Джон Браннер - Звездное убежище
Ланг внезапно серьезно оборвал ее.
— Никаких «но». Я прибыл сюда, готовый смотреть, слушать и исследовать все без предубеждения. Я прибыл, готовый провести здесь время в роли обычного туриста, заинтересовавшегося одним из величайших местных чудес. Я проделал очень долгий путь. Иногда я пользовался регулярными рейсами, иногда приходилось покупать космический корабль и лететь в одиночку, пересекая промежуток между трассами. Я следовал по пути, который проделала Станция, когда она еще была сама собой, и еще не превратилась в Станцию. Когда она еще была одним из величайших межзвездных кораблей, которые когда-либо были построены.
— Но… значит, правда то, что вы никогда прежде не видели Станцию, — сказала Рейдж, медленно кивая.
— Чистая правда. Но я видел чертежи и снимки, читал описания. У моей планеты долгая история, самая долгая в Галактике, потому что именно с моей планеты человек начал свой путь на другие миры.
Викор внезапно задрожал, как будто комната, в которой они находились, вдруг распахнулась и открыла им вселенную звезд во всем ее великолепии.
— Это чудо! — сказала Рейдж и внезапно порывисто вздохнула, и все трое как один склонили головы, соглашаясь.
— И все же, — сказал Индль, словно бы сам себе, — хотя это звучит хорошо…
Он снова резко поднял голову и упрямо уставился на Ланга.
— Доказательства! — потребовал он.
— Я уже их предоставил. Кто, по-вашему, может что-то знать о тайнах, которые хранит Станция, если он не принадлежит к построившему ее народу? Я прекратил беспорядки таким же образом, как остановил кэтродинов, которые пытались помешать мне покинуть их сектор; таким же образом я не даю кому бы то ни было проникнуть сюда после вас.
— Что?
Рейдж развернулась и бросилась к двери, которую закрывал Викор. Она толчком откатила в сторону скользящую панель и задохнулась. На полу рядом с дверью лежал без сознания один глейс, дальше в коридоре — второй.
— Средства усыпления, в основном, предназначались для того, чтобы сокращать путешествия, которые были утомительно длинны даже при скоростях во много раз больше скорости света, — кратко сказал Ланг. — Способ замедления индивидуального времени. Существуют ритмы нервной и гормональной систем тела, которые можно изменить радикальным образом. Несложная вещь, но в некоторых случаях очень полезная.
— Но как вам все это удалось? — прошептала пораженная Рейдж. — Почему вы столь легко проникли в наш потайной сектор? Как вы вошли в залы банка памяти, и почему вас не остановила охрана? Как вы ушли от преследования, не покидая Станции?
В ответ Ланг поднял зверька, сидящего у него на коленях.
— Мой ключ, — просто сказал он.
— Что?
Все непонимающе уставились на него.
— Очень просто. Санни специально Выведен, чтобы служить биохимическим аналогом этого корабля. Он — живой радиоприемник. В его мозг встроен ввод компьютера. Пока он здесь, все, что он видит, слышит и чувствует, воспринимается также главным банком памяти. Разумеется, банки памяти — нечто гораздо большее, чем просто хранилище информации. Секции, которые вы ошибочно посчитали испорченными, содержат основную программу управления полетом.
— Значит… эта информация все еще хранится там? Она не испорчена, мы просто ее не поняли? — спросила Рейдж.
— Она почти в полном порядке. Я проверил. Но один действительно важный контур на самом деле поврежден. Именно из-за него мне пришлось проделать весь этот путь, чтобы вернуть корабль.
Когда корабль отправляли, он очень быстро покинул пределы распространения человеческих колоний того времени. Мы встретили лишь несколько дышащих кислородом рас — а надеялись на встречу с иными разумными, с которыми могли бы сотрудничать. Мы чувствовали, что наши собственные взгляды становятся предвзяты, предсказуемы, реакционны — одним словом, скучны. И боялись, что эта скука окажется началом упадка, разложения, смерти.
Новый стимул был нужен любой ценой. Мы не смогли найти чужой разум, который нам бы его обеспечил. Тогда решили увеличить разнообразие среди человеческой расы как таковой. Мы посадили людей на корабли вроде этого, загрузили огромные холодильники спермой и яйцеклетками, средствами для получения пищи — всем, кроме сведений о том, чего человек достиг к этому моменту. Корабли отправились, чтобы рассеять человеческую расу на всех планетах, где обнаружатся пригодный для дыхания воздух и пригодная для питья вода.
Таких миров были ТЫСЯЧИ! На некоторых из них была жизнь, но ни один не породил разум, который мы искали…
Это было так давно. Десять тысяч лет назад! Корабли вышли к своим целям, выгружая груз тут и там. Они двигались вперед. Одни по прямой, другие кругами. Когда они выгружали все до последнего, то возвращались домой по той же траектории, по которой двигались вперед. Они автоматически делали записи, чтобы мы дома могли знать, где поселились наши новые двоюродные братья.
Он пожал плечами.
— Но этот корабль не вернулся. Виноват был поврежденный контур, в котором содержалась действительно важная информация.
— Ну и… нашли вы ответ на вопрос? — спросила Рейдж.
Викор услышал, что голос ее дрожит, а, бросив на нее взгляд, с удивлением заметил сбегающую по щеке слезу.
— Нет. Новые человечества вели себя точно так же, как обычно вел себя человек. С большим энтузиазмом, ибо забыли, что все это уже было проделано не единожды, а миллион раз. Но по сути — как обычно.
На панели связи вспыхнул огонек срочного вызова. Лант, задумчивый и спокойный, ответил на вызов. В каюте раздался гневный рев Теммиса.
— Что это за ересь по поводу эвакуации Станции? — завопил он. — В течение часа? По какому праву вы?..
— Начинайте приготовления, если вы еще этого не сделали. Через два часа будет уже поздно. Если вы хотите еще когда-нибудь увидеть свою родную планету, главный маршал Теммис, поторопитесь.
Он прервал связь. Когда огонек вспыхнул снова, Ланг оставил его гореть.
— Так вы всерьез? — спросил Индль.
— Вы не можете этого сделать! — взорвался Викор. — Куда нам деться — мне и другим майко и прочим в моем положении? Мы изгнанники! Мы оскорбили кэтродинов, и если покажемся на любой планете, где они правят, то поплатимся жизнью.
Ланг обратил на него долгий сочувственный взгляд.
— Боюсь, что это тот случай, когда глейсам придется держать свои обещания, — сказал он. — Рейдж, вы ведь сдержите слово? Я считаю, что вы обязаны так поступить. В конце концов, «свободные» майко, лубаррийцы и элчмиды отдали себя под вашу защиту. Вы должны предоставить им убежище на Глее.
Лихорадочные мысли, которые бешено проносились в их умах, были разве что не. написаны большими буквами у них на лицах.
Рейдж: «Значит, у меня будут дети, семья И будущее, о котором я мечтала, и раньше, чем я надеялась… только, скорее всего, ничего не будет. Когда Станция исчезнет, жизнь на Глее станет ужасной».
Индль: «Мы рискуем не только тем, что с исчезновением Станции паги и кэтродины ввяжутся в смертельную драку за власть над Глеем. Есть еще и психология. В течение веков наше общество трудилась на Станции. Она стала для нас смыслом существования».
Викор: «Я мечтал увидеть Глей. Но я хотел видеть гордый и независимый Глей, которым можно восхищаться. Вместо того…»
— В любом случае эвакуацию за час провести невозможно, — в конце концов сказал Индль.
— Не будем спорить о частностях. Пусть не за час. Ее можно провести за два, и это придется сделать. При необходимости ваши люди должны будут парализовать тех, кто не захочет отправляться, и перенести их на корабли в таком виде. Я проверил вместимость находящихся на Станции кораблей. Они способны вместить больше человек, чем было предусмотрено изначально. Больше, чем вместимость кораблей, которые принесли жизнь на ваши миры и остались на Пагре, окончательно опустев. Они остались ждать автоматического приказа, чтобы отбыть в обратный путь. Но приказ не пришел.
— Значит, это из-за вашей ошибки Станция осталась здесь, и мы ее обнаружили, — горько сказал Индль. — А вы подумали, что произойдет, когда вы её заберете? Или это маловажно, как, например, смерть священника?
— Вы, глейсы, должны сделать на Глее то, что начали на Станции, — сказал Ланг. — Начните с группой людей всех рас. Лучше всего будет забрать всех, кто эвакуируется со Станции, прямо на Глей — включая паг и кэтродинов.
Его бесстрастная маска на миг слетела, и подлинная жалость сверкнула в его глазах, как блеск на лезвии меча. Санни вздрогнул, словно от боли, и захныкал.
— Вы — лишь немногие среди миллионов и миллионов, — сказал Ланг. — Мне очень жаль. Люди моей планеты заняты великим поиском. Времени не хватает, даже когда оно исчисляется тысячелетиями. Мы видели, как высыпается песок времени, песчинка за песчинкой, и наше отчаяние росло по мере того, как увеличивался риск нашей психологической деградации. Здесь вы тоже можете наблюдать первые намеки: человек из-за пределов видимости — это чудо, хотя космические корабли людей связали между собой почти все звездные системы галактики! Есть все возможности путешествовать, почему же нет любопытных, которые к этому стремятся? Неужели потому, что мы утратили надежду, слишком долго охотясь за единственной целью и не найдя ее?
