Сергей Тармашев - Ареал. Цена алчности
— Саня, подъём, — тихо произнес Иван, несильно подтолкнув Лемура в плечо. — Темнее уже не будет.
Лемур открыл глаза и попытался потереть веки через лицевой щиток шлем-сферы. Негромко чертыхнувшись, он разгерметизировал забрало.
— Ненавижу спать в Зонах, — недовольно пробурчал он, с явным наслаждением вдыхая ночной воздух. — Без противогаза нельзя, а в нём — одно мучение. — Лемур размял затёкшую шею. — Позвонки разламываются от этой консервной банки на голове, а её ещё таскать и таскать…
— Слушай, Саня, — нахмурился Берёзов, — тут темень такая, хоть глаз выколи. Как приближаться к лабе будем? Если кто высунется в пролом, можно и не успеть среагировать. Мы-то у них как на ладони будем! Расстреляют, как в тире! А нам в узкую дыру пролома надо ещё попасть, к тому же видно её станет, только если кто высунется… проигрываем по времени реакции.
— Нормально всё будет, — улыбнулся Лемур и полез в один из подсумков. — Я первым пойду, вот с этой штукой! — Он достал небольшой мет и принялся закладывать его в набедренный карман. — А ты прикроешь.
— Что это? — Иван с интересом смотрел на неровную полупрозрачную каплю.
— «Невидимка», — ответил Лемур, — очень редкая и очень полезная вещица. К сожалению, за пределами «Ареала» совершенно не работает. При использовании делает тебя невидимым для «Филина». Нет ничего удобнее для работы ночью.
— А от «Шестого чувства» тоже спрячет? — поинтересовался Берёзов.
— Нет, — покачал головой Лемур, — от чего угодно прячет: от «Филина», от тепловизора, от датчиков движения и пульса, от ПНВ — вообще запросто, сталкеры говорят даже, что от звериного нюха скрывает, ну, кроме собак ареаловских, конечно. Даже медведь не учует. Но вот от «Шестого чувства» не может. От него спрятаться невозможно. Потому оно так и ценится.
— Откуда он у тебя? Тоже со склада получил? — Иван отметил, что как-нибудь при случае стоит выяснить на будущее, что вообще есть на спецскладе из нестандартного оборудования.
— Нет, на складе такого никогда не бывает, — усмехнулся Лемур, — яйцеголовые всё более-менее стоящее хапают сразу. Я нашёл его случайно в прошлом году. И припрятал на чёрный день.
— Вообще-то это незаконно, — напомнил Берёзов.
— А устраивать нелегальные лаборатории в пользу иностранных разведок законно? — фыркнул Лемур. — Мы уже давно действуем законными методами, а где результат? И если будем и дальше продолжать ими действовать, то имеем все шансы в скором времени отметить год, как не можем её найти. Так что сей маневр есть не нарушение закона, а лёгкая импровизация, так сказать, — философски протянул он, — к тому же я не продал мет налево, я лишь приберёг его для себя, ради хорошего дела! Он не покидал границы «Ареала», так что всё не так уж и страшно.
— Логично, — кивнул Иван, всматриваясь в почти чернильную темноту ночи, туда, где посреди покрытой тусклыми язвами Студня ночи таилось здание шпионской лаборатории, — когда начинаем?
— Прямо сейчас! — Лемур подобрал лежащую рядом «Грозу-4». — Работаем по обычной схеме. Я иду первым, ты прикрываешь. Через пятьдесят метров останавливаюсь и контролирую направление на лабу, пока ползёшь ты. Только учитывай ширину коридора. Двигаться придётся в створе друг друга, так что ближе пяти метров ко мне не приближайся.
— Не лучшая тактика, — поморщился Берёзов, — находиться обоим на одном направлении. Подставляемся.
— Знаю, но с этим ничего не поделаешь, — коротко вздохнул Лемур, — такова специфика «Ареала». Тут особо не подвигаешься, безопасного пространства всегда в обрез. Приходится вертеться исходя из того, что есть.
С этими словами он осторожно выкатился из-за опоры и, перехватив автоматный ремень у верхней антабки, пополз в сторону лаборатории. Через несколько секунд его силуэт растворился в чернильной тьме, сменившись красным пятном отпечатка тепловой сигнатуры тела. Иван взял на прицел направление на лабу и замер, готовый в любой момент посадить на пенёк мушки любую цель, если таковая появится в поле зрения. Через пару минут ползущий сквозь ночную тьму красный силуэт Лемура прекратил движение и быстро взмахнул расплывчатой рукой, подавая сигнал. Берёзов пополз следом.
Спустя первый же десяток метров он в который раз позавидовал Болту, имеющему счастье не носить «Мембрану», и сосредоточился на движении. Ползти в кромешной тьме оказалось проще, чем он ожидал. Красное пятно Лемура отчетливо виднелось впереди, и всё, что оставалось, — это держать направление точно на него, благо Лизун, живший на лабе, видимо, не любил кружных путей, и коридор был прямой, словно стрела. В кромешной тьме уже не стало видно Паутины, лишь фиолетовые лужи Студня, густо устилающие пустырь, дрожали призрачным свечением, да изредка пробивался сквозь стенки шлем-сферы далекий злобный звериный крик.
До лабы доползли спокойно. В ночной мгле Иван не заметил границы Лизуна и понял, что находится внутри аномалии, лишь в тот момент, когда голова словно оказалась опущена в бассейн с растительным маслом.
«Вот так люди и умирают, — мрачно заметил про себя Берёзов, — ползут в полной уверенности, что впереди чисто, и вляпываются, так и не успев понять, что их убило. Тем более в противогазе. Обоняние тебе не поможет, да и на слух, в общем-то, надежды немного». Иван вспомнил, что Болт всегда спешил снять противогаз, едва считал опасность миновавшей, и никогда не выжидал установленные инструкцией пять минут времени, отведённого на так называемый «буфер безопасности». Что ж, ему проще…
Берёзов поискал глазами Лемура. Тот замер у самого угла лаборатории, прижавшись к стене, и жестом подзывал к себе. Убедившись, что находится в мёртвой зоне для потенциальных наблюдателей из проломов, Иван поднялся на ноги и тихо скользнул к Лемуру, беря автомат наизготовку.
— Вход сразу за этим углом! — пробубнил Лемур сквозь загерметизированную шлем-сферу. — Похоже, нас не ждут. Выходим!
Они обогнули угол по всем правилам прохождения лабиринта, готовые в любую секунду открыть огонь. Но за углом оказалось пусто, массивная дверь в лабораторию была закрыта. Лемур осмотрел замок и стянул с головы шлем.
— Заперто на электронный ключ, — сообщил он, — но можно открыть. Есть у меня одна хитрость.;
— Снова мет? — предположил Иван.
— Точно. — Лемур полез в подсумок. — Но мне потребуется твоя помощь. Одному тут не справиться.
— Что надо сделать? — Берёзов окинул взглядом погружённые в ночной мрак окрестности. «Филин» не показывал даже мелких зверей, похоже, их появления в лаборатории действительно никто не ожидал.
— Снимай шлем. — Лемур достал какой-то предмет и свободной рукой прицепил свою шлем-сферу на пояс. — Потом обопрёшься рукой на стену лабы, надо замкнуть цепь.
Иван снял шлем и с непривычки заморгал глазами — пахнущая сдобой аномалия мгновенно обслюнявила лицо, как будто жизнерадостный пёс орудовал мокрым языком. Пришлось снять перчатку и протереть глаза.
— На что надо опереться? — переспросил он Лемура.
— Вон, — тот указал ему за спину, — отмеченная царапиной плита в стене. Смотри внимательно, её видно не сразу.
— Как ты её разглядел? — озадаченно хмыкнул Иван, разворачиваясь.
Он попытался отыскать царапину на стене строения и в ту же секунду почувствовал сильный удар но затылку. Голова словно раскололась от острой боли, и Берёзов рухнул наземь, теряя сознание.
* * *Мутно-голубой солнечный диск, казалось, светил прямо в зрачки, пробиваясь через сомкнутые веки. Иван попытался открыть глаза, по не смог, ресницы оказались слепленными запёкшейся кровью. Рассечённая кожа на затылке и макушке саднила нудной болью, нагревшись под солнечными лучами. В голове тихо гудело, словно далёкий отзвук колокольного удара, кожи на лбу не чувствовалось. Видимо, он лежит лицом вниз уже много часов.
Берёзов попробовал с силой разлепить веки. Вырванные ресницы отозвались неприятными уколами, но один глаз всё же удалось раскрыть. Первое, что он увидел, была красная резина земли прямо перед глазами, покрытая ржавой пылью, и голубой диск утреннего солнца на горизонте, нависавший над кромкой растительности посреди зелёного неба. Иван попытался подняться, но не смог даже пошевелиться, будто его спеленали но рукам и ногам. Он скосил взгляд вбок, оглядывая ту часть своего тела, что попадала в поле зрения. «Латник», надетый поверх «Мембраны», исчез, но никаких верёвок или наручников на нём не было — он лежал, распластавшись навзничь без каких-либо пут, не в силах сдвинуться с места. Берёзов стиснул зубы и предельно напряг вспыхнувшие болью мышцы шеи. Голова словно весила половину центнера, но приподнять её все-таки получилось. Он развернул её в другую сторону, и взгляд тут же уперся в сапоги «Мембраны». Их владелец стоял слишком близко, чтобы можно было разглядеть его лицо, но этого и не потребовалось.
