Уильям Квик - Заложник вчерашнего дня
— У вас там, вероятно, огромное количество информации. И как вы умещаете все это в своем черепе?
Карлик осклабился, обнажая двойной ряд золота высшей пробы. Эффект был настолько неожиданный, словно в темной комнате ярко вспыхнула лампа.
— Понимаете ли, у Искусственного Разума своя собственная индивидуальность. — Голос его понизился на октаву, в гармонию вползли хитрые полутона.
Чазм попробовал свою порцию.
— Пересолена, — объявил он. — Между прочим, я засек Эрла Томаса.
— Что?
— Слишком много соли. Я…
— Нет, вы сказали что-то о Томасе. — Фрего отложил вилку. — Чазм, произнес он придушенным голосом. Рубцы на его физиономии побелели.
— Не надо на меня наезжать. Я не просил вас появляться здесь с этим маньяком на хвосте.
— Давно это было, — Фрего вздохнул, — и я не знаю, почему, но ты согласился работать на нас, на Поиск. Мы помогли тебе, твоей траханой корпорации. Это было частью сделки. Не держи меня за придурка, Чазм. Настало время платить по счетам. Перестань пудрить нам мозги. Ты меня понял?
Глаза коротышки засверкали фейерверком цветов. Некоторые оттенки Гарри прежде не видел.
— Мы заключили договор… — Голос был ровным и холодным.
— Да, — Фрего сохранял спокойствие. — И он пока еще не расторгнут. Если же ты его не выполнишь, тебе придется подписать новый контракт, в котором тебе не светит никаких дивидендов.
Долгая пауза прервала разговор.
— Здесь я в безопасности, — промямлил наконец Чазм.
— Нигде не может быть абсолютной безопасности, — ответил Фрего. Он ждал.
Коротышка бросил салфетку на стали издал обиженный звук.
— Ты так серьезен, Фрего. Но, полагаю, у тебя есть на то причины. Хорошо. Ты хочешь знать о Томасе. Заканчивай свой ленч, и я расскажу вам. Впрочем, нет, покажу.
— Так-то лучше, — удовлетворенно кивнул Фрего.
После ленча Чазм отвел их в другую часть Лома, в белую, стерильного вида комнату. В центре, напротив одной из стен, стояло несколько кресел. Из гладкой поверхности стены выглядывали небольшие электронные устройства, напоминавшие Гарри компьютеры, хотя он никогда не сталкивался с подобным оборудованием.
Чазм произнес кодовое слово, и яркое освещение потускнело.
— Прошу садиться, джентльмены, — уродец слегка поклонился. Гарри забавляла преувеличенная учтивость похожего на эльфа человечка.
Они сели. Юноша хотел устроиться поудобнее, как вдруг его кресло повернуло на триста шестьдесят градусов. Он понял, что поворота можно добиться, слегка нажимая на ручки кресла, и постарался сидеть спокойно.
Чазм подошел к аппарату и потянул из него темную рукоятку, будто вытаскивая пробку из винной бутылки. Рукоятка выскочила, увлекая за собой нитку ослепительного огня.
Гарри прищурился.
— Что это?
— Сверхпроводимый мономолекулярный кабель. Гораздо эффективней волоконной оптики. Высокая разрешающая способность.
— Никогда не слышал о таком, — юноша почесал нос.
— В некоторых областях мы ушли далеко вперед других частей Конфедерации. — Чазм сверкнул ослепительной улыбкой. — Но это не имеет значения. Как если сравнить каменный топор и плазменный луч.
— Как это? — не понял Фрего.
— И тем, и другим можно убить.
Чазм наклонил голову. В задней части шеи появилась черная розетка, в которую он вставил штекер от аппарата.
— Так быстрей.
— Что это за интерфейс? — заинтересовался Гарри.
— Прямой. Человеческая память по своей природе голографична. Искусственный Разум осуществляет фильтрацию…
— Минутку. Вы собираетесь спроецировать свою собственную память?
Чазм повернулся лицом к стене. Мономолекулярный кабель тянулся за ним, как невиданный шлейф.
— При надлежащем программном обеспечении это не проблема. Память есть память.
Гарри медленно кивнул и произнес, тщательно подбирая слова.
— Никто не обладает такой аппаратурой. Я слышал о чем-то подобном, но это было очень давно. На Земле. Там создали биоэлектронные мозги. Их называли «живыми матрицами». Но они запрещены, их больше не существует.
Чазм повернулся настолько, что стали видны его глаза. Теперь они казались ржаво-красными, как засохшая кровь.
— У меня есть мозг, даже, в сущности, два. — Он будто бы объяснил что-то, но для Гарри это была еще одна головоломка.
— Вот, — сказал коротышка, и комнату залило светом.
Помещение исчезло, но теперь их окружала высокая трава у входа в небольшой каньон. Из него бежал быстрый гладкий ручей, как расплавленное прозрачное стекло. Каньон расширялся по мере удаления от луга и далеко вверху исчезал в склоне массивного пика.
Гора показалась Гарри смутно знакомой. Он наморщил лоб, пытаясь вспомнить, но решил, что она просто похожа на другие виденные здесь горы.
На дальнем краю луга, за ручьем, стояло низкое здание из серого камня с оранжевой черепичной крышей. От строения веяло благородным упадком, чувством заброшенности.
И тут открылась дверь, и на свет вышел человек.
У Гарри перехватило дыхание. Фрего заерзал в кресле.
— Да, — подтвердил Чазм. — Это Томас.
Человек вышел на луг и остановился. Прикрыв рукой глаза от солнца, он вглядывался в каньон. Похоже, ожидал кого-то, кто опаздывал.
Гарри смотрел на плавную походку мужчины и вспомнил ту кошачью грацию, с которой Томас шел там, в ломбарде, на расстоянии многих световых лет отсюда.
Этот человек убил моего отца, подумал юноша. Он попытался вызвать у себя пламя ярости, которое он чувствовал тогда, но пришел только холодный озноб и страх.
Томас покачал головой и пошел назад к серому дому. На мгновение он обернулся, и Гарри показалось, что он увидел его глаза. Томас будто догадался, что за ним наблюдают.
Гарри вздрогнул. Не хочу, чтобы он меня видел.
И еще острая тоска пронзила его. Они теперь накрепко связаны с Томасом. Связаны кровью и смертью.
— Это все, — объявил Чазм, и луг вновь стал комнатой.
Гарри выдохнул. Он даже не осознавал, что сдерживал дыхание. Повернув голову, он увидел Фрего, смотрящего на него с любопытством.
— Я в порядке.
— А я и не спрашивал, — отозвался наставник.
— Мое правительство озабочено, — сказал Чазм. — Это место, это здание… Они необычайно важны для нас.
Гарри втянул носом прохладный и без всяких запахов воздух и задумался о компьютерном поиске по Ариусу. Вспомнились недомолвки, ложь. История Ариуса была скрыта завесой тайны…
— Почему они так важны?
Чазм отсоединил мономолекулярный кабель от своего гребня и убрал его обратно в стену. Глаза коротышки стали бесцветными и пустыми.
— Когда Ариус колонизировали, это было первое поселение. Дом наших предков, так сказать.
— Вот это маленькое строение? Для целой колонии?
— Это лишь верхушка айсберга. Основные сооружения подземные.
— Почему?
— Древняя история, — Чазм пожал плечами. — У колонистов были свои причины.
Айсберг. Громада, а виден лишь маленький острый кончик. Секреты и тайны роились в мозгу юноши, как облако жужжащих приставучих насекомых.
— Почему вы не скажете мне правды?
— Это правда.
Гарри устал от безответных вопросов. Это начинало его ухе порядочно раздражать и он постарался переключить свое сознание всецело на Эрла Томаса, с его медленной скользящей походкой наемного убийцы.
— Как он пробрался сюда? — спросил Фрего. — И как вы его обнаружили?
— Наблюдение со спутника ЭЛИНТ. Электронный интеллект. Томаса засекли во время обычного контроля поверхности планеты. Теперь за зданием установлено круглосуточное наблюдение, но больше он не появлялся. Высшие эшелоны власти поставлены в известность.
— Но что-то вы все же выяснили? — вкрадчиво спросил Фрего.
Чазм взглянул на Гарри.
— Возможно.
— Конечно же выяснили, — снова начал распаляться Фрего. — И это связано с нами, не так ли? Вы знали, что он прибудет сюда? Вы знаете, что он убил двести человек на Хоготе, включая отца этого парня?
Коротышка явно устал. Юноша впервые задумался, сколько же ему лет. По черному лицу слабо замерцали серебристые линии.
— Мы ничего не знаем о Томасе. Он для нас — тайна.
И Гарри поверил ему.
— Нужно поговорить, — сказал Фрего, когда они вернулись в свои апартаменты.
Гарри сел на изящный деревянный стул, украшенный отполированной резьбой. Ощущение было такое, словно он сидит в картине, в произведении искусства. Юноша почувствовал себя неуклюжим.
— Здесь безопасно?
— Ты имеешь в виду, подслушивают ли нас? Возможно. Но вся планета прослушивается. Нам все равно нужно решить, что делать дальше.
Как он устал от всего этого! Гарри опять почувствовал себя марионеткой, танцующей с помощью невидимых нитей. Но кто кукольник? Чазм? Фрего? Эрл Томас? А может, мертвый отец дергал за веревочки из могилы?
