Ольга Ларионова - Сотворение миров. Авторский сборник
Она лежала, и странная тяжесть наваливалась, наползала на нее сыпучими дюнами. Руки и ноги отяжелели, как тогда, у Золотых ворот. И холод, только теперь не с моря, а сзади, от шершавой поверхности стены. Неужели гравитационное воздействие? Тогда почему все остальные не чувствуют?..
– Тревога! – зазвенел из невидимой дали голос Пегаса. Параскив вскочил, Варвара с трудом подняла голову.
– Да что это с ним? – недоверчиво и брезгливо протянул Светозар. – Или на него распространилась ваша мания подозрительности? Почему он один поднимает тревогу, когда все остальные кибы молчат?
– Пошли, выясним на месте, – распорядился Келликер. – Оружие какое–нибудь с собой? Нет? Тогда захвати еще…
По тому, как осекся голос командира группы. Варвара поняла: опять непоправимое. В низкое небо впилась малиновая ракета, над ухом гаркнули, словно подзывали собак: «Кибы, ко мне!» – и Варвара, с трудом отталкиваясь от каменного бруса, попыталась подняться на ноги. И в тот же миг, словно в ответ на ее движение, камень дрогнул и плавно заскользил вниз. Девушка взмахнула руками, стараясь сохранить равновесие, и едва удержала крик: на том месте, где несколько минут серебрилась шестиместная палатка, зияла чернота провала.
Ни палатки, ни доброго десятка «шпал». Гладкая стена.
Каменный брус, на котором она стояла, неслышно коснулся поверхности моря и несколько раз качнулся, точно поплавок. Страшная тяжесть исчезла, но не совсем: она точно сконцентрировалась в ступнях ног, намертво приклеивая их к отполированному камню. Но вот вода замочила ноги по щиколотку, и последнюю тяжесть тоже как будто смыло.
– Фонарь! – крикнула Варвара. – Скорее дайте фонарь! По черной стене метались световые диски – это мчались кибы. У первого же, который подбежал и круто затормозил, раскидывая щупальца и присасываясь к камню, чтобы не свалиться в воду, выхватили фонарь и протянули девушке.
– Не пускайте ее! – раздался с той стороны срывающийся голос Теймураза.
Никто ему не ответил, и Варвара, не успев даже надеть маску, бесшумно ушла под воду.
Кофейный мрак сразу же погасил ощущение глубины. Это не было мутной сепией каракатицы – вода оставалась совершенно прозрачной, как очень свежее пиво. Никогда не плавала в бассейне с пивом. Что, уже головокружение? Нет. Нужно собраться в комок и заэкранироваться от посторонней информации в любой форме. Только – палатка. Серебристая палатка.
Герметический походный фонарь давал тугой, осязаемый конус света. Темно–серая шершавая стена словно обтянута кожей асфальтовой обезьяны. Ломкая прозрачность глубины. Над головой, примерно в метре под кромкой воды, одна застывшая «шпала». И все. Ни жгутка водорослей, ни парашютика медузы. Стерильность.
Она вынырнула, быстро велела:
– Какой–нибудь груз!
Очень пригодился бы старый моноласт, но Варвара не стала о нем упоминать, потому что он находился в палатке.
Странно, что не всплыло ни одной тряпки или чехла – ведь в чем–то же был пузырек воздуха…
Артур со Светозаром оказались сообразительнее, чем она думала, – груз ее уже ожидал. Похоже, сумка с консервами. С той стороны кто–то неловко, как клецка, шлепнулся в воду.
И без фонаря.
Но наводить порядок времени уже не оставалось. Варвара зажала ногами груз и пошла в глубину.
Теперь – только самоконтроль. Если выйти из строя, то никто уже не нырнет глубже. Все они этого не умеют. Не приспособлены не столько от рождения, сколько от пренебрежения к тренировкам. Так. Это начало, метров двенадцать. Снять напряжение с головы. Дальше. Пятнадцать метров. Двадцать. Что–то ближе к тридцати. Что это за движение там, внизу?
Она выхватила из–за пояса свой неразлучный нож, предмет беззлобных насмешек окружающих. Нет. Не защищаться, разрезать палатку, чтобы не путаться с выходом…
К счастью, хватило выдержки подождать. Четкие тени вырастали из глубины – призрачно скользящие вдоль скалы брусья. Девушка выпустила груз, резко оттолкнулась от стены, чтобы пропустить мимо себя этот тяжеловесный частокол. Те, что оставались наверху, неверно поняли и начали быстро выбирать веревку с привязанной сумкой. Ничего. Хотя перепугаются, конечно.
Загадочные камни мертво и безразлично прошли вверх. Ни малейших следов палатки на них не обнаружилось.
Варвара, предчувствуя, что сейчас бросятся в воду все остальные, проворно всплыла. Выбралась на «шпалу», секунд двадцать отдыхала – выравнивала дыхание. Ей не задали ни одного вопроса. Она огляделась: ровный каменный забор лежал плашмя на воде, насколько хватало света. Метрах в двадцати кто–то барахтался, часто и бессмысленно ныряя. Конечно, Теймураз.
– На какую глубину погружения рассчитаны кибы? – спросила Варвара, хотя больше всего на свете ей хотелось попросить глоток воды.
– На пятнадцать метров. Что, спускать?
– Не имеет смысла. Я уйду гораздо глубже.
И снова в воду. Теперь – только глубина, ни доли секунды задержки и сколько можно выдержать. Не бездонная же пропасть? Хотя зачем бездонная? Достаточно ста метров. Ведь в самых комфортных условиях ее рекорд – семьдесят метров. А акваланг остался в палатке. Почему ничего не всплыло? Ведь вход в палатку был открыт. Невероятно…
Она старательно перебирала в уме мелочи. Не позволяла только себе подумать о том, что в палатке спала Серафина…
В голове стучало до зелени в глазах. Казалось, на такую глубину она не опускалась ни разу. Сейчас ни о чем не думать, только о собственном сердце, легких, печени. Все они казались кровавым, спрессованным комом, их надо было разъединить, зализать невидимым языком, уговорить потерпеть хоть полминуточки…
И тут в глубине что–то затеплилось. Палатка всплывала, и не прямо под Варварой, где ей надлежало бы быть, а гораздо дальше от берега. Палатка… или что–то другое. Потому что снизу к Варваре плавно тянулись два огромных призрачных лепестка, напоминающих два исполинских листа ландыша, каждый величиной с лодку, и вообще это были не листья, а нежные теплые руки, и девушка чувствовала, как сладко и уютно будет спуститься на такую тепло мерцающую ладонь, и тогда другая рука бережно и невесомо накроет ее сверху…
И ничего не всплывет. Ни пузырька воздуха.
Тело автоматически рванулось, уходя от манящих рук, прежде чем мозг успел отдать четкий приказ. Вверх!
Ее вытащили на камень, и она сразу же перевернулась лицом вниз, чтобы не заметили кровь, обильно текущую из ушей и носа. Она снова ничего не сказала, и ее опять ни о чем не спросили. Кто–то нырнул, кажется Параскив, и минуты через полторы вылез обратно без малейших впечатлений. Значит, мерцающие ладони – это был театр персонально для нее. Рядом послышалось гуденье, словно кто–то включил старинную паяльную лампу. Девушка повернула голову и увидела, что командир, откорректировав свой десинтор на ближний прицел, выплавляет в поверхности скалы какой–то знак, – это было латинское S.
– Сейчас… – выдохнула Варвара. – Сейчас я нырну еще.
«Шпалы» угрожающе качнулись и зашлепали по воде.
– Уходим, – словно не слыша ее, негромко скомандовал Келликер. – Норегу – на робота. Счастье еще, что он единственный не сложил свой груз в палатке, – у нас есть лодка.
Лерой, все еще голый по пояс, серебрящийся седым волосом в свете аварийных фонарей, поднял девушку и положил ее в корыто Пегаса. «Как чучело зайчонка», – подумала Варвара.
В корыте было мягко: лежала надувная лодка.
– Кто–нибудь помнит, – пробормотала Варвара, отчаянно борясь с дремотой, – во что был одет Вуковуд, когда проходил этим маршрутом? Не в легкий ли скафандр?
– С автоматической защитой, — скупо подтвердил Артур.
Такой скафандр не защищал от психогенного излучения и сам по себе не спас бы ни Серафину, ни Солигетти. Но Варвара имела в виду совсем другое. Не было только сил объяснять.
– Кстати, – сказал Теймураз, наклоняясь над девушкой, – дай–ка я сниму с тебя мокрое…
* * *
Оловянные ворота обошли на резиновой лодке. Кибы с Пегасом беспрепятственно прошествовали через низенький тоннель, люди рисковать не могли: с базы сообщили, что пока поиски не дали ни малейших результатов. Специально высланный инфракрасный зонд еще до рассвета прошелся над всей прибрежной полосой, включая два мыса с воротами. Ничего. Впрочем, на него надежды было мало: ниже десяти километров он и опускаться–то не смел, а такая дистанция наблюдения никого не удовлетворяла.
Узкий арочный мыс был осмотрен людьми со всей тщательностью и с минимального расстояния, какое только позволяли уже знакомые спазмы чесотки, нападающие на тусклую оловянную шкуру ворот без всякой видимой причины.
Шкура и вода, и ничего, кроме этого.
Зато сразу за воротами начинались форменные джунгли – кустарники, топь, непроходимость. Барьерный хребет, не оставляя места никакому предгорью, лиловатой стеной уходил в глубь материка. Едва заметные сколы, выступы, пещерки, все с острыми краями, но без глубоких впадин, – там никто укрываться просто не мог. Скальной растительности тоже не наблюдалось. Унылый мир, ничего не скажешь. Примерно через два часа через хребет перевалит вертолет с автопилотом, доставит продовольствие и дополнительное снаряжение. На базу Жану–Филиппу сообщили только, что потеряли весь багаж. Без подробностей. Хватит им забот с поисками малыша, пусть не отвлекаются.
