Виталий Абанов - Элита Империи
— А что с Инной? В последнее время я не получал от нее никаких известий. Из Школы не отпускают, даже увольнительные перестали давать.
— Инна… Твоя подружка кажется вытащила выигрышный билет. За ней стал ухлестывать какой-то тип из Бизнес-Сити, лимузин, бриллианты, все дела. Она забрала вещи и переехала к нему.
— Давно?
— Два месяца назад.
— Понятно. — Перси снова опрокинул бокал. Горечь сжала сердце, встала комком в горле. Подошедший бармен молча поставил на стол бутылку и удалился. Перси наполнил бокал снова, даже не посмотрев на этикетку. Какая разница.
— Перси, ты напьешься. — предупредила Хлоя, наблюдавшая за ним.
— Какая разница, Хло…
— Давай уж и я с тобой. Чтобы тебе не одному на полу валяться.
— Тебе же на работу надо.
— А я два дня отгула взяла. Хотела на озеро съездить отдохнуть. Что уж… — Хлоя тоже налила себе полный бокал и опрокинула в рот, закашлялась и закрыла лицо руками.
— Хло, ты что? Погоди, у меня дела неважно, но ты-то… — Перси попробовал ее остановить, но Хлоя решительно отвела его руку.
— У меня есть право, дарованное конституцией и императором Марком, и согласно этому праву я могу напиться когда хочу и где хочу! У тебя проблемы!
— Да, у меня проблемы…
— Ты не знаешь, что такое настоящие проблемы, ты маменькин сынок из Верхнего Сиденья. — отмахнулась от него рукой Хлоя, наполняя очередной бокал.
— Из Верхнего Синнея. — поправил Перси, начиная сердиться.
— Какая разница. Ты думаешь, что вся Вселенная крутиться вокруг тебя и твоего дружка-миллионера. И ты думаешь, что у тебя проблемы. — упрямо повторила Хлоя.
— Хло, послушай…
— Нет, уж, наслушалась! Теперь моя очередь! Ты даже не представляешь, что такое жить без родителей, в интернате. У нас даже имен-то не было, номера идентификационные. Имена мы сами себе потом выбирали. И сестер с братьями. — Хлоя выпила, помотала головой и продолжила: — Никто о тебе не заботиться и если ты загнешься на улице, это никого не будет волновать. Самый простой путь — фабрика донорских органов. Почки тебе хватит на два месяца нормальной жизни. Легкое стоит дороже. Проходит какое-то время и ты начинаешь понимать, что ты это уже не ты, а комплект дешевых заменителей. Те, кому повезло, мордашка смазливая, или с фигурой все в порядке, могут рассчитывать на месте на панели. Сутенеры берут семьдесят процентов от прибыли, конкурентки норовят плеснуть в лицо кислотой, а полиция рада поймать тебя и отыметь всем участком в седьмой камере. — зло закончила Хлоя, с размаху поставив бокал на стол.
— Почему в седьмой? — тупо спросил Перси.
— Ну, в восьмой. Или в десятой. Какая разница, где тебя трахают. — Хлоя подняла вверх сигарету и некоторое время смотрела на ее тлеющий огонек.
— Если бы ты знал Перси, если бы ты знал… а какая разница, знаешь ты или нет. Да и вообще… пошел ты Дорбан к черту. — сказала Хлоя и заплакала. Перси молча обнял ее и они некоторое время сидели так, обнявшись.
— Ладно, Хло… на, выпей.
— Пошли они все… давай сюда. Выпьем, чтобы все сутенеры галактики горели в аду.
— И инструкторы. — добавил Перси, поднимая бокал.
— И инструкторы. — согласилась Хлоя.
— Ухх… из чего ее делают. Огонь…
— Дерьмо. Самое натуральное. Перси, тебе еще уччиться и уччиться. Дерьмо. — Хлоя понюхала бокал и сплюнула в пепельницу.
— Сделано из дерьма, как и все в этом дерьмовом мире.
— Эй, Хло, это меня выкинули из школы, это моя девушка ушла к какому-то хлыщу, и это я сейчас должен предаваться глубокому оттчаянию. — заплетающимся голосом сказал Перси, нацеливаясь налить себе еще.
— А у меня тяжелое детство. И еще приятель, которого выкинули из Летной Школы, и подружка от него ушла. — парировала Хлоя.
— Да, за это надо выпить.
— Конечно. Черт, ты опять пролил все на стол!
— Извини, Хло, я просто…
— Увалень. Налей мне еще.
— Слушай, Хло… я тут давно у тебя хот… хтел, хотел…
— Давно меня хотел? Я могу сделать это прямо здесь. — Хлоя стала расстегивать пуговицы на своем строгом сером пиджаке.
— Погоди. Я хотел у тебя спросить. — поднял ладонь Перси.
— Что?
— Той ночью… ну когда мы познакомились, помнишь?
— Ну?
— У нас что-то было?
— Как? — Хлоя с недоумением уставилась на Перси. Потом внезапно громко рассмеялась.
— Что тут смешного, Хло? Хло…
— Ах, ты мой бедненький! Душа моя неиспорченная… Вот, что я тебе скажу, Перси… — Хлоя наклонилась к нему так, что через расстегнутый воротник белой рубашки он увидел ее кружевное белье, и прошептала: — Пусть это будет моей маленькой тайной.
— А? Хло это нечестно, я же все тебе рассказываю, и потом… — начал было Перси, но в этот момент кто-то положил ему руку на плечо. Он поднял голову. Патруль. Двое в форме военной полиции. Одинаковые каски, ботинки и выпяченные нижние челюсти. Перси ухмыльнулся и отдал им честь:
— Идите отсюда ребята, с этого дня я больше не служу в Вооруженных силах Империи.
— Курсант Дорбан? — спросил один из них, тот, что выпячивал челюсть сильнее. Наверняка сержант. Перси так надрался, что даже не мог разглядеть знаки различия на рукаве.
— И что? — вмешалась Хлоя: — оставьте его в покое, ребята, он уволен из армии.
— Пройдемте с нами. А вы мэм, останьтесь здесь. — и тот, что с выпяченной челюстью легким толчком ладони остановил встающую Хлою.
— Эй, убери руки, хам в мундире! — возмутилась она и толкнула его в ответ.
— Держите себя в руках, мэм! — и один из полицейских шагнул было вперед, опустив руку на пояс, где висел нейрохлыст, но Перси рванул его на себя и с силой ввинтил свой кулак в выпяченную челюсть. Как говорил садюга Бертран Тор, выбивший дерьмо из всех салаг-курсантов на занятиях рукопашного боя — "дай ему самому напороться на твой кулак, подшаг, подшаг, тупица, левой ногой подшаг и снизу вверх, всем телом в челюсть!" Полицейский рухнул на спину, опрокинув столик и разбив кружку, Перси мельком подумал, что Бертран гордился бы его ударом, а Хлоя с размаху опустила бутылку на голову его приятеля. Бутылка разбилась, коп сполз под стол, откинув в сторону руку с зажатым в ней нейрохлыстом. Бармен равнодушно посмотрел в их сторону и продолжил протирать бокалы. Компания молодых повес у стенки радостно зааплодировала и засвистела в знак одобрения.
— Кажется пора уносить ноги. — констатировала Хлоя, вставая и хватаясь за стенку, чтобы удержать равновесие. Перси помог ей и они вместе направились к выходу, перешагивая через лежащих на полу полицейских. Они почти дошли до двери, когда та распахнулась и в бар ввалилось по меньшей мере пять здоровенных парней в форме военной полиции.
— Вот ведь дерьмо. — спокойно констатировала ситуацию Хлоя, привалившись к стене.
— Так-так. Курсант Дорбан. Учинили драку в каком-то баре, оказали сопротивление военной полиции… — крепыш в форме военной полиции с погонами старшего сержанта оттолкнул от себя папку с документами и вопросительно уставился на Перси. Перси промолчал. У него зверски болела голова, ломило суставы и тянуло выблевать весь желудок прямо на стол — последствия применения нейрохлыста.
— Ну? Что же вы молчите, курсант? — сержант сцепил руки перед собой и наклонил голову, разглядывая Перси так, словно тот был редким мутантом, заспиртованным в кунсткамере Олд-Прайма.
— Мххх….ммм… — попытался что-то выдавить из себя Перси. Сержант наклонился вперед, толкнул к нему стакан с водой, выждал, пока он выпьет. Вопросительно поднял брови.
— Мххм… Сержант… эээ…
— Клейтон. Дори Клейтон. — сержант указал на свой нагрудный знак.
— Сержант Клейтон… я не курсант. Меня уволили. И потому не подчиняюсь военной полиции. А ваши люди применили нейрохлыст. — Перси знал закон. Его не запугать. И он подаст в суд на этих садистов, которые…
— Курсант Дорбан. Вы можете не знать этого, но все данные по всем воинским соединениям в Прайме поступают на наш компьютер незамедлительно. Поэтому ваша ложь выглядит… жалко. Могли бы придумать что-нибудь пооригинальнее. Имейте в виду, что согласно законам Вооруженных сил Империи мы может отдать вас под трибунал прямо отсюда. Даже не согласовывая это с вашим командованием.
— С моим командованием?
— Именно. А список ваших нарушений на трибунале гарантировал бы вам два-три года в военных тюрьмах Империи. Только благодаря ходатайству вашего командования и лично директора Школы Яна Васера, только благодаря им мы не стали направлять ваше дело в трибунал. За вами прислали транспорт, он будет через несколько минут. Вы свободны, курсант. — сержант встал, подошел к окну, давая понять, что беседа окончена. Перси нерешительно потоптался на месте, отдал честь сержантской спине и направился было к выходу.
— Курсант! — окрик остановил его у самой двери. Перси посмотрел назад. Сержант по-прежнему смотрел в окно, не оборачиваясь, он тихо произнес себе под нос, но так, что Перси расслышал каждое слово.
