Айзек Азимов - СООБЩЕСТВО НА КРАЮ
Гендибал стал обходить Фермера, но тот не собирался его пропускать. Он остановился, широко расставил ноги, растопырил свои большие руки, как будто хотел загородить проход, и сказал:
— Хо! Вы иди в город мученых?
Как ни старался Гендибал, он не мог не заметить вихрь задиристости в приближающемся разуме. Он остановился. Стало невозможно пройти мимо без разговора.
Утомительная задача. Привыкшему к тонкой игре звука, жестов и мыслепередач, при помощи которых общались между собой люди Второго Сообщества, прибегнуть к комбинации слов было все равно, что поднимать груз руками, в то время, как рядом лежит вага.
Гендибал сказал, спокойно, без эмоций:
— Да. Я иду в город ученых.
— Вы иду в город мученых? Мы говори по-инострынному? Неужто я не знай, вы иди или вы иду? — Он быстро наклонил голову в шутовском поклоне. — Иди тут всякие мелкие, сморщенные, бледные и курносые!
— Что вам от меня надо, стрынец? — спросил, не двигаясь, Гендибал.
— Я величай Руфирынт. А первое имя Каролл. — Стрынский акцент стал еще заметнее в раскатистом гортанном «р».
— Что вам от меня надо, Каролл Руфирант? — повторил Гендибал.
— А как вы величай, мученый?
— Это неважно. Можете называть меня "ученый".
— Если я спрашивай, важно мне отвечай, мученишка курносый!
— Ну хорошо. Меня величают Стором Гендибалом. А теперь я пойду по своим делам.
— А что такое вы делай?
Гендибал почувствовал, что волоски у него сзади на шее становятся дыбом. За спиной появились другие разумы, и ему не надо было оборачиваться, чтобы узнать, что это трое стрынцев. В отдалении были еще трое. Фермерский запах стал сильнее.
— Мои дела вас никак не касаются, Каролл Руфирант.
— Вот вы как говори? Голос Руфиранта повысился. — Други, он говори, его дела нас не касайся!
За спиной Гендибала послышался смех, голос сказал:
— Он верно говори, потому что его дела — чисти книги и протирай компутеры, а это не дело для настоящих мужчин.
— Какими бы ни были мои дела, — твердо сказал Гендибал, — я займусь ими.
— И как вы сделай это, мученишка? — сказал Руфирант.
— Пройдя мимо вас.
— Попробуй! Не побойся наткнуться на руку?
— Вашу руку? Или всех ваших друзей? Или только вашу? — Неожиданно Гендибал перешел на грубый стрынский диалект: — Один страшись?
Конечно, дразнить фермера не следовало, но нельзя было допустить группового нападения, иначе ему пришлось бы совершить более грубые нарушения.
Это сработало. Лицо Руфиранта потемнело.
— Если кто здесь трусь, книгарь, так это ты трясись. Не трогай его, пусть попробуй пройти и посмотреть, стрышись ли я один.
Руфирант развел свои здоровенные руки. Гендибал не опасался борцовской техники фермера, хотя и был некоторый риск, что какой-нибудь удар попадет в цель.
Гендибал приближался, работая с разумом Руфиранта осторожно, быстро и тонко. Чуть-чуть, только неощутимые прикосновения, достаточно, чтобы замедлить рефлексы. Потом он оставил разум Руфиранта и занялся остальными, их собиралось все больше. Разум Генди6ала виртуозно сновал по их разумам, ни в одном не оставаясь настолько, чтобы остались следы, стараясь только обнаружить что-нибудь полезное в этой ситуации. К фермеру он приближался крадучись, по-кошачьи, с облегчением чувствуя, что никто из остальных не двинется с места, чтобы вмешаться.
Руфирант сделал неожиданный выпад, но Гендибал увидел этот выпад в уме Руфиранта еще до того, как напряглись его мышцы, и легко отклонился в сторону. Кулак просвистел в миллиметре от Гендибала, а сам он стоял по-прежнему. Послышался общий вздох остальных.
Гендибал не пытался парировать или вернуть удар. Это не имело смысла, фермер легко выдержал бы ответный удар, а Гендибал рисковал сломать об него руку.
Гендибал мог только обманывать фермера, как быка, заставляя его промахиваться. Это деморализовало фермера сильнее, чем ответные удары.
Подобно быку, да еще и рыча при этом, Руфирант бросился на Гендибала, но Гендибал был готов и отклонился ровно настолько, чтобы фермер не смог схватить его. -Еще бросок — и снова промах.
Гендибал почувствовал, что дышит тяжело. Он не напрягался физически, но ментальные усилия, которые ему приходилось прилагать, чтобы только контролировать, не подчиняя, были тяжелы, и долго он бы не продержался.
Слегка ослабляя механизм, подавляющий страх, и стараясь вызвать в минимальных размерах ужас фермера перед ученым, он сказал как можно спокойнее:
— Теперь я пойду по своим делам.
Руфирант замер на месте, и его лицо исказилось от гнева. Гендибал слышал его мысли: «маленький мученый испаряйся как по волшебству», — страх фермера рос и на мгновенье… Но стрынский гнев забурлил сильнее и утопил страх. Руфирант воскликнул:
— Други! Мученый — танцор. Он подпрыгивай на носках, он издевайся над честными стрынскими прывилами! Хватай его, держи! Мы его научим поединку по прывилам! Я дарю ему первый удар. А за мной будь последний.
Гендибал искал щели между теми, кто его окружил. Это был один единственный шанс — проскочить и убежать, полагаясь на свое дыхание и на то, что воля фермеров слегка ослаблена.
Он озирался по сторонам, а его ум трещал от перегрузки.
Ничего не выйдет. Их было слишком много, а правила поведения на Транторе ограничивали его.
Он почувствовал, что его держат за руки. Чтобы освободиться, ему пришлось бы вмешаться в несколько разумов. Это было неприемлемо, его карьера была бы погублена. Но разве не была в опасности сама его жизнь?
Как это могло случиться?
24
На заседании Стола присутствовали не все. Не в традициях Стола было ждать опоздавших. Да и в любом случае, думал Шандес, Стол не настроен ждать. Стор Гендибал был самым младшим, но плохо помнил об этом. Он вел себя так, будто все знает лучше, чем зрелые Спикеры.
Он был непопулярен среди Спикеров, да и сам Шандес относился к нему без особой любви, но сейчас дело было не в популярности Гендибала.
Мысли Шандеса прервала Делора Деларми. Она смотрела на него большими голубыми глазами, а ее круглое лицо выражало невинность и дружелюбие — маска, под которой скрывались (ото всех, кроме Спикеров одного с ней уровня) острый ум и безжалостная целеустремленность. Улыбаясь, она спросила:
— Долго будем ждать, Первый Спикер?
Заседание формально еще не было открыто, поэтому она могла позволить себе начать диалог, хотя могла бы и подождать, пока Шандес по праву своего титула не заговорит первым.
Несмотря на ее бестактность, Шандес взглянул на нее приветливо.
— В обычное время мы не стали бы ждать, Спикер Деларми. Но Стол собрался специально, чтобы выслушать Спикера Гендибала, так что уместно нарушить правило.
— Так где же он, Первый Спикер?
— Этого, Спикер Деларми, я не знаю.
Деларми обвела взглядом прямоугольник лиц. Перед ней были Первый Спикер и остальные десять Спикеров. Спикеров всегда было двенадцать. За пять веков Второе Сообщество сильно расширило свою власть и ответственность, но все попытки увеличить число Спикеров Стола провалились.
После смерти Селдона второй Первый Спикер (сам Селдон считался первым) основал Стол с двенадцатью Спикерами, и так оно и оставалось до сих пор.
Почему же именно двенадцать? Это число легко разбивалось на группы. Стол был достаточно малым, чтобы работать как одно целое, и в то же время мог работать подгруппами над разными задачами. Больший был бы плохо управляемым, меньший — негибким.
Таково было официальное объяснение. На самом деле никто не знал, почему было выбрано число двенадцать и почему оно оставалось неизменным. Видимо, даже Второе Сообщество могло иногда оказываться рабом традиций.
Об этом мельком подумала Деларми, пока она скользила взглядом по лицам, а разумом по разумам, и злорадно остановилась на пустом месте самого молодого из Спикеров.
Ей было приятно, что сочувствия к Гендибалу не ощущалось. Этот молодой человек ей не нравился, остальные относились к нему аналогично. Только благодаря неоспоримым способностям и таланту Гендибала, никто не решался открыто поставить вопрос о его исключении. (За полутысячелетнюю историю Второго Сообщества только два Спикера подверглись импичменту, но не были осуждены.)
Однако отсутствие Гендибала на заседании Стола вызывало явное недовольство, и Деларми с радостью почувствовала, что шансы в пользу разбирательства заметно возросли.
— Первый Спикер, — сказала она, — если вы не знаете, где находится Спикер Гендибал, я буду рада сообщить вам.
— Да, Спикер?
— Мы все знаем, что этот молодой человек, — (она не употребила почетного звания, что, конечно, все заметили), — часто бывает среди стрынцев. Чем он там занимается, я не знаю, но он находится среди них, Наверно, дела со стрынцами важнее заседания этого Стола.
![Айзек Азимов - Основание и Империя [Академия и Империя]](/uploads/posts/books/116810/116810.jpg)
![Айзек Азимов - Основание [Академия]](/uploads/posts/books/116819/116819.jpg)
