Раджнар Ваджра - Доктор для чужаков (сборник)
Присев на скамейке у задней стены гостиницы, волшебник подставил лицо ласковым лучам утреннего солнца и мелкими глотками потягивал чай, любуясь пышными фруктовыми садами, покрывавшими пологий склон. Он даже слегка вздрогнул, когда перед ним бесшумно возник младший сын Мьюригама Арджун. Мальчик вежливо поклонился, и Винкас удивился еще больше: по традиции никто не осмеливался беспокоить участника перед Состязанием.
— Не хотите ли чашечку чая покрепче, мастер? Или печенья? — спросил Арджун. Он был темнокожим, худым и лицом напоминал отца, но черты его были более тонкими, почти изящными.
— Меня вполне устраивает чай, который я пью, но все равно я благодарю тебя за заботу, — церемонно ответил маг.
Мальчишка снова поклонился, но не уходил, и Винкас взглянул на него внимательнее.
— У тебя ко мне какое-то дело, Арджун?
— Ничего такого, из-за чего стоило бы вас беспокоить, мастер, но… — Мальчик виновато обернулся через плечо и продолжил: — Я только хотел спросить… Не могли бы вы принять меня к себе в ученики, когда… когда мои способности окончательно проснутся?
Чтобы дать себе время обдумать ответ, Винкас сделал глоток чая из своей чашки.
— Я от души надеюсь, что твои надежды оправдаются… Однако для начала мне бы хотелось узнать, почему ты так уверен, что сумеешь овладеть магическим искусством? По опыту я знаю: это удается немногим.
— Я уверен, потому что уже умею хорошо чувствовать магию. К примеру, когда вы или мастер Тан создаете тюльпан с лепестками пяти разных оттенков, я ясно вижу их все, тогда как мой отец способен различить только четыре или даже три. А если какой-нибудь великий маг вроде вас даст мне такой цветок в руки, я почувствую и его вес, и какой он на ощупь… Мой отец и братья на это не способны. Винкас криво улыбнулся:
— Ради твоего же блага, Арджун, я желал бы, чтобы дело и впрямь обстояло так просто, но все, к сожалению, гораздо сложнее. Действительно, и магия, и чувствительность к ней являются свойствами одного и того же джинна, однако в каждом джинне существуют две разные подсистемы, одна из которых отвечает за магические действия, а другая — за восприимчивость к колдовству. Иными словами, твоя способность чувствовать магию, какой бы острой и развитой она ни казалась, вовсе не означает, что ты непременно станешь оператором.
— Не стану? — Глаза мальчика потемнели от огорчения.
Винкас вытянул вперед руку, и на его раскрытой ладони появилась изящная медная шкатулка.
— Потрогай ее и скажи, что ты чувствуешь. Мальчик подчинился.
— Она… Поверхность намного грубее, чем кажется, и она ужасно холодная.
— Ого! Ты не смог бы почувствовать мнимую температуру без помощи контролирующего узла. Это значит, что такой узел у тебя действительно есть, и он развивается. Если так будет продолжаться и впредь, то не исключено, что в конце концов он разовьется в полноценной микроимп.
— И тогда я стану магом?
— Ну, если ты готов много работать, если ты жаждешь учиться, тогда у тебя неплохие шансы.
— А вы согласны учить меня, если у меня заведется имп, мастер? Винкас заколебался:
— Возможно. Коли сумеешь преодолеть первые трудности, мы подумаем, как быть дальше.
Арджун улыбнулся, и его глаза весело заблестели.
— Спасибо, мастер! — Он повернулся, чтобы уйти, но снова остановился. — Я думал, имп есть у каждого, — сказал мальчуган.
— У большинства людей существует некое внутренне пространство, в котором при определенных условиях может развиться имп, но, к сожалению, в наши дни это происходит все реже и реже.
— В наши дни, мастер?
— В это время, Арджун. Ученые утверждают, что в Древние времена каждый человек был магом, способным создавать неотличимые от реальности иллюзии, которые держались сколь угодно долго. Однако с каждым последующим поколением магические способности в людях ослабевали.
— Мне бы не хотелось, чтобы все люди могли создавать иллюзии, мастер. Какой тогда интерес быть магом? А если магия никого не удивляет и не восхищает, зачем она в таком случае нужна?
Винкас уставился на мальчика. Он почти забыл о предстоящем Состязании.
— В самом деле — зачем?… Знаешь, Арджун, я прожил долгую жизнь, но за все эти годы ни разу не задумывался над этим вопросом. Мне представляется, что Древние создали джиннов в качестве некоего необходимого дополнения к обычным человеческим способностям, но даже для них это была непростая работа. Джинн дает человеку силы и укрепляет здоровье — эти его свойства трудно переоценить. Вот почему я уверен, что и у магии должно быть какое-то весьма важное предназначение… — Винкас покачал головой. — Ты показал себя проницательным и вдумчивым пареньком, Арджун, и я обещаю, что мы обязательно вернемся к нашей сегодняшней беседе, как только твой имп начнет разговаривать с тобой.
Мальчик низко поклонился и убежал. Винкас допил остывший чай и вслед за Арджуном вернулся в гостиницу. Кивнув на ходу нескольким незнакомым и полузнакомым людям, которые приветствовали его почтительным поклоном, маг выбросил чашку в мусорную корзину и быстро пошел через вестибюль к входным дверям.
* * *
Выйдя на улицу, Винкас остановился на крыльце, пораженный плачевным видом, который приобрел город за прошедшую ночь. Стоявший тут же Таката Хаи тоже разглядывал жалкие остатки своих многоцветных миражей, и вид у него был самый печальный. Вместо прозрачного льда, в котором еще вчера вспыхивали яркие бриллианты, дома и храмы были укрыты пеленой серого дыма или тумана, напоминавшего грязный весенний снег. В тумане уныло тлели крошечные огоньки, похожие на остывающие угли.
— Мне очень жаль, Таката-сан, — негромко проговорил маг. — Вчера вечером мой имп внезапно сменил гнев на милость и даже предложил свою помощь, но ничего путного из этого все равно не вышло.
Через силу улыбнувшись в ответ, мастер иллюзий махнул рукой.
— Тут, как видно, ничего не поделаешь. Тем не менее я благодарен тебе за усилия.
— Ты великодушный человек, Таката. Ведь не исключено, что это я стал невольным виновником твоих неприятностей.
— Никто не обвиняет тебя, Вин. Что касается Кирстану, то… Словом, если он действительно виноват, наша следующая встреча вряд ли придется ему по душе. Проводить тебя до «Колеса»?
— Мне будет очень приятно, — сказал маг, хотя он и предпочел бы побыть в одиночестве, чтобы как следует настроиться на Состязание.
— По крайней мере, сегодня стоит отличная погода, так что украшения, наверное, не так уж важны, — вздохнул Таката. — Посмотри: на небе ни облачка! Кстати, можешь не обращать на меня внимания, а я, со своей стороны, постараюсь не отвлекать тебя пустой болтовней.
— Ты очень любезен, Таката-сан.
Пока двое магов шагали вверх по холму к главному городскому парку, носившему название «Колесо», с Винкасом внезапно заговорил Панкс.
— Не хочешь поделиться со мной своими планами на предстоящее Состязание? — голос импа, поступавший непосредственно на слуховой нерв мага, казался дружеским. В нем даже звучало что-то вроде воодушевления.
— Я собирался, — ответил Винкас при помощи все тех же внутренних слуховых цепей, — создать иллюзию, в которой было бы, так сказать, четыре слоя, четыре уровня. В первом слое будет вид долины Зен с высоты птичьего полета. Только цвета нужно сделать поярче, а размер как раз такой, чтобы видели зрители даже с последнего ряда. На втором этапе я покажу им с птичьего полета город — его я тоже намерен раскрасить как можно ярче. В третьем слое будет парк, а в четвертом — зрители, которые как будто смотрят сверху на себя самих; при этом каждое лицо должно быть минимум втрое больше естественного размера. Раскрашивать лица я не собираюсь, но их нужно немного… идеализировать, облагородить. Особенно это касается жюри.
— Кажется, мне ясно! Хочешь победить с помощью грубой лести?
Услышав эти слова, маг вздохнул с облегчением. Последнее ироничное замечание было совсем в духе прежнего Панкса, к которому он привык и которого ему так не хватало в последнее время.
— Я обещал праправнучке, что обязательно выиграю, — с достоинством ответил Винкас.
* * *
Широкая травянистая лужайка, на которой исстари проводилось Состязание магов, находилась в южной части парка, где деревьев было совсем немного. Одним своим краем она упиралась в обрыв, с которого открывался очень красивый вид на холмы. На одном из холмов высилась Энергетическая Станция долины Зен — приземистая, массивная белая башня, отдаленно напоминающая индийскую ступу, только вместо шпиля ее венчал блестящий белый купол, похожий на шляпку гриба. В парке близость Пагмаса ощущалась даже теми, кто не имел о магии ни малейшего представления, однако что он такое и в какой части башни обитает, не знал ни один человек, потому что даже несчастные, родившиеся с нефункциональным джинном, не могли подойти к холму ближе, чем на несколько сот ярдов. Легкое покалывание, которое Винкас ощущал, глядя на Станцию с расстояния в десять миль, вблизи купола превращалось в острую боль, вынести которую было выше человеческих сил.
