Синякин Синякин - Люди Солнечной системы (сборник)
— Ладно, — сказал он. — Оставим на время споры. Предадимся чревоугодию. Настоятельно рекомендую, Алекс, на Марсе ты этого не поешь!
— Странное дело, — вслух подумал Круглов. — Каждый раз, когда возникают сложности в наших отношениях, вы тянете меня в ресторан. С чего бы это, Ричард?
— Не ищи особых причин, — посоветовал Чамберс, вытирая губы салфеткой и с наслаждением делая глоток чая из тонкой фарфоровой чашечки. — Просто сытого человека легче уламывать. Сытый человек лучше чувствует общую гармонию, он умиротворен, ему лень возражать.
— Психолог, — с уважительной насмешливостью сказал Круглов. — Ладно, Ричард, ты меня уговорил. Отложим разговор до возвращения с Марса, тем более что самые неприятные разговоры мне еще предстоят.
— Собираешься на родину? — внимательно глянул Чамберс.
— Пора решить все вопросы. — Круглов кивнул официанту, ожидавшему этого знака. — Тем более что назад я вернусь почти через год. Кстати, вот еще одна причина, чтобы поработать в программе «Икар». Есть возможность значительно сократить сроки перелетов. Мы слишком застоялись, пора сделать еще один шаг. Скорость должна расти, а расстояния — сокращаться.
— И ты говоришь, что не чувствуешь себя функционером? — Чамберс театрально возвел очи горе. — Правильной дорогой идете, товарищ Круглов, как говорят наши китайские друзья.
Он посмотрел на часы.
— Кажется, на этот раз мои увещевания не особо затянулись, — удовлетворенно сказал он. — Итак, Марс. Сейчас там одно поселение. Форпост в горах можно не считать, хотя он является важнейшей отправной точкой принятого решения.
Наша задача — довести за десять лет поселения на Марсе до десяти — пятнадцати тысяч человек. Красивая задача, не правда ли? Кроме того, планируется создать поселение на орбите. Так что Ярославский завод со своей идеей появился крайне своевременно. Поселение на орбите будет на первых порах складом и ремонтной базой, в дальнейшем планируется развернуть там космолитейный завод, сборочный цех и мощную астрофизическую станцию. Я тебя познакомлю со всеми документами.
Подумай, Алекс, тебе придется стоять у истоков космической цивилизации в полном соответствии с прогнозами вашего Циолковского. Это тебя не убеждает?
— Свое отношение к происходящему я уже высказал, — глядя в окно, сказал Круглов. — Каждому свое, не так ли?
— Только ты от этого своего почему-то бежишь, — поднимаясь, сказал Чамберс.
Они вышли из ресторана. Служба погоды проводила профилактическую разрядку облаков, и над Нью-Йорком, над его небоскребами и скверами, моросил легкий дождь, делая нежной и глянцевой листву, заставляя оживать пожухшую от жары траву, делая темными и скользкими полибетонные дорожки. С левой стороны небес облаков не было, и в синеве сияло солнце. «К грибам», — машинально подумал Круглов и едва не засмеялся: ну какие, к черту, грибы в мегаполисе? Неподалеку на темном влажном пятачке посадочной площадки приземлилось маршрутное аэротакси, из которого выскочили два одинаковых курчавых негритенка и, весело препираясь, помчались в парк, откуда доносились возбужденные детские голоса. Круглов знал, что там находится бейсбольная площадка, но негритята, по-видимому, были зрителями. По крайней мере сумок со спортивной амуницией он у них не увидел.
— Так ты сейчас куда? — спросил Чамберс, поглядывая на часы. — У меня в три часа совещание по лунным проблемам. Мы туда направляем хорошую экспедицию. Звездные имена, Алекс. Зоопсихологи, ксенологи, специалисты по изолированным общественным группам. Не хочешь поприсутствовать?
— Не хочу, — глядя вслед беззаботным мальчишкам, сказал Круглов. — Мне еще в библиотеку ООН надо заскочить, поинтересоваться материалами по Марсу. Хорошим я буду функционером, если покажу свое полное невежество во всех тамошних делах.
— Правильно, — сказал Чамберс, протягивая ему руку. — Только не начинай с конца прошлого века, ты уж поверь, та история тебе ничего не даст.
Некоторое время Круглов смотрел вслед председателю КОСМОЮНЕСКО. Чамберс торопливо уходил по улице, обходя образовавшиеся лужи, в которых еще пузырился дождь.
Чамберсу было рядом, это Круглову надо было добираться на другой конец города. Он обреченно вздохнул и зашагал к аэротакси, желтеющему на сером пятачке посадочной площадки.
Оказавшись в кабине, он набрал на клавиатуре адрес. Маршрутное аэротакси водителя не имело, его компьютер ориентировался по маячкам, установленным на зданиях. Едва Круглов набрал адрес, аэротакси опустило прозрачный купол, мягко, почти неслышно запели двигатели — два винтовых агрегата по триста пятьдесят лошадиных сил, скрытые под обшивкой машины, немного походящей на летающую тарелку, какой ее обычно изображали в конце прошлого века.
Круглов откинулся в кресле, некоторое время смотрел на громады небоскребов, проплывающих по курсу машины, потом взял со столика иллюстрированный журнал и принялся коротать время полета.
Он с досадой подумал, что Чамберс снова обставил его по всем статьям. Впрочем, этому не стоило особенно удивляться.
Запреты врачей все еще оставались в силе, поэтому будущее Круглова в какой-то мере продолжало зависеть от председателя КОСМОЮНЕСКО. И все-таки ему было досадно. Мысленно он еще придумывал аргументы за свой переход в программу «Икар», правда, аргументы эти не казались ему самому слишком убедительными. Чамберс был прав: задачи, что стояли перед комитетом, были слишком важны, чтобы зависеть от прихоти одного человека, хотя бы этим человеком был он сам. Будь он на месте Чамберса, Алексей Николаевич поступил бы точно так же. Человечество нуждается в расширении своего космического пространства, дальнейшая экспансия неизбежна. Следовательно, он, Круглов, должен встать под знамена этой экспансии, и встать не тем, кем ему самому хотелось бы, а специалистом, в котором общество в настоящий момент весьма нуждается. Чамберс был прав, но все равно было досадно. Круглов представил себе тахиопространственный спейсрейдер, о котором он недавно говорил с руководителем программы «Икар», и легкая зависть к пилоту, который поведет корабль через два пространства, на миг охватила его.
Но на подобную грусть у Круглова не было времени, следовало до отлета в Россию ознакомиться с положением дел на Марсе, со всей марсианской программой, а за час или два вникнуть во все проблемы было нереально.
Сидеть в библиотеке не хотелось, пусть там было уютно и тихо, пусть там было хорошо — работали люстры Чижевского и прекрасные кондиционеры. «Возьму дискету», — подумал Круглов. Пожалуй, это был выход — сунуть дискету в наручный компьютер и просмотреть все материалы через информкорректор, похожий на зеркальные очки.
Для получения информации не стоило ехать в библиотеку, можно было заказать ее прямо со стратосферника. Но педантизм Круглова взял свое — вдруг есть материалы, еще не занесенные в Сеть? Для получения этой информации надо было обязательно поговорить со специалистами библиотеки. Это Круглов так обманывал себя, просто ему хотелось немного пообщаться с людьми, не связанными с делами КОСМОЮНЕСКО, а потому и приятными в разговоре. Тем более что большая часть сотрудников библиотеки относилась к прекрасному полу, который за рабочей суетой и постоянными полетами Круглов уже стал забывать.
Глава двенадцатая
РОССИЯ. 2057 ГОД
Стратосферник очертаниями походил скорее на плоскую рыбину, чем на летательный аппарат. Сделан он был по модернизированному проекту немецкого ракетчика Зенгера, который работал над ним еще в сороковые годы. Именно с такого дальнего бомбардировщика Зенгер планировал бомбить американские города. Теперь же стратосферник, сделанный по его проекту, занимался сугубо мирным делом — перевозил пассажиров и грузы с континента на континент. Стратосферник был снабжен ракетным двигателем, полет протекал на высотах от пятидесяти до трехсот километров, и скорость стратосферника могла достигать сорока тысяч километров в час. В конце восходящей траектории полета ракетный двигатель выключался, и далее полет продолжался благодаря запасенной кинетической энергии путем планирования по волнообразной траектории с постепенно затухающей амплитудой. Проще говоря, стратосферник двигался подобно плоскому камню, пущенному умелой рукой над водой. Он отталкивался от атмосферы, оставляя за собой «блинчики» подскоков. Перелет до Москвы занимал несколько часов, которые можно было провести в баре или при желании посмотреть какой-нибудь фильм из многочисленной видеотеки лайнера. Круглов же постарался использовать это время с большей пользой — он познакомился с историей и проблемами марсианской экспансии.
Первый пилотируемый полет на Марс состоялся в две тысячи двадцать втором году. Экипаж пилотируемого корабля, который в память о первых спутниках назвали «Галилео Галилей», продолжался более двух лет. Экипаж был международным — в него входили три американца, двое русских, один немец и один китаец, который в последний момент заменил заболевшего британского астронавта. Экспедиция пробыла на Марсе двенадцать суток. Для изучения планеты этого времени оказалось мало, зато члены экспедиции с успехом выполнили другую задачу — подготовили и установили купол, способный принять последующие экспедиции, провели пробные бурения и обнаружили запасы воды. Кроме этого, члены экспедиции установили и запустили компактный ядерный реактор «Арзамас-5», который в марсианских условиях зарекомендовал себя прекрасно. Заглушив реактор и оставив в куполе запасы продовольствия, первая марсианская экспедиция отправилась восвояси, успев, однако, по пути исследовать один из спутников Марса — Деймос.
