Лоис Буджолд - Цетаганда
— …Вот мне и кажется, — закончил, наконец, Майлз, — что единственная возможность для нас неоспоримо доказать, что Барраяр не имеет к этому отношения, — это выяснить, у кого из сатрап-губернаторов находится подлинный Великий Ключ. — Он указал в направлении орбиты.
Глаза Айвена округлись, рот скривился в выражении полнейшего ужаса.
— Мы? Мы? Майлз, мы с тобой здесь всего два с половиной дня, как можем мы брать на себя ответственность за Цетагандийскую империю? Разве это не работа Цетагандийской СБ?
— Ты бы доверил им снять с нас обвинение? — Майлз пожал плечами и стал ковать железо дальше, пока Айвен был в замешательстве, — У нас осталось только девять дней. Я раздумывал о трех нитях, которые могли бы привести нас к нужному человеку. Иэнаро — одна из них. Еще несколько слов на ухо нашему протокольному офицеру могли бы задействовать механику здешней службы безопасности, чтобы отследить связи Иэнаро, не поднимая вопрос о Великом Ключе. Пока что. Следующая нить — убийство ба Лура, и я не придумал, как бы мне за нее потянуть. Пока что. Другая нить — астрополитический анализ, а это я сделать могу. Гляди. — На комм-панель Майлз вызвал схематическую трехмерную карту Цетагандийской империи, маршруты ее червоточин и ее непосредственных соседей.
— Ба Лура могло всучить этот липовый ключ любой из инопланетных делегаций. Однако оно избрало барраярцев, или скорее, избрал его хозяин сатрап-губернатор. Почему?
— Возможно, мы были там единственными в нужное время, — предположил Айвен.
— М-м. Я стараюсь сократить число случайных факторов, так что пожалуйста. Если покровитель Иэнаро тот же человек, что интересует нас, то нас выбрали, чтобы подставить, заранее. Теперь, — он махнул в сторону карты. — Представь себе сценарий, где Цетагандийская империя распадается на части и эти части начинают попытку экспансии. Которая из них, если она есть, выигрывает от неприятностей с Барраяром?
Брови Айвена сошлись, и он подался вперед, вглядываясь в мерцающую совокупность сфер и линий над вид-пластиной.
— Ну… Ро Кита расположена для экспансии в сторону Комарра; или располагалась бы, если бы мы не сидели на двух третях точек перехода червоточин между ними. Мю Кита недавно получила от нас по носу, пытаясь совершить экспансию мимо Вервана в Ступицу Хегена. Эти две самые явные. Вот эти три, — указал Айвен, — и сама Эта Кита расположены в центре, для них я какой-либо выгоды не вижу.
— Тогда, остается другой конец сети, — махнул Майлз на изображение. — Сигма Кита, граничащая с группами Станции Вега. И Кси Кита, соседствующая с Марилаком. Если бы они искали разрыва, для них было бы целесообразно, чтобы военные ресурсы империи были завязаны далеко от них в действиях против Барраяра.
— Четверо из восьми. Неплохо для начала, — согласился Айвен.
Выходит, анализ Айвена совпал с его собственным. Что ж, у них обоих одинаковая стратегическая подготовка, причина в этом. И все же Майлз был глубоко доволен: все это не галлюцинации его воспаленного воображения, если Айвен тоже мог их видеть.
— Остается триангуляция, — сказал Майлз. — Если мне удастся с помощью других направлений расследования отсечь даже часть списка, в итоге должны остаться… Ну, было бы просто замечательно, если бы все свелось к одному.
— И что тогда? — упрямо спросил Айвен, его брови в подозрении опустились. — И что у тебя на уме, что мы тогда будем делать?
— Я… точно не знаю. Но я серьезно думаю, что ты согласишься — тихое завершение этого бедлама было бы предпочтительнее громкого, а?
— О, да. — Айвен жевал нижнюю губу, косясь на карту связей червоточин. — Так когда мы обо всем доложим?
— Не… теперь. Но я полагаю, нам лучше начать все документировать. В личных журналах. — Так, чтобы у любого, кто последует за нами, — Майлз надеялся, что не посмертно, но это была невысказанная мысль — по крайней мере был шанс восстановить цепь событий.
— Это я делаю с самого первого дня, — мрачно сообщил Айвен. — Записи заперты в моем чемодане.
— О, хорошо. — Майлз поколебался. — В разговоре с полковником Форриди ты не подкидывал ему идеи о том, что у Иэнаро есть высокий покровитель?
— Не совсем.
— Тогда я хотел бы, чтобы ты поговорить с ним еще раз. Попытайся направить его внимание на сатрап-губернаторов, как-нибудь.
— Почему ты сам с ним не поговоришь?
— Я… не готов. Пока что, не сегодня. Я должен все переварить. И формально, в Службе Безопасности здесь, он мой начальник, или был бы им, если бы я был на действительной службе. Я хотел бы ограничить, м-м…
— Для него свою откровенную ложь? — сладко договорил Айвен.
Майлз поморщился, но отрицать этого не стал.
— Видишь ли, благодаря моему социальному положению у меня имеется такой доступ к этому делу, какого никогда не будет у любого офицера СБ. Мне бы не хотелось видеть, как упускают такую возможность. Но это же меня и ограничивает: я не могу заниматься рутинной работой, добывая необходимые грязные подробности, я слишком заметен. Я должен играть за свои сильные стороны и добиться того, чтобы другие играли за мои слабости.
Айвен вздохнул.
— Ладно, я поговорю с ним. На этот раз. — С усталым ворчанием, он поднялся из своего кресла и побрел к двери. Он обернулся и посмотрел через плечо. — Вся сложность, братишка, заключается в том, что, пока ты играешь в паука в центре этой паутины, потягивающего за ниточки, рано или поздно все заинтересованные стороны сойдутся по этим ниточкам к тебе. Ты ведь это осознаешь, или нет? И что ты будешь делать тогда, о, мистер Тайный Супермозг? — Он поклонился с убийственной иронией.
Майлз сгорбился на своем жестком стуле, зарычал и снова высветил свой список.
На следующее утро посла Форобьева отозвали от сделавшегося уже привычным для него завтрака с молодыми барраярскими посланниками в его приватной столовой. Когда он вернулся, Майлз и Айвен уже закончили трапезу.
Вместо того, чтобы вновь сесть за стол, посол наградил Майлза взглядом, полным потрясения:
— Лорд Форкосиган, к вам необычный посетитель.
Сердце Майлза так и подскочило.
«Райан, здесь? Не может быть…»
В уме невольно произошел быстрый осмотр его зеленого мундира: да, знаки различия на месте, ширинка застегнута.
— Кто, сэр?
— Гем-полковник Даг Бенин из Имперской Службы Безопасности Цетаганды. Он офицер среднего звена, ведающий внутренними делами Райского Сада, и он хочет поговорить с вами наедине.
Майлз старался дышать ровно.
«Что пошло не так?… Пока, возможно, ничего. Успокойся».
— Он не сказал о чем?
— Похоже, ему приказано расследовать самоубийство того бедного раба-ба. И ваши, э-э, странноватые перемещения обратили на вас его негативное внимание. Я полагал, что вам придется сожалеть о том, что покинули очередь.
— И… Значит, я буду с ним говорить?
— Да, мы решили оказать ему такую любезность. Мы проводили его в одну из маленьких гостиных на первом этаже. Разумеется, она прослушивается. С вами будет находиться телохранитель посольства. Я не подозреваю Бенина в убийственных намерениях, это послужит лишь напоминанием о вашем статусе.
«Мы решили». Итак, полковник Форриди, с которым Майлз пока что не встречался, и вероятно Форобьев тоже будут слышать каждое слово. Вот черт!
— Очень хорошо, сэр. — Майлз встал и последовал за послом. Айвен смотрел ему вслед с печальным видом человека, предчувствовавшего неминуемое приближение некой неприятной формы вселенской справедливости.
Маленькая гостиная таковой и оказалась: уютно обставленная комнатка для приватных бесед тет-а-тет двух-трех человек, и с персоналом посольской службы безопасности в роли незримого четвертого. Гем-полковник Бенин, очевидно, не имел возражений против того, чтобы записывалось все, что скажет он. Барраярский охранник, стоявший возле двери, быстро проследовал за Майлзом и послом, как только они вошли, и флегматично и безмолвно занял свой пост. Он был высок и плечист даже для барраярца; лицо его было в высшей степени бесстрастно. Он носил нашивки старшего сержанта и значок корпуса коммандо, по которому Майлз сделал вывод, что безэмоциональное выражение лица было напускным.
Ожидавший их гем-полковник Бенин вежливо поднялся при их появлении. Он был не более чем среднего роста, так как, вероятно, не получил избыток хаут-генов от своих ближайших предков — хауты ценили рост. Похоже, свой нынешний пост он получил скорее благодаря заслугам, чем социальному статусу, что, с точки зрения Майлза, не обязательно было плюсом. Бенин был очень элегантен в темно-красном цетагандийском мундире, который персоналу службы безопасности в Небесном Саду надлежало носить каждый день. На его лице, разумеется, была полная раскраска, скорее, с императорским узором, чем с узором его клана, что отмечало его первостепенную преданность: рисунок из сложных черных завитков с красной подводкой на белом фоне вызывал у Майлза ассоциацию с истекающей кровью зеброй. Но ассоциативно, этот узор вызывал моментальное подчинение, глубочайшее уважение и полное, подобострастное желание сотрудничать на восьми планетах. Барраяр, конечно, в их число не входил.
