Андрей Козлович - Темное пламя
Какое?
Уже тогда становилось всё очевиднее — завтра за обществом, социальная организация которого будет строиться на основе учения великого русского учёного — академика В. И. Вернадского, ещё в первой половине двадцатого века убедительно доказавшего — будущее за ноосферной цивилизацией. Это очень сложное и многогранное учение. Именно это, прежде всего, и отличало его от коммунистических, буржуазно–демократических и весьма популярных на Западе технократических теорий, которые весьма примитивны в основе и потому столь часто пригодны для массового употребления в худшем смысле слова. Но стремительно растущий интеллектуальный потенциал общества позволил учению быть понятым многими.
Основное преимущество здоровой части интеллигенции было в том, что финансовые магнаты пользовались в народе вполне заслуженной ненавистью, а чиновники вполне заслуженным презрением. Врачи, учителя, инженеры, учёные же пользовались в народе заслуженным уважением.
Именно эти процессы, завершив свою кристаллизацию в первой половине двадцать первого века, и породили Вторую Великую Революцию. Её не смог предвидеть ни один из практических политиков начала двадцать первого века. Она была совершенно внезапной для капиталистов и номенклатуры, привыкших не принимать всерьёз тех, у кого есть знание, но нет больших денег и высоких должностей. И она невероятно быстро изменила лицо мира, изменив, прежде всего, научную парадигму, позволившую людям на научной основе понять, в насколько беспощадном и уродливом мире они живут, равно как и то, что только они сами способны изменить свою жизнь».
Прочтя статью, Дейра задумалась. В памяти всплыли бессмертные строки У. Шекспира:
Зову я смерть. Мне видеть невтерпёж Достоинство, что просит подаянья,
Над простотой глумящуюся ложь, Ничтожество в роскошном одеянье,
И совершенству ложный приговор,
И девственность, поруганную грубо,
И неуместной почести позор,
И мощь в плену у немощи беззубой,
И прямоту, что глупостью слывёт,
И глупость в маске мудреца, пророка,
И вдохновения зажатый рот,
И праведность на службе у порока.
В принципе, статья Эдны была обычной рабочей статьёй о прошлом земной цивилизации, которые писал каждый студент–историк, но Дейра остро ощутила беспокойство. Она понимала причину беспокойства. На Земле «звери» и «скоты» всё же проиграли, причём полностью и окончательно. Но она остро чувствовала, что здесь, на Ириде, если какая–то часть общества иридиан всё же выжила, их ожидает встреча с прямо противоположным обществом. Дейра вновь ощутила леденящую волну ужаса и отвращения. Сосредоточившись, Дейра поняла, что и ужас, и отвращение гораздо сильнее, чем если бы дело было только в деградации остатков цивилизации Ириды. Врождённая интуиция сигнализировала о чём–то чрезвычайно опасном, но пока неведомом. Всё было слишком смутно и неопределённо.
4
Работы в Троане заканчивались, и никто уже не ждал важных открытий. Эдна и Сандра тем не менее ещё много времени проводили в Троане. Эра же вновь вернулась к компьютерам. Видя, что реальной опасности нет, Мир Гром разрешил прогулки. И сам, воспользовавшись этим, решил слетать в Троан, в котором ещё не бывал. Его стрелоид долго кружил над городом, потом сел в городском парке.
Мёртвый парк был прекрасен, хотя производил тягостное впечатление.. Мир бродил по аллеям, любовался «драгоценным» песком пляжей, поднимался на изящные мосты над уже не существующими каналами и вдруг услышал сзади неясный шум, и уловил боковым зрением движение. Он хорошо помнил — здесь нечему шуметь и нечему двигаться. Реакция звездолётчика, не раз сталкивавшегося на других планетах с опасностью, была мгновенной. Вмиг он выхватил боевой бластер, снял с предохранителя, резко повернулся лицом к неведомой опасности.
Мелодичный смех был ответом. Перед ним стояла Эра Сон.
Даже броня скафандра высшей защиты не могла скрыть её прекрасную фигуру.
— Вы подпустили меня слишком близко, Мир, — кокетливо улыбнулась она. — Будь я врагом, вас не спасла бы даже быстрота реакции.
— Что–то женщины в последнее время часто побеждает меня, — признал Мир. — Очевидно, вы знаете, как Сандра недавно проткнула меня мечом.
— Слышала! — улыбнулась Эра. — А вы, значит, наконец, решили выбраться в Троан?
— Как видите, — ответил Мир, — а вы, похоже, устали от компьютеров.
— Да. Я давно хотела посмотреть на парк вблизи, но не получалось. Не огорчайтесь тому, что Сандре удалось вас победить. Вы очень замкнуты, Мир, и слишком много работаете. А работа командира — это одиночество, даже сейчас. Отдыхай вы чаще с экипажем, вы бы знали, что Сандру в фехтовании не смог победить никто. И не победит. Она настоящий мастер, очевидно, умеет обращаться с холодным оружием уже много жизней. К тому же, — вновь хитро улыбнулась Эра, — она тщательно готовилась к поединку, а вы не брали меч в руки несколько месяцев. Кстати, вы верите, что настоящим мастером в чём–либо нельзя стать только в одной жизни?
— Верю. Во всяком случае, так испокон веков считали мастера боевых искусств Востока, а они действительно были великими мастерами. И мне в прежних жизнях тоже стоило уделять больше внимания холодному оружию.
Эра вновь рассмеялась.
— Мужчины всегда мужчины, — с лёгкой иронией сказала она, — мне кажется, поражение огорчило вас слишком сильно.
— Вы имеете в виду — я стал неравнодушен к Сандре? — прямо спросил Мир.
— Вы неисправимы, — вздохнула Эра, — всегда напролом. Вы столько лет водите звездолёты, неужели даже это не научило вас тому, что в нашем мироздании любая кривая короче прямой? Мне кажется, вам не помогут даже Звездолёты Прямого Луча.
— Сандра упрекнула меня в том же, — кивнул Мир. — Раньше на Востоке говорили: «Если тебе двое сказали, что ты пьяный, иди и ложись спать», да вот только в моём случае сон, наверное, не поможет.
— Как всё это в вас сочетается, Мир? — рассмеявшись, спросила она. — Грозный повелитель самого могучего оружия в истории, и неуклюжий мальчишка, постоянно смущающийся собственной неловкости. Впрочем, — подумав, сказала она, — наверное, именно поэтому «Аристоном» командуете вы. В мужчине, в отличие от женщины, способности Прямого Луча не спят только пока он мальчишка. А значит, вам остаётся одно из двух. Либо так всегда и оставаться мальчишкой, и, по–моему, это самый лучший вариант; либо всё же пробудить в себе высшие способности. Только вы не сможете пробудить их в одиночестве. Без помощи женщины мужчина не справится.
— И кто эта женщина? — спросил Мир.
— Та, которую вы полюбите. Мальчишка может любить только мать.
— Я и в самом деле очень люблю мать, — согласился Мир, — и, наверное, просто не способен испытать к женщине чувство, равное по силе чувству к матери. Пожалуй, я навсегда останусь мальчишкой.
— И завоевав весь мир, останетесь в одиночестве и не захотите больше жить, — кивнула Эра. — Психологи не правы, когда называют это «Эдипов комплекс», правильнее назвать комплекс Александра Великого. Впрочем, — задумалась она, — комплекс Александра Македонского и комплекс Эдипа, наверное, всё же не совсем одно и то же. Хотя и очень похожи. Вот только в чём разница? Наверное, это вопрос к Сандре.
— Сандра всего лишь психолог, — произнёс Мир. — На этот вопрос может ответить только женщина, которая всё же сумела заставить Александра полюбить. А Сандра не похожа на Таис.
— Правильно, — кивнула Эра, — на неё похожа Эдна. И вы шарахаетесь от неё, точно так же, как и Александр шарахался от Таис. В конце концов он сбежал от неё в Индию, где и сумел найти исцеление от этой до сих пор никому не понятной любви. Как вы думаете, Таис похожа на Олимпиаду? И если да, почему Александр сбежал от неё?
— Да, похожа. Поэтому, наверное, и сбежал.
— А если точнее?
— Точнее не получится, я только чувствую, а вот понять… А что думаете вы?
— Я много думала об этом, — задумчиво сказала Эра.
— Почему? — перебил Мир.
Эра немного смутилась.
— А вы не так уж наивны, Мир, — усмехнулась она. Должна признаться, до сих пор не разобралась, наивны вы или только кажетесь таким. Хотя мне кажется верным то одно, то другое. Но на ваш вопрос отвечу честно. Ваши дороги с Эдной однажды должны разойтись, и это произойдёт в этой жизни. Более того, уже скоро произойдёт.
5
«И погибнет священная Троя, и народ копьеносца Приама!» — бессмертная строка Гомера всплыла в сознании Эдны. Ей долго не удавалось уснуть. Смутное чувство тревоги, возникшее на Луоне, нарастало. Сегодня она ясно почувствовала — её слишком волнует судьба древнего Илиона. «Название Троя созвучно названию Троан», — мелькнула мысль. Эдна протянула руку к терминалу.
Пронизанный мягким светом голубоватый огранённый шар возник перед ней и начал медленно вращаться вокруг оси. Эдна всё глубже вглядывалась в сияющие бездны шара. Ум успокаивался, мысли уходили, открывая дорогу спонтанным, часто самым неожиданным образам. «Всё же главное в медитации спокойствие ума», — мелькнула последняя осознанная мысль. Эдна почувствовала, что проваливается в транс.
