Илья Стальнов - Демоны космоса
– Ящер дурчинский, – пробурчаля зло в адрес полковника.
Нет ничего более далекого и непримиримого, чем прекрасная высшая музыка и хитрый, приземленный интриган Торрел.
Полковник ждал меня в своем логове, в котором я уже имел возможность однажды побывать. Желанием возвращаться туда я, естественно, не горел. Но моего желания не спрашивали.
Двери кабинета услужливо распахнулись передо мной после того, как система идентификации пришла к выводу, что параметры гостя соответствуют параметрам лейтенанта Серга Кронбергшена. Интересно, полковник действительно считает, что на корабле его жизни угрожают мерканские лазутчики?
Торрел стоял спиной ко мне и любовался на звезды и космические корабли эскадры, зависшие на расстоянии нескольких десятков километров от нас. В этом помещении было настоящее окно во вселенную, а не обычный голоэкран.
После моего доклада Торрел еще несколько секунд неподвижно стоял, после чего медленно повернулся. Любитель дешевых театральных эффектов. Имеется тысяча и одна уловка показать, что человек напротив находится ниже тебя и ты имеешь над ним власть, да еще напустить на свою фигуру туман значительности и некоторой загадочности. Военных контрразведчиков, по-моему, учат этому с первого курса Академии контрразведки. Наверное, контрольные пишут на тему «Как бездельнику доказать свою незаменимость».
– Присаживайтесь, лейтенант. И не напрягайтесь так. Вы не среди меркан. Здесь все свои.
Это нечто новое. Я присел во вздувшееся и затвердевшее кресло, выпрямившись и глядя перед собой.
– Мы давно не виделись, – Торрел буравил меня пронзительным взором опытного охотника на мерканских шпионов и на крамольные речи личного состава.
«Вообще бы тебя не видеть», – подумал я.
– Между тем я внимательно слежу за вашими успехами, – проинформировал он меня с мерзкой высокомерной улыбкой. – Честно говоря, они впечатляют… Вы имеете шанс со временем выйти в адмиралы: – Я пилот, – сказал я.
– Адмиралы тоже пилоты. Бывшие пилоты. Которые сумели выжить. Главная проблема – выжить. Тут у вас все получается… Получается слишком хорошо, Тут шарх меня дернул за язык:
– Мы, мерканские лазутчики, все такие…
– Это расценивать как признание? – поинтересовался он, и его лицо стянула непроницаемая маска.
– Как шутку.
– Пилоты-шутники – это опасно, – с угрозой произнес он.
Возражать я не стал, хотя мог сказать, что не понимающие шуток руководители контрразведки не менее опасны. С другой стороны – чего я на него взъелся? Он делает свое дело. Его служба – такой же винтик в отлаженной системе космофлота, как и любая другая. Только плохо, что эта служба проявляет слишком пристальный интерес именно к моей персоне.
– Каждый умник-пилот считает, что он проливает кровь, в то время как контрразведка плетет интриги, – менторским тоном произнес полковник. – А между тем один вражеский агент, поставленный в нужное место, может стоить дороже эскадры. Поэтому вопросы внутренней безопасности всегда определялись как приоритетные. Как ключевые. Надеюсь, это понятно новоиспеченному заместителю командира звена?
– Так точно, содруг полковник. Я не мог понять, чего он меня притащил сюда. Убеждать в полезности своей службы? Или он просто изнывает от безделия?
– Я просмотрел имеющиеся в штабе флота данные о вашей успеваемости в летной школе. Тогда вы не могли похвастаться особыми успехами,
– Я окончил школу с отличием.
– Вот именно. Взяли задницей. С пилотированием у вас были определенные проблемы, но и их вы преодолели усидчивостью.
– Так и было, – кивнул я.
– Теперь же вы делаете успехи как пилот-интуитивист… Я видел запись последнего боя. Он был проведен слишком хорошо, лейтенант.
– Я расту.
– Я с вами предельно откровенен, лейтенант. Я не люблю интриги. Если есть вопросы, я просто задаю их…
«Ага, перед этим наверняка обложив меня всего системами наблюдения и любуясь всем моим рабочим днем», – прикинул я. Ладно, человек нашел увлечение. Конечно, неприятно жить под колпаком. Но на это стоит просто не обращать внимания. Отключиться, как отключаются от постороннего шума. Мне скрывать нечего. Он ждет от меня каких-то действий. Не дождется.
– Готов отплатить вам предельной правдивостью, – произнес я.
– Правдивость? – удивился он. – Люди сотканы из лжи. Мелкой. Крупной. Безобидной или опасной. Такое существо человек.
«Особенно военные контрразведчики», – добавил я про себя.
– Итак, из пустого места вы очень быстро превращаетесь в отличного пилота, – обвинительным тоном произнес он.
– Это мое призвание.
– Вы слишком быстро изменились. Это бывает. Стресс. Пребывание после Галахвара в испорченном биоконтейнере. Люди меняются.
Он помолчал, подошел к окну. К «Бризу» неторопливо причаливал грузовой челнок с Дарны.
– Люди меняются, – повторил он. – Или…
Полковник затянул паузу, будто потеряв интерес к беседе и, наоборот, приобретя его к причаливавшему челноку. Через несколько секунд он обернулся и вперил в меня глаза.
– Или их меняют! Я не ответил.
– Все, идите…
Я обернулся и вышел из кабинета.
На сегодня интересное времяпровождение полковнику обеспечено. Сейчас он будет вместе со своим изолированным компом анализировать показания датчиков, исследовавших мое состояние во время беседы. Его интересует моя реакция на вопросы. Он будет пытаться определить, где я лгал, где волновался. Пусть тешится. Ничего это ему не даст.
Ситуация аховая. Полковник зациклился на бредовых идеях и в покое меня не оставит. Даже если я переведусь на другую эскадру или Торрел сдохнет от скуки и безделия, все равно на меня собирается досье, оно будет сопровождать меня верным псом всю службу. Пусть. Это не страшно. Хуже другое…
Хуже, что Торрел попал в точку! Я действительно изменился. Что-то здесь было не так. И во мне иглой засел вопрос: изменился или изменен? Смог бы я сам себе ответить на него?
Глава тринадцатая
– Думаешь, мы долго простоим без дела? – спросил Корвен.
Мы расположились на обзорной площадке около навигационного зала. Сплошная голографическая развертка создавала полное ощущение, что мы стоим в пустоте, а вокруг простирается космос. Несмотря на высочайшее качество, я не обольщался абсолютной достоверностью и относился к эффекту лишь как к отлично сделанной иллюзии. Когда истребитель выстреливается из стартового ангара в пустоту, вроде ты и сидишь в контактшлеме и лишен прямого восприятия, но все равно возникает чувство, будто в лицо тебе дохнул холод космоса…
– Нос чешется? – спросил я.
– Точно. Опять нас кинут на «фестиваль».
Я кивнул. Скорее всего, так оно и будет. А это означает, что смерть покосит еще многих людей, с которыми сталкиваешься, общаешься, улыбаешься. И еще это значит, что жизнь уже поставлена на очередной кон и не принадлежит тебе, а принадлежит тем, кому вскоре планировать операцию, бросать истребители в прорыв. Ну а твоя жизнь, пилот, принадлежит случаю или тому безликому, непознанному, кто командует случаем и у кого расписаны в блокноте изгибы и переплетения всех судеб нашей Вселенной.
– Когда возникают длительные перерывы в боевых действиях, пилот мечтает о войне, – сказал Корвен. – Сейчас же у меня мечта всю оставшуюся службу проторчать в этой дыре и тестировать в нарядах сервиссистемы.
Корвен не кривил душой. Ну а о себе я не мог сказать того же… Я возвращался душой к тому моменту, когда рассыпаются искрами в безвоздушном пространстве истребители, плазморазряды расчерчивают иглами звездное небо, и ты стремишься в самый центр свары…
– Нет уж, – сказал я. – Лучше добрый бой.
– Чем худой мир, – закончил за меня Корвен. – Это диагноз. Ты такой же, как Талана. Но бывают и хуже, – он засмеялся и ткнул меня в бок.
Нос Корвена опять продемонстрировал себя отличным барометром. Через пять дней после этого разговора «Бриз» в сопровождении шести кораблей поддержки отвалил с орбиты и нырнул в супервакуум.
Боевая задача была доведена до личного состава. Последние недели обстановка снова обострилась. В отместку за Токсану наши ударные группы совершили вылазку в систему Носорога, в результате меркане были вынуждены для отражения атаки стянуть туда значительные силы и оставили без должного прикрытия ремонтные доки у Шеритана, в которых приводились в божеский вид несколько потрепанных в битвах кораблей-пробойников. Уничтожение их стало бы некоторой компенсацией за потерю Токсаны и ослабило бы противника.
– Похоже, меркане исходят из ошибочной оценки, – доложил командующий эскадрой на сборе командиров в штабном пункте – огромном овальном помещении с полутора сотнями контактных кресел. В центре в воздухе висел шар центрального блока тактического компьютера, с невероятной быстротой просчитывающего тысячи вариантов развития скоротечного космического боя.
