Александр Лидин - Проводник
За завтраком, забравшись в мой спортивный костюм, Светлана улыбалась, щебетала, неся какую-то чепуху. Ни слова о прошлом, ни слова о том, что ждет ее дальше. Мне показалось, что даже повадки ее изменились. Она ела словно истинная леди, не торопясь, словно впервые в жизни пробуя каждый кусочек пищи. И в самом деле, она переродилась… Позже, когда Светлана занялась подгонкой одежды, я спросил об этом Орти.
– Знаешь, позавчера, гуляя по городу, я зашел в одну из ваших церквей. Тогда мне казался парадоксальным сам факт наличия института поклонения, при отсутствии живого объекта поклонения. Как ты знаешь, в большей части миров боги – создания реальные. Но я обнаружил интересный факт. Как бы мне проще объяснить… У вас церковь это своего рода институт нравственности и здоровья. Человек, который соблюдает основные заповеди вашей религии – праведник. С ним приятно иметь дело, потому что он не переступает основные моральные нормы вашего общества… А теперь представь, мы взяли самого мерзкого грешника и выжали из него все его грехи – все нечистоты, накопившиеся в его теле и душе…
– Ты хочешь сказать…
– Точно. Сейчас Светлана невинна, точно младенец. Нет, она, конечно, хорошо помнит свою предыдущую жизнь, но вместе с тем лишилась злого, отрицательного жизненного багажа, накопившегося у нее за все эти годы.
– Вы говорите обо мне? – за спиной Орти стояла Светлана.
– Да, – кивнул создатель. – Но лучше бы ты закончила со своим костюмом… У тебя есть деньги? – неожиданно обратился ко мне Орти.
– А что?
– Мне нужно две-три тысячи.
– Рублей? – удивился я.
– Американских рублей… как они там… долларов… – хочу приодеть нашего первого архангела.
– Архангела? – в свою очередь удивилась Светлана.
– А как ты думаешь, чем тебе предстоит заниматься следующие пять лет?
Глава 6
По следу
Иногда на проверку монахи еще больше грешники, чем обычные люди.
М. КаддафиВ то утро все мне не нравилось. Начнем с того, что было тринадцатое мая. Нет, сам я ничего не имею против цифры тринадцать, но на фоне всеобщего суеверия… Во-вторых мерзко моросило. По мне так лучше ливень или солнце, а вот такая типичная петербургская погодка всегда действовала мне на нервы.
Мирно шуршали колеса, и от этого становилось еще тоскливей. Больше всего мне хотелось забыть обо всем, лечь в постель, завернуться в одеяло, а дальше хоть трава не расти. Но не тут-то было. «Философия Конфуция быть может и хороша, но у тебя нет возможности сидеть на берегу реку, ожидая пока мимо проплывет труп твоего врага», – объявил Тогот.
Нет, они меня живо подняли – Тогот и мои «дамы». Раз решили ехать в Озерный монастырь, то съездить надо. В конце концов, я был перевозчиком, и надо было взять ситуацию под контроль. Однако, по словам Тогота конкурентов у меня быть не могло. Существовал некий порядок вещей, некая сущность, обусловленная законами высших сфер. Как-то Тогот даже пытался мне втолковать основы этих законов, но я (цитирую дословно) «невосприимчивый к магии лентяй» «опять извернулся, избегая занятий». В итоге пока покемон и две оставшиеся «дамы» занимались родственниками и знакомыми моих сотрудников, прочищая им мозги и обрабатывая с помощью всевозможных заклятий, я с Ольгой – а «честь» сопровождать меня выпала именно ей – вооружившись всевозможным магическим и реальным оружием сели в мою старенькую некогда белую «пятерку» и покатили в сторону Приозерска. «Ладу» мы выбрали не случайно, любая иномарка сразу привлекла бы алчное внимание гаишников. «Всегда старайся быть незаметным», – вот главный принцип перевозчика. Эх, если бы я всегда им пользовался…
Так вот, в это утро дождь моросил, шины шуршали, я дремал на переднем сидении, иногда бросая косые взгляды на Ольгу. Когда-то мы были любовниками. Но все это осталось в далеком прошлом, а теперь рядом со мной сидела очаровательная брюнетка с копной черных как смоль вьющихся волос. Помнится, когда-то она говорила, что дед ее был армянином. Очень может быть. Хотя кожа ее белая-белая, казалась творением изо льда, на фоне черных волос, ярко-алых губ и малинового шарфика. А кремовый брючный костюм, в котором она отправилась на эту прогулку, был сшит по выкройкам начала семидесятых. Хотя кто его знает. Я не знаток моды, сейчас девушки вновь стали носить расклешенные джинсы с низкой талией и короткие пиджачки, сверкая пирсингом в пупках.
Говорить нам собственно было не о чем. Мы давно стали совершенно чужими людьми. Между нами уже все давно случилось, закончилось, все было высказано и забыто. Да, Ольга до сих пор считала, что очень мне обязана, когда в нужный момент я вспомнил о ней и «сосватал» ее Орти…
Кроме того, она находилась под впечатлением от увиденного. Не смотря на ранний час, она, непрестанно крутила головой, оглядывалась по сторонам, и удивлялась изменениям, которые произошли с городом за последние годы. Ничего подобного она не ожидала. Реклама, магазины импортного образца, огромные универмаги… Когда она покинула этот мир, Перестройка делала только первые робкие шаги, и Ольга помыслить не могла, что когда-нибудь наша северная столица сможет соперничать с Западом (если, конечно, закрыть глаза на грязь и разруху, скрытую за внешним лоском «а ля рюс»). Так что Ольга во все глаза разглядывала город, а я, натужно зевая, скучал.
И все-таки, как я не старался, все-таки задремал.
Разбудил меня визг тормозов. Машина резко остановилась.
Я разом подобрался. События трехдневной давности еще были свежи в моей памяти.
– Впереди скопление машин, – у Ольги был красивый голос. С таким только в опере выступать.
– Пробки тут быть не может, – тихо пробормотал я.
– Авария?
– Посмотрим.
Я решительно распахнул дверцу машины, но голос Ольги остановил меня:
– Не забудь взять вот это, – улыбнувшись, она выудила из бардачка пистолет, заряженный серебряными пулями. – Береженого бог бережет.
Я кивнул. Если честно, то я подсознательно не хотел брать с собой никакого оружия. Где-то в глубине души я надеялся, что впереди обычная авария, но, пройдя метров сто, мы уже четко могли рассмотреть, что, перекрыв движение в обе стороны, машины сгрудились у въезда и выезда на заправку. И в основном это были милицейские и пожарные машины. На выезде с заправки торчала одинокая скорая помощь. Несколько милиционеров бесцельно бродили внутри оцепления из красно-белых лент, остальные, столпившись под козырьком заправки, о чем-то беседовали с тремя штатскими, бросая косые взгляды на толпу из местных и приезжих, мокнущих под дождем.
Чуть поодаль сквозь туманную поросль смутно проступали очертания сельских домов какой-то деревни.
Судя по обилию сотрудников правоохранительных органов, толпе любопытных, которых даже дождь не смог разогнать, тут произошло что-то серьезное. К тому же, я нигде не видел покореженных машин. Может это и не авария вовсе?
Кутаясь в тонкую куртку, я обратился к одной из «местных» – даме неопределенного, но явно преклонного возраста, в линялом плаще и высоких резиновых сапогах.
– Что тут случилось?
– Тебе какое дело? Проезжай.
Тем временем Ольга обратилась к пожилому мужчине в цветастой бейсболке, явно водителю одной из тех машин, что сгрудились вдоль обочины.
– Убили там кого-то, – проворчал он через плечо. Потом скосив взгляд получше рассмотрел Ольгу, и сразу же стал разговорчивее. Миловидные девушки на всех мужчин действуют одинаково. – Вроде бы даже не одного, а нескольких. Я-то когда ехал, смотрю машины «скорой помощи». Потом менты все оцепили. Говорят, вот-вот телевидение приедет. Я собственно телевизионщиков и жду.
– Глупости все это, – вмешалась дама с оранжевым зонтиком, который при всем желании хозяйки не мог прикрыть ее непомерного тела. – Там всего-то и было два человека. Федька, он всегда в утреннюю смену тут рабочим халтурит, и кассир – барышня из города. Их на куски порубали и куски эти по всей заправке лежат. А крови и вовсе нет, словно выпил кто… – тут дама сделала многозначительную паузу, желая посмотреть, какой эффект произведут ее слова на слушателей.
– Да брешешь ты все, – вмешалась дама в сапогах. – Это небось какие-нибудь милионерщики из города напились да учудили. А ты порубаны, крови нет… Ты еще скажи, что вампиры с монастыря здесь побывали.
Так! Похоже, утро перестало быть томным.
– Вампиры? – удивился я.
– А то, как тех иродов назвать. Раньше сидели себе у себя за стеной, ироды проклятые, а теперь повылазили секстанты всякие.
– Не «секстанты», а сектанты, – поправил полную даму водитель в бейсболке.
– Никакие они не сектанты, – вмешалась в разговор третья дама в полиэтиленовом дождевике. – Монахи там живут.
– Всех монахов еще при Сталине к стенке поставили, а это – секстанты, проклятые. Мутят головы, работать мешают…
