Сергей Стоян - Разочарованная вселенная
Хиггинс осекся и замолчал. Было заметно, что он сожалеет о своем выпаде. Вошедшие с ним вооруженные люди уставились на своего идейного вдохновителя, забыв о присутствии пленников. Очевидно, столь эмоциональным они видели его впервые.
Андрей понял, что именно он стал катализатором эмоций, именно увидев его, Боб со всей остротой ощутил необратимость и кажущуюся ему несправедливость событий, а кроме того, очевидную двусмысленность теперешних действий. Возможно, он еще не перешел некую грань, и вместе они смогут что-то переиграть.
— Ты сам сделал свой выбор, — подчеркнуто тихо и спокойно произнес Андрей. — Да, может быть, некоторые законы Земной Федерации несколько суровы и староваты. Но, как ты знаешь, только благодаря им человечеству удалось остановить волну терроризма и насилия, захватившего планету в конце второго тысячелетия, и тем самым сделать еще один мизерный шажок в сторону преждевременно воздвигнутого памятника мифическому герою под названием «Человек разумный».
— Конечно, ты прав, — сказал Хиггинс. — Насколько я помню, ты во всех случаях оказывался прав. Что бы это значило? Отчего бы это, от чрезмерного количества ума или просто от ограниченности, элементарной боязни хоть на секунду вырваться из узких рамок дозволенного всем, проявить свою волю, свою неординарность, свою исключительность в этом мире!
— Чтобы проявить свою исключительность, не обязательно противопоставлять себя обществу, которое даже при наличии явных проблем и ошибок приложило массу усилий для формирования твоей «яркой индивидуальности». Как говорится, не плюй в колодец.
Хиггинс на глазах преобразился. Сейчас он довольно улыбался и производил впечатление абсолютно уверенного в себе человека. Видимо, для себя он принял какое-то решение и теперь мог отбросить все сомнения и переживания в сторону. Заглянув в соседнюю комнату, он приволок оттуда еще одно пластиковое кресло и, развалившись в нем с видом человека, предвкушающего нечто забавное, сказал:
— Времени у нас очень мало. Тем не менее я позволю себе рассказать вам одну сказку, а вы уж, будьте добры, посоветуйте главному герою какое-нибудь непременно правильное и справедливое действие. — Теперь Боб как бы заметил других невольных участников дискуссии и обращался уже ко всем. — Так вот, представьте себе некоего молодого человека, который в пылу юношеской самоуверенности наделал определенных глупостей, не представлявших, однако, сколько-нибудь значительной угрозы ни для конкретных людей, ни для всего общества в целом. Но в итоге грянул-таки гром «справедливости», его «заклеймили» и осудили, дабы другим неповадно было. И тем самым фактически перечеркнули, уничтожили его дальнейшую жизнь, она потеряла для него всякий смысл. И вот, превратившись в бессловесную амебу, в бездумного бракованного робота, он механически что-то делает, что-то ест, с кем-то спит и примитивно развлекается. Хотя в дальнем уголке сознания еще жива загнанная туда и зашуганная личность, продолжающая потихоньку мечтать и надеяться. Надеяться на что? На то, что может изменить или прекратить убогое продолжение его жизни, на чудо, на конец света, в конце концов! Поэтому, совершенно случайно столкнувшись с этим чудом, он даже не удивился, а наоборот, был полностью уверен, что получил шанс, один из миллиона, а значит, предназначенный специально для него. И как обычно, когда все уже было решено и фактически сделано, одна за другой стали появляться случайные неувязки, нарастая и ставя на грань полного краха великолепное по своей простоте и оригинальности решение всех насущных проблем. Что ему оставалось делать? Опять смириться, развести руками — мол, не судьба, или немного побороться за свое счастье и счастье, обещанное им еще нескольким сотням людей?!
Хиггинс замолчал, то ли переводя дух, то ли собираясь с мыслями.
— Ты ошибся аудиторией, — холодно сказал Андрей. — Среди нас нет ни одного священника, и никто не собирается отпускать тебе грехи. Поэтому прибереги свое красноречие до лучших времен, а сейчас, будь добр, изложи суть проблемы без дополнительной эмоциональной окраски. Мне показалось, что ты хочешь попросить у нас помощи.
— Помощи?! — злобно оскалился Хиггинс. — Нет, вы сами нашли эти приключения на свою седалищную подушку! Я только желаю посмотреть, как вы будете из них выпутываться. Вдруг предложите что-нибудь взаимовыгодное. Уж больно не хочется брать грех на душу.
В повисшей тишине щелчок включившегося электропитания информационного дисплея прозвучал, как выстрел. Все, и пленники, и охранники, невольно вздрогнули. Артур, сидевший к нему спиной, тихо ругнулся и тоже покосился на экран. Появившийся на нем грузный лысеющий мужчина вытер блестящий на лбу пот и, не обращая ни на кого внимания, устало отрапортовал:
— Боб, у нас все готово, необратимые изменения начнутся с минуты на минуту, надо поторапливаться.
— Сколько у меня времени?
— Максимум, с учетом необходимости удаления на безопасное расстояние, минут двадцать.
— Хорошо, готовьте корабль.
Экран мгновенно погас.
— Вот видите, времени на уговоры практически не осталось, поэтому буду краток. То, о чем я вам сообщу, — не шутка, и вы имеете этому косвенные доказательства. Высадившись на планету, вы, очевидно, решили, что все колонисты давно адаптировались к метановой атмосфере, перепадам температур в сотню градусов и «легкому» устойчивому бризу, присутствующему на поверхности, и отправились водить хороводы вокруг кратера «Безмолвия», но нет, реальность покажется вам еще менее правдоподобной. В одной из шахт была обнаружена загадочная субстанция, которая, как оказалось, является то ли свойством материи галактического масштаба, то ли продуктом чьей-то разумной деятельности, хотя других признаков таковой не обнаружено. Эта субстанция обеспечивает мгновенный и безболезненный перенос материальных тел на… другую планету нашей Галактики, расположенную за двести пятьдесят световых лет отсюда…
21
Андрей добросовестно изобразил на лице величайшее изумление, а Артур даже присвистнул для большей убедительности. Барбаре было не до лицедейства, и только побелевшие от напряжения губы выдавали ее состояние. Лишь бы она не сорвалась — это могло лишить их последних козырей. Невозмутимый Сандерс не проявил никаких эмоций, продолжая внимательно разглядывать носок своего ботинка.
Удовлетворенный внешними признаками произведенного эффекта, Хиггинс продолжил:
— Если бы обнаруженная планета оказалась такой же мерзкой, как та, на которой мы сейчас находимся, то кроме лишних хлопот с набежавшими с Земли научными экспедициями, это открытие больше бы ничего не принесло. Но планета оказалась чудесной, по своим внешним признакам чрезвычайно напоминающей Землю. Взятые с ее поверхности и проанализированные в нашей лаборатории пробы грунта, воздуха и воды показали полное отсутствие вредных для человека химических соединений и микроорганизмов. Конечно, все эти эксперименты я не мог проводить в одиночку, поэтому вынужден был посвятить в свое открытие еще несколько человек. Таким образом, произведя предварительную разведку новой планеты, мы задумались, что же делать с этой находкой дальше. По тем же самым «замечательным» земным законам получалось, что никаких прав на нее у нас нет, поскольку ее обнаружение явилось просто побочным эффектом деятельности, не направленной на это, и, кроме того, связано с необъяснимыми физическими явлениями. А наше социальное положение тем более не оставляло надежд на какие-либо исключения. Тогда-то и родилась идея не сообщать властям о находке, а просто переселиться туда жить, возвращаясь в колонию, как на работу, исключительно для поддержания функционирования технологического оборудования, что и было осуществлено. Что характерно, все поселенцы, включая администрацию колонии, восприняли это предложение с большим энтузиазмом, никто даже не заикнулся о фактической незаконности такого действия. Согласитесь, одно дело, когда корпорации или правительство тратят большие деньги на снаряжение специальной разведывательной экспедиции, а ее участники утаивают свои находки — это, и правда, подлежит осуждению, но в нашем случае находка однозначно принадлежит нам… По крайней мере, наполовину.
— И то вряд ли, — вставил реплику Андрей. — А вы никогда не задумывались о неизбежном побочном воздействии самого… э-э… назовем его Переходом, на человеческий организм, о его галактической сущности и возможном влиянии на судьбу человечества?
— Ну конечно, это только вы все делаете для человечества и во имя человечества, а мы — проще. Нам бы удовлетворить свои жизненные потребности, и бог с ним, с человечеством.
— Зря ты так думаешь, — возразил Андрей. — В этом мире все взаимосвязано и ничто не дается даром. Сейчас вы дернули за безобидную, на первый взгляд, ниточку, которая на поверку может оказаться привязана к языку огромного колокола, от звона которого вы же в первую очередь и оглохнете! До сих пор люди потихоньку копошились на окраине Галактики, никому не мешая. Учитывая ее огромные расстояния и миллиарды звезд, эти младенческие шалости могли продолжаться еще не одну сотню лет, но теперь не исключено, что вы, воспользовавшись Переходом, заявили о существовании человека на всю Галактику и, более того, хотите скрыть информацию об этом от Земли. По вашей вине ничего не подозревающие люди могут оказаться не готовы к столкновению с последствиями этой находки, и первыми ощутят на себе результат приобщения к галактическому нечто «счастливые» колонисты — обладатели нового дома.
