Артур Кларк - Свидание с Рамой (перевод Олега Битова)
Через две-три минуты облачный покров оборвался так же неожиданно, как и начался. Они вновь очутились среди слепящего блеска раманского дня, еще более яркого благодаря нависшим над головами облакам. Под ними привычно изгибалась равнина, однако сейчас ее изгиб принять было много легче — ведь полная окружность теперь не просматривалась, Не составляло труда притвориться, что видишь широкую долину, а берег моря изгибается отнюдь не вверх, а вдаль.
На пятой, предпоследней площадке они задержались, чтобы доложить по радио, что облачный слой пройден, а заодно провести тщательный осмотр местности. Насколько они могли судить, на равнине ничто не изменилось, зато здесь, под Северным куполом, Рама породил новое чудо.
Так вот где таился источник звука! Километрах в четырех от них из какого-то скрытого за облаком источника низвергался водопад; несколько долгих минут они молча взирали на него, не в силах поверить собственным глазам. Логика подсказывала им, что в этом вращающемся мире ни одно свободно падающее тело не движется по прямой, но слишком уж неестественное, чудовищно неестественное впечатление производил водопад, который, выгнувшись на параболе, уходил , на много километров в сторону от места, где должен был бы закончиться по земным представлениям.
— Родись Галилей здесь, на Раме, — заявил Мерсер наконец, — он неминуемо сошел бы с ума, пытаясь сформулировать законы динамики…
— Уж я-то думал, что знаю их, — перебил Колверт, — и то, кажется, вот-вот рехнусь. А вас, профессор, это зрелище не смущает?
— Нисколько, — ответил сержант Майрон. — Превосходная демонстрация эффекта Кориолиса, жаль, что я не могу показать этот водопад своим студентам…
Мерсер в задумчивости перевел взгляд на опоясавшую мир ленту Цилиндрического моря.
— Обратили вы внимание, как оно изменилось?
— Как не обратить — море больше не синее, а скорее травянисто-зеленое. Что бы это значило?
— Вероятно, то же, что и на Земле. Лаура говорила, что море — органический суп, перемешайте его — и он пробудится к жизни. Именно это, видимо, и произошло.
— За какие-то два дня? На Земле это заняло миллионы лет.
— Триста семьдесят пять миллионов, согласно новейшим данным. Вот откуда, значит, берется кислород… Рама стремглав промчался сквозь анаэробную стадию к фотосинтезу — и все за сорок восемь часов. Что-то он готовит нам завтра?..
22
ЧТОБЫ МОРЕ ПЕРЕПЛЫТЬ
Добравшись до подножия лестницы, они пережили новое потрясение. В первый момент им показалось, что в их отсутствие кто-то обыскал лагерь, переворошив все снаряжение, а предметы помельче подобрал и унес. Но стоило присмотреться, как на смену тревоге пришла досада на самих себя.
Виновником беспорядка оказался просто-напросто ветер; хотя они перед уходом и привязали все, что не было упаковано, часть веревок, по-видимому, не выдержала напора урагана. Еще несколько дней им попадались собственные пожитки, разбросанные по равнине.
Других серьезных перемен они не обнаружили. После скоротечных весенних штормов на Раме вновь воцарилась тишина. А у края равнины спокойное море готовилось принять первый за миллионы лет корабль.
Полагалось бы разбить о борт нового судна бутылку шампанского…
— Даже если на «Индеворе» и нашлось бы шампанское, я ни за что не допустил бы подобного мотовства. Да, пожалуй, и поздновато: на воду-то мы его уже спустили…
— На плаву оно, во всяком случае, держится. Ты выиграл пари, Джимми. Расплачусь, когда вернемся на Землю…
— Надо дать нашей посудине какое-то имя. У кого есть предложения?..
Объект всех этих не слишком лестных комментариев покачивался у лесенки, исчезающей под водой. Это был небольшой плот, который составили из шести пустых складских ящиков, связанных легким металлическим каркасом. Экипажу потребовалось несколько дней, чтобы построить плот, собрать его в лагере Альфа, а затем транспортировать волоком по равнине, И вот настал час решающего испытания.
Игра стоила свеч. Загадочные башни Нью-Йорка, блистающие в лучах незакатных солнц в каких-то пяти километрах, дразнили людей с тех самых пор, как те впервые проникли в пределы Рамы. Никто не сомневался, что город — чем бы он ни оказался вблизи — представляет собой сердце этого мира. Может, им и не удастся ничего добиться, но достигнуть Нью-Йорка они обязаны.
— А корыто наше до сих пор без имени. Ваше мнение, шкипер?
Нортон рассмеялся — и вдруг стал очень серьезным.
— Имя есть. Назовем его «Резолюшн».
— С какой стати?
— Так назывался один из кораблей Кука. Это славное имя — да будет наш плот достоин егоСсылка18.
Воцарилось молчание; потом сержант Барнс, давно уже назначенная ответственной за это предприятие, вызвала трех добровольцев. Подняли руку все, кто был рядом на берегу.
К сожалению, у нас лишь четыре спасательных жилета. Борис, Джимми, Питер, вам троим доводилось плавать и раньше. Назначаю вас испытателями.
Никто из присутствующих ни в малой мере не удивился тому, что Руби Барнс сейчас взяла командование на себя. Руби, единственная из всего экипажа, была дипломированным моряком дальнего плавания — это и решило дело. Она проводила гоночные тримараны через Тихий океан, и маловероятно, чтобы считанные километры воды при мертвом штиле стали для нее непреодолимым препятствием.
А что до нее — она задумала предпринять такую экспедицию с той самой секунды, как только увидела Цилиндрическое море. За тысячи лет, что человек ведет спор с водными просторами Земли, ни одному моряку не случалось столкнуться с чем-либо, хотя бы отдаленно похожим на это. Последние два-три дня в голове у Руби неотвязчиво звучал глупый детский стишок, от которого она никак не могла избавиться: «Чтобы море переплыть, надо очень храбрым быть…» Ну что же, она как раз и собирается переплыть море.
Пассажиры заняли свои места на импровизированных сиденьях — опрокинутых ведрах, — и Руби потянула за дроссель. Взревел мощный двадцатикиловаттный мотор, звенья цепной передачи слились в туманную полосу и «Резолюшн», под встревоженные крики зрителей, отдал швартовы.
Втайне Руби надеялась развить скорость до пятнадцати километров в час, но вполне удовольствовалась бы и любой цифрой выше десяти. Вдоль обрыва была отмерена дистанция ровно в полкилометра — плот прошел туда и обратно за пять с половиной минут. С учетом времени на разворот скорость оказалась равной двадцати километрам, и Руби была совершенно счастлива.
Если даже мотор откажет, то с тремя мускулистыми гребцами и таким умелым рулевым, как она, плот наберет примерно четверть предельной скорости, и они доплывут обратно до берега часа через два, не больше. Емкость одного аккумулятора была достаточной, чтобы совершить здесь, на Раме, кругосветное путешествие, а Руби для полной уверенности взяла на борт еще два. При всей своей осмотрительности она не боялась выйти в море без компаса — туман рассеялся окончательно.
Поднявшись на берег, она отдала щегольский салют.
— Пробное плавание корабля прошло успешно, сэр. Жду ваших приказаний.
— Превосходно, адмирал. Готовы ли вы к отплытию?
— Как только припасы будут погружены на борт, и начальник гавани даст добро.
— Тогда выходим на рассвете.
— Есть, сэр!..
— Пятикилометровая водная преграда на карте выглядит не слишком значительной, но воспринимается совсем по другому, когда вы сами находитесь посреди нее. Они плыли только десять минут, а обрыв — форпост Северного континента — уже казался удивительно далеким. Однако — необъяснимая вещь — Нью-Йорк тоже вроде бы ни на йоту не приблизился…
Но, по правде говоря, они не обращали особого внимания на берега, вновь охваченные чудом Цилиндрического моря. Даже нервные шуточки, которыми они обменивались в начале плавания, — и те скоро кончились: все вокруг было чересчур необыкновенным.
«И так всегда, — внушал себе Нортон, — едва померещится, что привыкаешь, у Рамы уже наготове новое диво…» По мере того как «Резолюшн» с рокотом продвигался вперед и вперед, все чаще возникало ощущение, что они попали во впадину между исполинскими волнами, и гребни этих волн с обеих сторон нависают над головой, нависают, пока не сомкнутся жидкой аркой на шестнадцатикилометровой высоте. Вопреки доводам рассудка, вопреки всякой логике никто из путешественников не сумел избавиться от ощущения, что с минуты на минуту миллионы тонн воды могут обрушиться на них с небес.
И все же чувство опасности отступало перед чувством радостного возбуждения. Ведь непосредственной опасности не было — если, разумеется, море не припасло для них неприятных сюрпризов. А такая возможность не исключалась: Мерсер не ошибся — в море теперь кишела жизнь. В каждой пригоршне воды обитали тысячи шариков — одноклеточных организмов, сходных с теми древнейшими видами планктона, какие некогда населяли океаны Земли.
![Артур Кларк - Свидание с Рамой [Город и звезды. Свидание с Рамой]](/uploads/posts/books/63461/63461.jpg)
