. Он мог ошибется — ошибаются все: и люди, и машины. Но убить человека?
И все же надо быть настороже: ведь если это предположение верно, то ему, Боумену, грозит смертельная опасность. Инструкция точно предписывает, что надо делать в подобных обстоятельствах, но удастся ли выполнить все положенное, не поставив себя под удар? По инструкции в случае гибели одного из членов экипажа уцелевший обязан немедленно заменить погибшего одним из спящих. Первым полагалось будить геофизика Уайтхеда, за ним была очередь Камински и Хантера. Процедура пробуждения также находилась под контролем ЭАЛа — на тот случай, если оба бодрствующих члена экипажа выйдут из строя одновременно.
