Кристофер Гилмор - Капитан Френч, или Поиски рая
Как я уже упоминал, моя прекрасная леди не демонстрировала платья, однако являлась полноправной участницей шоу. То был ее первый выход в свет, и я не поскупился на закуски и напитки, дабы обставить его надлежащим образом. Пусть привередливым барсумийцам Шандра казалась “тяжеловесной”, пусть ее рыжеватые локоны и изумрудные глаза являли для них непривычную гамму, пусть!.. Но здесь, на борту “Цирцеи”, она была хозяйкой – госпожой, владычицей, повелительницей! Королевой, черт побери! И ее король (вернее – престарелый принц) желал подчеркнуть ее власть.
Я выбрал для Шандры изысканное черное платье, расшитое золотом; в ее волосах, отросших к тому времени до плеч, сияла изумрудная корона о шести зубцах; ее обнаженные руки были унизаны браслетами, в ее ушах сверкали серьги, подобранные в тон диадеме; ее стройную талию перехватывал пояс, и угольно-черная ткань спадала до щиколоток плавными мягкими волнами; ее грудь была полунагой и прикрытой изящнейшими кружевами, переплетением темных, алых и золотых нитей, подобных взрыву сверхновой. Как она была прекрасна! Барсумийцы, по большей части – мужчины, не сводили с нее восхищенных глаз. Тяжеловесная или нет, она была женщиной, восхитительной женщиной, достойной поклонения! Держалась она превосходно. Темы ее бесед с гостями были ограничены пейзажами Барсума, действием, творившимся на помосте, да двумя десятками книг, которые она успела прочесть, но все это Шандра выкладывала с той обворожительной улыбкой, что придает любым словам женщины некий загадочный смысл, намек на тайну. При всей своей невинности она подхватила у Кассильды пару крепких выражений, но в ее устах они казались вполне уместными – словно королева снисходит до жаргона подданных. Во всяком случае, брови барсумийцев не поднимались слишком высоко, а их оливковые физиономии сияли, будто натертые маслом. Наконец я заметил, как наш привередливый друг, агент “Инезильи”, кудахчет и распускает хвост перед моей супругой, и восторжествовал. Это была победа!
То же самое относилось к аукциону. Мы завершили его, и я начал обходить участников, передавая им сертификаты – вместе со своими поздравлениями и чарующими улыбками Шандры. Только одна вещь осталась непроданной, цены были вполне приличные, и я уже подсчитал, что наше путешествие в мир Барсума полностью окупилось. У меня мелькнула мысль, что теперь стоит заняться экспортом – приобрести большую партию кристаллошелка, записи спортивных состязаний, два-три патента на технические новшества и – чем черт не шутит! – дюжину черных единорогов. Вместе с моими шабнами и птерогекконами они бы составили целый передвижной зверинец.
Вечером я отметил очередную улыбку Фортуны в скромном, но приятном обществе, вместе с Кассильдой и Шандрой, а наутро спустился в Гатол, дабы заняться экспортными операциями. В течение следующей недели я редко видел обеих своих дам, хотя к ужину неизменно возвращался на “Цирцею”. Они почти не покидали салона, но, вслушиваясь в переменчивый рокот центробежных двигателей, я догадывался, что Кассильда Долорес дим Каракоса натаскивает мою супругу в полном диапазоне гравитационных сил, в котором люди еще думают о тряпках и нарядах. Это составляло от двух сотых до одной и трех десятых “же”, так что я мог надеяться, что после подобной полировки Шандра не ударит в грязь лицом ни в городах сакабонов, ни в тяжелом мире Сан-Брендана. Коридор и гимнастический зал были все еще пропитаны густыми парфюмерными ароматами, помост звенел от перепляса каблучков, а роботы носились как оглашенные, таская грудами одежду и белье, ларцы с косметикой и тяжкие подносы с закусками и бутылками. Вероятно, превращение моей Шандры в профессиональную манекенщицу сопровождалось особым голодом и жаждой.
Дня через три-четыре я забеспокоился и, отужинав, потребовал отчет об их успехах. Моя супруга с готовностью принялась докладывать, но Кассильда живо стреножила ее.
– Он – мужчина! – Темные глаза окатили меня таким презрением, словно я был самцом макаки, посягнувшим на райскую птичку. – Он мужчина и не должен лезть в женские секреты, моя дорогая. Запомни это получше, если не хочешь его потерять! А ты, Грэм, – тут она повернулась в мою сторону, – ты занимайся своим делом.
Массаракш! Почему бы тебе не позавтракать со своими разгильдяями-агентами? Почему бы не напиться? Почему бы не сходить в приличное заведение, в какой-нибудь клуб или университет? Может, купишь там пару умников для своего зоопарка!
Вот так меня выпроводили с собственного корабля – при молчаливом попустительстве моей же собственной супруги. Будь я моложе, я мог возмутиться, но мудрость прожитых лет подсказывает мне: там, где сошлись две женщины, всегда присутствует дьявол. И лучше с ним не спорить!
Я спустился вниз, но своих агентов решил не тревожить – я не люблю стоять у них над душой. Пресс-атташе Эстебан готовил мою очередную встречу с репортерами, второй парень дожимал университетских литераторов, и, чтобы им не мешать, я отправился на экскурсию по салонам мод, скупая все, что представляло хоть малейшую ценность. Нагрузившись информационными дисками, я заглянул к поставщикам мануфактуры и выбрал несколько отрезов – памятуя о том, что одежды любого мира лучше выглядят в местных тканях. Завершив эти хлопоты, я пообедал в роскошном ресторане “Буэнос-Лимас”; впрочем, там не было ничего, что не сумели бы приготовить кибернетические повара “Цирцеи”.
Спать я отправился в свой одинокий пентхауз с позолоченными ванными, но спалось мне плохо; снились глупые сны, будто Кассильда умыкнула мой корабль и, совершив прыжок в поле Ремсдена, кружит над Мерфи – с гнусной задумкой продать Шандру в рабство непорочным сестрицам. Глупость, конечно, но я пробудился в холодной испарине в самый темный из ночных часов и тут же послал запрос на “Цирцею”. Она откликнулась и сообщила, что на борту все в порядке, что госпожа и гостья спят и, согласно показаниям датчиков, вмонтированных в их постели, находятся в добром здравии. “Мне бы так…” – пробурчал я сквозь зубы, на что “Цирцея” дала совет принять слабительное. Юмор всегда являлся ее слабым местом, и, поразмыслив, я решил, что она не шутит, а пытается сорвать на мне злость. Что ж, у нее были к тому причины: попробуйте сохранить покой, когда вами командует пара женщин!
Рекомендация насчет слабительного меня не соблазнила; я пошарил среди записей, отыскал нейроклип с нежными мелодиями Лайонеса, сунул его в щель за подушкой и отключился.
Два следующих дня я посвятил местному зоопарку. Среди гидропонных отсеков и оранжерей “Цирцеи” есть два особых помещения, гибернатор и зверинец, где хранятся мои коллекции животных, птиц, насекомых и рыб. В гибернаторе, который по сути является установкой глубокого холода, я держу оплодотворенные яйцеклетки и другой генетический материал, а в зверинце – некоторых забавных тварей, представленных, так сказать, в полный рост. Там есть десяток птерогекконов с Перна – маленьких летающих ящерок, ярко окрашенных и на диво сообразительных; я даже подозреваю, что эти миниатюрные дракончики владеют даром телепатии. Там есть пара шабнов, результат генетического скрещивания лошади и верблюда; эти горбатые голенастые животные способны развивать огромную скорость, нести тяжкий груз и неделями обходиться без воды. Их вывели на Малакандре, а я их похитил, подкупив техников, ведавших клонированием. Собственно, это был не подкуп, а частное соглашение; в результате мои партнеры сделались чуть богаче, а я получил образцы нужных мне геномов. И не ошибся! К шабнам до сих пор проявляют интерес, особенно в пограничных мирах. Еще у меня имеются птицы, бабочки и жуки, большие аквариумы со всякой подводной живностью, гигантские слизни с Авроры, змеи с Ямахи, мутировавшие после случившихся там катастроф, и много других созданий, полезных, красивых или устрашающих. Теперь я пополнил свою коллекцию черными единорогами, но фауна Барсума была очень богатой, и тут, возможно, удалось бы найти что-нибудь поудивительней приземистых черных чудищ с ороговевшим носом. Подходящие экспонаты я обнаружил на второй день после обеда. Если память меня не подводит, они походили на пушистых оранжевых горилл, только размером с котенка; да и нрав у них, как уверяли служители, был ласковым и дружелюбным. Они отлично размножались, ели все подряд и не пакостили в каждом углу; словом, вполне подходящие зверюшки для домашнего содержания. Кстати, не барсумийские – их привез Альдис, владелец “Двойной звезды”, столетие назад. Их родиной был Глободан, окраинный мир, о котором я до сих пор ничего не слышал. Словом, неплохой товар, довольно редкий, если меня не обскакали конкуренты. Я связался с центральной диспетчерской и выяснил все насчет маршрутов Альдиса и двух других спейстрейдеров, Даваслатты с “Королевы пчел” и Дарса с “Анастасии”, посещавших Барсум за последние сто лет. Один улетел на Панджеб, другой – в сектор Эскалибура, а третий отправился к Пенелопе… Отлично! Моей следующей целью была Малакандра, а дальше – Солярис, так что наши дороги никак не могли пересечься.
