Николай Раков - Тайна империи
На третий день в рубке оживились. К проводке крейсера подключилась планетарная диспетчерская служба, освобождая дорогу идущему на ремонт кораблю и изредка корректируя курс ведущих его эсминцев.
Выждав еще несколько часов, Колдун осторожно выглянул из каюты. Прикрывшись все той же личиной чумазого трюмного, диверсант двинулся по коридору, стараясь попасть на посадочную палубу. По зрелому размышлению он решил, что раненым и членам антиабордажной команды на корабле, стоящем в доке, на ремонте нечего делать. Выгрузку лишних членов экипажа будут осуществлять шаттлы крейсера. Пора было занимать место в отходящем транспорте.
Диверсант прекрасно знал устройство вражеских челноков, поэтому выбор укромного уголка, несмотря на небольшие размеры машины, не вызывал у него трудностей.
В шаттле имелся шкаф, где хранился скафандр, необходимый для работы в открытом пространстве при ликвидации аварийной ситуации или мелких поломок. Шкаф обычно был закрыт на замок. Кроме пилотов к нему никто не имел доступа. Вот в этом шкафу Колдун, имеющий не очень крупные габариты по сравнению с гаюнами, и собирался добраться до терминала на планете.
Когда он вышел на посадочную площадку, никто не обратил на него внимания. Техники перед вылетом проводили плановую проверку машин. Вторые пилоты, отвечающие за техническое состояние бортов, собравшись вместе, о чем-то оживленно вели разговор.
Улучив минуту, когда все на площадке были заняты делами, диверсант двумя прыжками преодолел трап, а еще через три секунды открыл шкаф хранения. Места как раз хватило. Подтянуть обе половинки двери изнутри, до щелчка замка, не составило никаких трудностей. Теперь оставалось ждать вылета.
Тело в ожидании старта уже значительно затекло от тесноты и неподвижности. Колдуну приходилось терпеливо и бесшумно разминать мышцы. Наконец в салоне послышался шум. По трапу затопали солдатские ботинки. Капитан не стал дожидаться полной остановки в доке и начал выгрузку части команды на планету заранее.
Вой насосов, выкачивающих воздух, легкая дрожь от заведенных двигателей шаттла, незначительный толчок — и инженер понял, что они уже в открытом космосе. Пилоты не баловали пассажиров точностью движений и плавными поворотами. По стилю движения машины можно было сказать, что за ее управлением сидит пилот-истребитель. Резкое пикирование, сваливание на крыло для корректировки курса, резкий набор высоты — все это в полной мере ощутили пассажиры при полете в атмосфере. Посадка, правда, была мягкой и, судя по незначительным маневрам по космодрому, достаточно точной.
— Вываливайтесь, парни, — напутствовал пилот, когда трап звонко ударил по бетону.
«Интересно, это гражданский космодром или военная база», — подумал Колдун.
Пора было выбираться из убежища и удовлетворить свое здоровое любопытство. Покинув шкаф, после того как мимо него протопали ботинки пилотов, диверсант осторожно выглянул наружу. На этот раз ему повезло. Шаттл посадили на окраинную площадку обычного космодрома. Добрый капитан крейсера разрешил увольнение в город героям абордажных битв и даже подкинул их туда, согласовав посадку с военными и гражданскими властями. Инженеру даже стало его немного жаль. Командир крейсера, похоже, сделал последний в своей жизни добрый поступок.
Рассиживаться дальше в шаттле не было никакого смысла. Быстро переключив голограф, диверсант в форме десантника бодро зашагал вслед за идущей в сотне метров перед ним командой, с которой и совершил посадку.
На КПП солдат охраны только отдал честь боевым собратьям, пожелав им вслед хорошо повеселиться.
Теперь торопиться не стоило. Колдун свернул в сторону от стоянки маршрутного транспорта и электрокаров. В городе он решил появиться вечером или даже ночью. Почти наверняка здесь не было комендантского часа. Маскировочная голограмма не позволяла двигаться в толпе. Любой прохожий гаюн, столкнувшийся с ней в толпе, мог удивиться, испугаться, а то и поднять крик. Такие реакции окружающих абсолютно противопоказаны нелегалу. Скорее всего, крикуну не поверят, но служба контрразведки может среагировать по-своему. Кроме того, Колдун не собирался затягивать с началом активизации «подполья», а оно, как всем известно, любит работать по ночам.
— Темное дело нужно делать в темноте, — зловеще прохрипел он и двинулся через открытое пространство к ближайшему участку лесной зоны, опоясывающей город, уже под видом местного софака-фермера.
С некоторым комфортом устроившись в густых кустах, под тенью деревьев, диверсант, морщась, перекусил надоевшим концентратом и, откинувшись на спину, закрыл глаза. Планирование дальнейших действий не заняло много времени. Он отвел себе несколько часов для сбора информации, определения путей и способов отхода в другой город, прикинул первичные цели своей работы. Больше суток здесь нечего было делать. Развернув голоэкран, подключился к видеоканалам планетарного вещания, пытаясь определить свое местонахождение. Без каких-либо трудностей это удалось. Пятимиллионный Босак, административный центр восточной провинции.
От обращения в справочную службу города он воздержался. Имеющийся универсальный скайпер мог пролезть в любую систему поиска, но не был зарегистрирован на планете. Когда начнутся поиски учинивших в городе беспорядки ренегатов, то службы контрразведки и полиции начнут шерстить все подряд, в том числе и программу службы информации. Вполне возможно, уже сейчас в ней заложен сторожевой режим на контроль вызова незарегистрированного клиента. Такой прокол не есть хорошо. Набегут агенты и оперативники. Прочешут частым гребнем местность, откуда поступил запрос. Потом зададутся вопросами. С чего бы это законопослушному гражданину интересоваться расписанием транспорта, уходящего в другой город, с незарегистрированного аппарата, из лесной зоны, да еще в районе космодрома? Зачем ему план-схема города? А не тот ли это человек, который нам нужен?
«Необходим местный смарт», — решил Колдун.
До вечера он, переключаясь с канала на канал, просматривал передачи, выбирая и отсеивая объекты своего интереса. Перспективных вариантов набралось больше десятка.
Завтра, по его плану, в Босаке должны были выступить доведенные до отчаяния своей болью женщины. Инстинкт материнства — вот та движущая сила, которая в самом начале должна всколыхнуть общество.
«Долой войну», «Хватит убивать наших детей», «Достойную жизнь героям-инвалидам», «Цены сегодня, голодная смерть завтра», «Наши бомбы убивают нас». Эти лозунги появятся завтра на стенах домов Босака.
Полиция и контрразведка будут работать по ложному следу. Текст лозунгов напрямую указывал, что их исполнитель — женщина.
«На первой стадии никаких громких дел», — вспомнил Колдун инструктаж специалистов по информационной и психологической войне.
«Но ведь в женской среде, кроме домохозяек, могут быть инженеры, химики, программисты и еще бесчисленное множество других специалистов, опыт и знания которых могут быть направлены не только на созидание, но и на разрушение», — уговаривал себя Колдун.
Внутренняя, натренированная годами сущность диверсанта противилась остановиться только на словах, не закончив их активными акциями. Борьба была недолгой, и победу в ней одержала логика.
«Меня здесь уже не будет, — размышлял он. — Полиция и контрразведка быстро успокоятся. Найти одну психопатку в пятимиллионном городе, не оставившую никаких следов, практически невозможно. Если в дальнейшем не последует никаких действий, то дело замнут. Единственный незначительный инцидент не достигнет ушей императора. Дураков в контрразведке не водится. Хватать никого не будут. Подождут дальнейшего развития событий. Будут надеяться, что появятся новые следы, и они должны появиться. Здесь уже молчанием не отделаешься. Могут полететь не только погоны, но и головы. Решено — еще немного пошумим, но так, аккуратненько, чтобы иметь возможность спокойно убраться отсюда».
Пройдя насквозь трехкилометровое кольцо зеленой зоны, Колдун устроился в кустах в десяти метрах от дороги. Лениво наблюдая за движущимся в обе стороны транспортом, он ожидал наступления ночи.
Выждав еще час, после того как местная звезда скрылась за горизонтом, диверсант включил программу маскировки. Темное, с нечеткими границами пятно двинулось к дороге и растворилось в черноте ночи на обочине крутого подъема дороги. Именно здесь, по наблюдению «гостя», грузовозы, ревя двигателями, с трудом преодолевали холм, сбрасывая до предела скорость.
Дождавшись тяжеловоза, в одиночку движущегося в сторону города, он легко догнал машину. Прыжок. Тело плотно и надежно прилипло к гладкому заднему борту машины. Подъем по вертикальной поверхности не составил особого труда. С крыши грузового модуля, когда тягач вышел в верхнюю точку подъема, отлично просматривалась далекая перспектива, подсвеченная заревом ночного города.
