KnigaRead.com/

Йэнна Кристиана - Эмигрант с Анзоры

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Йэнна Кристиана, "Эмигрант с Анзоры" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Идет отсчет,

И стрелки падают назад.

И отражает циферблат

Разогревающий каскад,

И ток в сплетенье.


Рица подпела тоненьким чистым голоском, не отрываясь от работы. Получалось у них очень красиво. А я слушал.


И в мире ночь.

И звездам хочется звенеть,

Но там, где ярче звездный свет,

Там ближе смерть.

И нам не спеть

В ее ладонях.


Не надо – о смерти. Не надо...

Впрочем, может быть, они знают о смерти не меньше, чем я. (И не больше – что может знать о смерти живой человек?)

Им было очень больно умирать. Арни – я знаю это точно. Я был с ним в ту ночь. Только я ее пережил, а он – нет. Таро... невыносимо, невозможно думать о том, что вот это, хорошо знакомое тебе лицо, тело – отдано муке и смерти. Ведь они живые! Они ходили, говорили, смеялись... за что это им?



Когда я лег, вспомнилась сенка. Уже не мучительно, легко так вспомнилась, но если бы сейчас под рукой была – я бы курнул.

Это было самое жуткое, то, что отравило мне все пребывание у Леско. Зато немного приглушило душевную боль. Я решился на второй день у Леско попросить сенки, но он сказал:

– На Квирине наркотики запрещены, так что, Ланс, извини, но придется тебе отвыкнуть.

– Так это же разве наркотик? – удивился я. Леско только покачал головой и вызвал Нилле.

Тут же мне была прочитана лекция о том, что такое наркотики, в том числе, легкие, чем они вредны и опасны и почему запрещены на Квирине. Нилле поставила мне какой-то укол, объяснила, что это поможет отвыкнуть. И в самом деле, ломки практически не было – того, что бывает всегда, когда дня три-четыре не покуришь. Голова не болела, тело не крутило. Вот только думать я не мог ни о чем другом, все черно, мрачно, ничего не хотелось – есть, пить, какое там... Рины со мной возились, как с младенцем. По очереди разговаривали, расспрашивали о том, о сем, сами рассказывали. Фильмы разные давали посмотреть, смешные и развлекательные. Леско заставлял язык учить. Через полторы десятины у меня, вроде, совсем тоска прошла. Но пока была тоска по сенсару, я хоть о ребятах меньше думал. А как про сенку забыл, так все время стал о них вспоминать. Но тут уже никто меня не развлекал и не помогал отвлечься... «Тебе жить с этим, – сказал Леско безжалостно, – Привыкай. Помни, ты за них теперь должен жить. Они погибли, чтобы ты жил. Так что ты не имеешь права эту жизнь кое-как тянуть, ты за троих обязан...» Не то, чтобы я его совсем понял, но подействовало это как-то ободряюще.

Арни они похоронили, прямо там, в лесу – кто его в крематорий пустит? Они его не жгли, просто закопали, так положено по ихнему обычаю. Но я не видел того места, мне нельзя было и носа высовывать из дома Леско.

Я засыпал, и сквозь сон кружилась голова, я знал, это означает, что мы снова выходим в запределку. В гиперпространство.



Как-то легко мне было с пилотами. Просто. Как и с Ринами, впрочем. Видимо, квиринцы – вообще люди простые. Я сразу с ними садился за один стол, и они не то, чтобы уж очень мной интересовались, но как-то просто обращались ко мне, как будто я был свой, все понимал, был точно таким же, как они...

Но я-то ведь не такой.

Я был им благодарен, и мне это нравилось. Это было так, как будто я был членом семьи Ринов... или курьерского экипажа. Такие они были – к ним легко обратиться, спросить что-нибудь... почему-то такое ощущение, что они ни в коем случае не осудят ничего, что все поймут... Что они понимали на самом деле? Откуда я знаю?

Я уходил в каюту и оставался один на один со своими мыслями. Я читал их микропленки (есть такая штука вроде очков, демонстратор, его надеваешь, вставляешь пленку – а там книга или объемный фильм, такой яркий, как будто ты не смотришь его, а в нем находишься). Все это было интересно, потрясающе, ново... но все это было – чужое. И среди них я был чужим. С ними хорошо, интересно, они заботливые, не навязчивые, умные люди... но чужие. Язык я уже хорошо понимаю. Но ведь никто из них не жил в Общине, не работал на заводе, в нашей школе не учился, им никогда, никогда этого не понять...

Чужие.


Так прошло еще полторы десятины. И однажды за завтраком Акман сказал.

– Ну все, Ланс, сегодня будем на Квирине.

– Как? – я даже ложку выронил от неожиданности. Рица засмеялась звонко.

– Очень даже просто, – ответил Акман, – полчаса назад мы завершили последний прыжок. Вон – смотри в верхний экран, звезду видишь?

Звезда у них или солнце – никакой разницы, одно слово. На лервени я бы это назвал солнцем, на полтора экрана разлилось ослепительное, приглушенное фильтрами, сияние.

– Это Квиридан, – объяснил пилот, – наша звезда. Иди, Ланс, собирай вещички... Через час будем дома.

Какие там вещички... я пошел в каюту. Вещей у меня – только смена белья и рубашка, Рины подарили. И еще Нилле мне привезла маленький синий треугольник Арни... он на куртке носил. Мой оборвался где-то в лесу, а его вот – сохранился. Все это я засунул в маленькую пластиковую сумочку, повесил ее на пояс и пошел в Пост.

Меня из Поста никогда не выгоняли. Я сел в запасное, так называемое «штурманское» кресло и стал наблюдать за Рицей. Она рядом со мной работала. Акман на своем командирском месте вел бурные переговоры с орбитальными станциями Квирина – я почти ничего не понимал. Вроде все на линкосе, но – то ли технические термины, то ли жаргон... На Рицу смотреть было приятнее. Вообще ведь приятно смотреть на человека, когда он сосредоточенно работает, он в таком виде красивее становится. У Рицы даже носик вспотел от напряжения, в голубых глазах отражались огоньки пульта... пульт состоял из разноцветных квадратиков, и тоненькие длинные пальчики Рицы то замирали, то начинали плясать по эти квадратикам, легко их касаясь и отскакивая.

Я думал, что сейчас будет невесомость, на Анзоре я как-то летал на самолете, так на посадке такое ощущение, что сердце к горлу подскакивает. А тут все же космический корабль. Но – ничего подобного... Я вдруг увидел, что в экранах уже не черное небо, а темно-синее. Потом голубое. Еще через полчаса корабль вздрогнул. В экранах теперь совсем ничего не было, одна рябь. Потом экраны погасли. Потом постепенно под руками пилотов стали гаснуть пульты. И только тогда я понял, что мы приземлились.



Одно дело – видеть все это в фильме, хотя бы даже очень реалистическом и объемном. Совсем другое – ступить на почву чужой планеты. Чужой!

Видеть этот удивительный космопорт. Людей вокруг в бикрах разного цвета... к бикрам-то я привык, мои пилоты только в них и ходили, это такие легкие скафандры. Но мои – курьеры – носили желтые бикры, а тут были всякие, разные. И пересечь карантинную зону (мои ребята долго объяснялись на выходе с местной... охраной? В общем, с какими-то проверяющими). И выйти в огромный зал, похожий на зимний сад со множеством растений, с фонтанчиками и скамьями, с людьми в бикрах и без них, с самоходными автотележками и какими-то непонятными конструкциями. Рица на выходе из карантинной зоны тут же бросилась на шею какой-то женщине, вокруг них целая небольшая толпа собралась. Акман положил руку мне на плечо.

– Пойдем, что ли, Ланс...

– А вас никто не встречает?

– Да нет, – сказал Акман без улыбки, – некому. Да и старый я. Привычно уже... Идем, я тебя провожу, самому тебе не добраться.

Я оглянулся на Рицу... она, сияющая, довольная, что-то рассказывала своим родственникам... и друзьям, наверное. Надо бы попрощаться, нехорошо же так...

– Идем, – повторил Акман, – так принято. Прощаться ни к чему. И так столько вместе были.

Мы пошли с ним через огромный зимний сад.

На Квирине стояло лето. Теплый воздух приятно обволакивал тело, вокруг деревьев – это были высокие темные кипарисы – дрожало марево. Кипарисы выстроились в длинный-длинный ряд, по обеим сторонам широкой аллеи. Над острыми верхушками безудержно синело небо. Хорошо здесь... хорошо. Мы шли молча по этой аллее, навстречу нам, поодиночке и компаниями люди, преимущественно в бикрах. Квиринцы.

«Там любовь. Я это знаю. Там люди живут по-настоящему».

Таро, неужели ты прав? Как жаль, как бесконечно жаль, что тебя нет рядом со мной...

Акман – у него тоже никого нет. Никто не встретил. «Привычно» – но жена все равно бы пришла. И верный друг бы пришел. И дети. Никого нет... Так и идем рядом по аллее, старый и молодой, оба одинокие до бесконечности.

Неужели, вот эти люди – всегда-всегда живут любовью? Они чужие мне. Если бы это была любовь, я уже почувствовал бы это... конечно, они добрее, гораздо добрее нас, мир у них – добрый, ласковый, простой. Мир, где могут подобрать чужого раненого мальчишку и спасти его. Но – любовь?

Таро, я узнаю это, я обещаю.



Мы вышли на площадь, где рядами стояли разноцветные, глянцевые, как леденцы, машины. Размером с нашу легковушку, но без колес, крыши стеклянные... то есть не стеклянные, наверное, но в общем, прозрачные. У многих, впрочем, крыши нет... есть, вернее, но она откинута. Потом только я заметил на пузатых боках этих машин выступы, похожие на длинные в основании, дельтовидные толстенькие крылья. У некоторых крылья были убраны в специальные пазы.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*