Кир Булычев - Искушение чародея(сборник)
– Эвридика – это планета? То есть… Мы на другой планете? – Коля смотрел на рыжебородого ворчуна во все глаза. А «Пегас» – это…
– Пегас – это корабль. И да – мы на другой планете за много парсеков от Земли. Меня зовут Филидор Зеленый, вон там у корабля профессор Селезнев, директор Космозоо, который совершенно не дорожит своей жизнью, а девушка, что говорит с ним…
– Алиса, – Коля смотрел очень внимательно, опасаясь, что все вот-вот исчезнет, и он снова окажется в кабинете Садовского. Однако ничего не пропадало. Стремительно сгущались сумерки, трещал костер. В джунглях что-то ворочалось и завывало, приближалась ночь.
Влад Копернин. Сквозь зеркало
Весельчак: «Некоторые мои шутки кончаются слезами».
Часть первая
Алиса в далекой стране
Отгремели торжественные фанфары, стихли речи. Дан старт. Корабль мерно гудит, в полутьме спокойно мигают зеленые индикаторы. Еще одно – самое главное – и можно расслабиться, отвлечься от безумного напряжения последнего года, забыть про изматывающую подготовку к полету, забыть мытарства по госпиталям, забыть про недельный перелет от Земли до системы Медузы, когда каждый встречный корабль считал необходимым посигналить, поприветствовать, остановить и пообщаться. Забыть почти обо всем и немного помечтать.
Помечтать о встрече с друзьями в далекой Галактике, помечтать о встрече с друзьями после окончания экспедиции. Удобно устроиться на специально спроектированном кресле, вытянуть три ноги, грустно усмехнуться, глядя на вмонтированную в один из шести подлокотников аптечку. Врачи не понимали, что лучшее лекарство для Капитана – это Космос, и только здесь, в Космосе, все недуги окончательно покинут его.
Можно отдохнуть неделю – пока корабль следует межгалактическим курсом.
Но сначала главное. Капитан встает, важность момента не дает ему усидеть на месте, откидывает большим пальцем красный колпачок на штурвале, вводит защитный код. Нажимает оранжевую кнопку. Вот и все. Что-то забыл? Ах, да. Традиция. В огромных глазах озорной блеск.
– Поехали!
Корабль едва заметно вздрагивает, черная космическая бездна за иллюминаторами превращается в серую туманную муть. Через неделю он будет в соседней Галактике. Целая неделя покоя – и абсолютной свободы.
Нет. Что-то не так. В нижних отсеках какой-то шум. Там не должно ничего шуметь, там нечему шуметь. Надо проверить. Нет, уже не надо. Индикатор лифта горит красным, кабина движется вниз, потом вверх. Какая-то мистика, он один на корабле. Или – опять пираты?
Бластеры, кажется, сами прыгают в две из шести рук, выход из кабины под прицелом. Раздвигаются двери.
– Стоять, не двигаться, конечности за голову, открываю огонь без предупреждения!
Тонкий девичий голос в ответ:
– Не стреляйте, Капитан! Это я, Алиса.
– Как Алиса? Почему Алиса? Выходить медленно, резкое движение будет вашим последним движением.
Из кабины медленно выходит невысокая русоволосая девушка, в глазах испуг, радость, любопытство. Больше всего любопытства. Протягивает руки ладонями вверх:
– Алиса, Алиса Селезнева, не стреляйте в меня.<
> Воспоминания трехлетней давности ударяют в голову, как столетнее флисканское вино. Пираты, плен, пытки. Спасение – от маленькой девочки с Земли и ее друзей. Клиническая смерть и тяжелое возвращение к жизни.
– Алиса? Ради Галактики, что ты здесь делаешь?
Девушка спокойна:
– Так получилось, что я лечу с вами, Капитан.
Остается только упасть в кресло, выронив бластеры и всеми шестью руками схватиться за голову. Простонать:
– Как? Как так получилось? Галл-л-л-лактика. Немедленно поворачиваем.
– И срываем Вторую Межгалактическую экспедицию? И смотрим в глаза ученым, инженерам – всем, кто готовил перелет, всем гражданам Галактики? Следующая порция галактия, достаточная для перелета, будет готова только через год, вы же знаете это.
– Я-то знаю, – вздыхает Капитан. – И что нам теперь делать?
– Лететь вперед, как летели, – уверенно звенит девичий голос. – Между прочим, Второй Капитан лично обещал мне взять меня с собой, когда вырасту. Вот, я выросла, мне уже почти шестнадцать. Обещания надо выполнять, ведь правда?
Шах и мат. Не столько из-за обещания, данного другом, сколько из-за топлива. Производство межгалактического топлива очень просто, но при этом очень трудоемко и медленно, вся тяжесть подготовки к экспедиции объяснялась тем, что приходилось ждать, пока наберется достаточное количество. На верфях Плутона построено уже пять межгалактических кораблей, заложено еще десять. А топлива только на перелет в одну сторону. И постоянные проверки готовности, и перепроверки, и переперепроверки.
Не хотелось бы повторять снова. А вдруг врачи второй раз не отпустят. Сейчас-то пускать не хотели, еле уговорил.
– Алиса, ты спасла мне жизнь, я обязан тебе. Но кто-нибудь, когда-нибудь говорил тебе, что летать зайцем – это очень плохо, а шантаж – это еще хуже?
– Постоянно говорят, Капитан! Но что делать, если все до сих пор считают меня маленькой девочкой-дошкольницей? Вот и приходится пользоваться методами маленькой девочки-дошкольницы.
– А ты знаешь, что по космическому законодательству я могу высадить пойманного зайца в любой точке Галактики, в одиночной шлюпке, прямо в космос? А ты знаешь, что я, получается, несу полную ответственность за тебя? Ты говоришь про граждан Галактики – а как я буду смотреть в глаза твоему отцу, если с тобой что-то случится?
Алиса смеется:
– Но вы же не высадите меня, правда? Во-первых, потому что мы уже не «в любой точке Галактики», а далеко за ее пределами. Я еле-еле дождалась, пока вы включите галактиевые двигатели. А во-вторых, – ну ведь вы же хороший! Плохой капитан так и сделал бы, а вы – хороший, правда? И ничего со мной не случится, абсолютно ничего. – Вздыхает: – Со мной почему-то никогда ничего не случается.
Четыре руки бессильно падают на подлокотники, две закрывают лицо:
– Знаю я это «ничего»! Но объясни мне во имя Вселенной – как ты сюда попала?
– Значит, остаюсь? Значит, летим вместе? Ураа-а-а! – девушка хлопает в ладоши, с детской непосредственностью подпрыгивает к Капитану, целует в щеку.
Капитан отстраняет ее, огромные глаза смотрят строго:
– Как. Ты. Сюда. Попала. Объясни.
– Я следовала за белым кроликом, как положено Алисе.
– Что?
– У нас со станции, а вы знаете, у нас такая биостанция в Москве, просто мини-научный центр уже, мы с детства там занимаемся, так вот у нас со станции сбежал кролик, мы его искали, искали, с ног сбились, – тараторит Алиса. – Так вот, он сбежал, и мне позвонили друзья из космопорта, сказали, что видели его на летном поле – а его тяжело не увидеть, это гигантский кролик, метр в холке, вот чтобы его поймать, мне и выписали полный пропуск – сами-то не могли, ему же страшно, он от незнакомцев убегает, может в беду попасть, или повредить что…
Тяжкий стон:
– Стоп. У нас еще и гигантский кролик здесь где-то?
– Нет-нет, я же говорю, мне пропуск выписали, кролика-то я сразу поймала – ну как поймала, он меня когда увидел, сам на руки прыгнул, еле удержала! Кролика-то я унесла, а пропуск остался, он на сутки был выписан. Вот я ночью и пробралась на космодром – а потом и к вам на корабль. И затаилась. Если б не он – ума не приложу, как бы я пробиралась.
– Алиса, посмотри мне в глаза. Скажи, тебе совсем не стыдно?
Девушка лукаво отводит взгляд, ковыряет покрытие рубки острым носком туфельки:
– Ну, так. Немного.
– Ясно. Тебе не стыдно, – резюмирует флисканец.
– А почему, в конце концов, мне должно быть стыдно? Мне Второй Капитан обещал? Обещал. А Первый Капитан говорил, что вы – одно целое, что говорит один – то же говорит и делает другой. Так ведь?
– Так. Хорошо. Что с тобой делать? Прилетаем. Выполняем минимальную программу исследований, собираем образцы – и сразу домой. У тебя же родители с ума сходят, поди. А мне даже радиограмму не дать – мы в межгалактическом пространстве, вернемся раньше, чем она придет.
– Вот и замечательно. А родители не волнуются, я папе записку оставила, там про все, про все написала: и про обещания, и что я с вами, и что ничего со мной не случится, и что на станции сделать надо, пока меня не будет, и как Питера кормить – это кролик тот самый, он морковное варенье любит, про все, про все. Папа не будет волноваться.
Алиса жмурится, ненадолго отворачивается:
– Ну, почти не будет. Я надеюсь.
Неделя прошла не так спокойно, как хотелось бы, но намного спокойнее, чем могла бы. Алиса слушала рассказы флисканца о странствиях Трех Капитанов, о его путешествии в соседнюю Галактику, учила – по два за день, чтобы не переутомляться, – основные языки, готовила для себя собственную программу биологических исследований. Когда корабль резко тряхнуло и в мутноватом иллюминаторном стекле вновь вместо ставшей привычной серой мути появился черный бархат открытого космоса, она как раз заканчивала набрасывать шаблон очередного отчета.
