Николай Раков - Охота на охотников
— Прошу за стол, господа, — произнес Повасар и, когда все трое устроились в креслах под деревьями, разлил по бокалам рубиновое вино. — Это наш знаменитый лифон, — пояснил он. — Шахам без лифона все равно, что ваша баня без пива.
— Ты не находишь, что он слишком много о нас знает, — принимая бокал от хозяина, обратился Кузмин к Лузгину, и все трое весело рассмеялись. — Спасибо, генерал, — вставая с бокалом в руке, произнес Кузмин. — У меня сейчас такое ощущение, будто и нет войны.
— Вот за это и выпьем. За ее быстрое окончание, — согласился Повасар.
Дружно осушив бокалы, все трое в течение нескольких минут наслаждались вкусом истекающего соком мяса.
— Ваш шахам великолепен, — откидываясь на спинку кресла, проговорил Кузмин. — Если бы не дела, я погостил бы у вас как можно дольше, но, к сожалению, сегодня это невозможно.
— Один мудрец сказал, что жизнь это не очень-то приятная штука, но в ней есть маленькие радости, ради которых и стоит ее продолжать, — произнес Повасар. — Я рад, что доставил вам удовольствие, — закончил он, пригубив из своего бокала.
— На Юме у вас есть свои люди? — без перехода спросил Кузмин.
Повасар стал серьезным.
— Каждый босаванец на той стороне это наш человек, но вы спрашиваете о людях нашего порядка.
— Естественно.
— Да, есть.
— А связь с ними?
— С этим дело обстоит гораздо хуже. Периодически нам удается получать от них информацию, но это связано с большим риском, и сведения обрывочны. Пеленгация, глушение, пси-установки. Вы понимаете.
Кузмин согласно кивнул.
— Какова цель и назначение строительства в горах? — спросил Лузгин.
— Мои люди этого не выяснили, — ответил генерал. — Объект прикрыт и с земли, и с воздуха. Мы дважды пытались провести космическую съемку, но не получили результатов. Автоматические разведчики были сбиты еще на подходе к цели. Единственное, что мы точно знаем, это то, что гаюны протянули к месту строительства три транспортных магистрали и перевозят туда строительные материалы и горное оборудование.
— Генерал, что вы знаете об операции на Сохара?
— Насколько я информирован, там работали ваши люди. Они перекрыли поставки тинала с планеты. Союзная разведка ориентировала нас о возможности использования поставок тинала через нуль-пространственный переход.
— По нашим сведениям, объект, строящийся на Юме, относится к той же категории, но предназначен для переброски кораблей противника, — произнес Кузмин.
— Это серьезно. Хотят ударить нам в спину, — проговорил Повасар. — Сказанное как-то связано с вашим запросом о новых двигателях, стоящих на кораблях гаюнов?
— И да, и нет. У нас пока нет абсолютной уверенности, но косвенные доказательства свидетельствуют о том, что в пространстве империи появились корабли неизвестной нам цивилизации, и она может быть союзником гаюнов. Неизвестно кем уничтожены два наших корабля и транслятор в одном из секторов. Способ атаки и примененное там оружие нам неизвестны, и оно отсутствует у гаюнов.
— Если то, о чем вы сообщили, имеет место в действительности, то это очень серьезно. Нам нечем защитить систему. Практически весь флот ушел на соединение с союзной эскадрой.
— Вот поэтому мы и хотим забросить на Юму группу и уничтожить то, что они там строят, и скорее всего, это комплекс пространственной транспортировки. Даже если мы ошибаемся, то все равно обязаны это сделать, чтобы обезопасить свой тыл.
— У группы есть еще одно задание, — произнес Лузгин. — Добыть документацию по технологии нуль-транспортировки. Это не удалось сделать на Сохара, попробуем здесь.
— Как я понял, вы хотите появиться на Юме, на транспортнике имперцев, которые занимаются перевозкой босаванцев на свои планеты?
— Да, и под видом имперцев просочиться в город, вот для чего нам нужен экипаж, состоящий из гаюнов. Транспортник улетит с грузом, а группа останется для выполнения задания, растворившись среди населения.
— Я сам планировал подобную операцию, чтобы вывезти с Юмы кое-кого из нужных здесь людей, но это разовая акция. Второй раз операция под такой маскировкой не пройдет.
— Повторение — фактическая мать провала, — согласился Лузгин.
— Мне потребуется дня четыре, чтобы все подготовить, — проговорил Повасар. — Как мне доложили, с вами прибыло десять человек. Я бы хотел, чтобы в группу включили и двух моих людей. Они знают местность, традиции. Они получат связи и явки на планете, это вам может там пригодиться.
— Я хотел просить вас о том же, — сказал Кузмин.
— Значит, мы обо всем договорились. Пожалуйста, ешьте шахам. — Он снял герметичную крышку со стоящего в центре стола блюда.
Гостей опять окутал ароматный запах мяса, и хотя они были уже сыты, но все равно, не удержавшись, каждый взял по куску.
Четыре дня для проверки всех систем транспортника, знакомства, размещения экипажа и уточнения легенды, уже подготовленной людьми Повасара, оказалось вполне достаточно. Корабль, стартовав с Феры, ушел в короткий прыжок и, развернувшись, совершил его вновь, но направляясь уже на Юму.
Группа во главе с Лузгиным и двумя босаванцами должна была остаться незамеченной при досмотре транспортника на космодроме, если такой порядок был заведен гаюнами. Для этого в многочисленных переходах корабля было оборудовано небольшое помещение со скрытым входом. Каюту экранировали от биолокации.
За экипаж, состоящий из гаюнов, Повасар поручился лично. Родители и близкие этих имперцев были расстреляны по императорскому эдикту как родственники предателей. Люди Повасара постарались, нашли свидетелей и доказательства подтверждения этого факта, доведя их до пленников. Гаюны не были трусами, попали в плен в бою и, желая отомстить, готовы были на любое, а желательно смертельно опасное задание. Такие единичные экземпляры разведка при первой же возможности забрасывала обратно в империю, создавая для них хорошую легенду и стараясь внедрить в интересующие ее учреждения и производства. Сложность состояла в обратной связи и постановке новых задач агентам. Получаемая ими информация быстро устаревала. Акцент при заброске делался на проведение диверсий. Сейчас обстановка, благодаря действиям группы Шамана, резко изменилась. Агенты-одиночки активизировались, маскируя свои операции под флагом Патриотического фронта.
Редкие удачные радиоперехваты и информация, поступающая от агентов с планеты, обеспечили экипаж транспортника позывными и кодом для беспрепятственного входа в зону Юмы. Появление транспортника не вызвало никакого подозрения, и диспетчерская служба дала добро на посадку.
Портовая служба контрразведки, поднявшись на борт, проверила безупречные документы и, проведя поверхностный осмотр судна, разрешила экипажу выход в город. Загрузку живого товара предполагалось провести в ближайшие три дня.
Экипаж транспортника состоял из тридцати двух человек. После разрешения на выход двенадцать из них спустя час уже стояли на КПП космодрома. Проверка на выход носила формальный характер. В толпе настоящих гаюнов, отвлекающих внимание охраны на себя, в первый же выход в город просочилось четверо диверсантов. Спустя двое суток вся группа рассредоточилась по трем конспиративным квартирам.
Гаюны устроили вокруг своего строительства трехсоткилометровую зону отчуждения, куда без специального пропуска никто не имел права зайти или заехать. Ранее проживающее там население было вывезено. Точнее, люди получили приказ от захватчиков в недельный срок покинуть территорию под страхом смерти. Зона строго охранялась. Все, кто попадал под неусыпное око охраны, немедленно уничтожались. Чтобы не затрачивать людские ресурсы, ее патрулирование вели летающие роботы-автоматы. Любая движущаяся цель вызывала на себя шквал пулеметно-пушечного огня. От масс-детекторов, установленных на автоматах, не могла защитить ни пленка, поглощающая биолучи тела, ни термозащита. До проверки результатов проделанной автоматами работы охрана не опускалась. Нарушители зоны отчуждения разносились в пыль, и охране не было ни смысла, ни возможности устанавливать, кто они и с какой целью появились.
Светящийся огнями, просторный, светлый двухмиллионный Дербек, куда проникли диверсанты, представлял собой перенаселенный, захламленный город. Центр захватчики отвели для себя. Он по-прежнему светился огнями. Редкие счастливчики из местного населения, за плату продуктами, исполняли в нем самую грязную работу: уборщика, мойщика, ремонтника канализационных систем. Остальная часть города усиленно патрулировалась. Периодически гаюны устраивали облавы. Люди, попавшие в них, бесследно исчезали. Жизнь любого босаванца зависела от настроения патрульных и хранилась на кончике пальца, лежащего на спусковом крючке автоматов захватчиков.
