Александр Зорич - Без пощады
Клоны любят знание. Клоны благоговеют перед знанием. В их глазах относиться к знанию пренебрежительно – значит выказать себя человеком бесчестным и низким.
– Восхитительно! – воскликнул я. – Ферван, каждое ваше слово открывает для меня новую дверцу в лабиринте познания!
Лицо моего собеседника внезапно омрачилось какой-то новой думой. Может, я переиграл?
– То ли еще будет, – сдержанно сказал он.
Некоторое время летели молча. Западный и северный секторы экрана заполонили густые россыпи аномалий – разноцветных черточек, пятнышек, скобочек.
Неожиданно на экран выползла цепочка крестиков. Один… два… три, четыре… ого!.. восемь!
Заныл сигнал вызова.
Ферван мгновенно отключил свой «Сигурд», чтобы тот не переводил для меня разговор с неведомой мне инстанцией, и утопил пару клавиш, включив громкую связь.
Под потолком кабины раздался резкий женский голос с требовательными интонациями. Ферван поморщился и коротко ответил.
Интонации его собеседницы изменились на вопросительные. Ферван усмехнулся, ответил еще короче.
«Трах-тибидох?» – уточнила невидимая женщина-офицер.
«Чха-чха-трах-тибидох», – подтвердил Ферван, после чего они распрощались.
– Второй Народный кавалерийский полк, – пояснил он. – Видите вертолеты на экране? Их эскадрон.
«Шутит? Нашел салабона! Не-ет, меня так просто не подловишь!»
– Я видел Первый Народный кавполк в Хосрове. Он был, как и положено, на лошадях. Какая же это кавалерия – на вертолетах?
– Самая обычная кавалерия. Воздушная.
Видя мое недоумение, Ферван пояснил:
– Пехлеваны этих полков ездят верхом только на парадах и в почетном эскорте. А так – это полностью аэромобильные части. Причем один лишь Первый Народный кавполк укомплектован лошадями по штату. В остальных кавалерийских полках лошадей куда меньше, чем вертолетов!
– Теперь понятно. В нашей армии есть что-то подобное. Десантно-штурмовые бригады называется.
– Естественно, – отозвался Ферван. – Мы, егеря, – тоже «что-то подобное»! Тот же круг задач, та же техника… Не люблю я этих кавалеристов, честно сказать, – неожиданно признался он.
– Почему?
– Некоторые наши генералы считают, что, если бойцы аэроштурмовых полков умеют гарцевать на лошади, значит, и на поле боя они в состоянии творить чудеса. С ними носятся, как с расписной фарфоровой вазой! Но их еще ни разу не проверили в настоящем деле!
– Может, чтобы не расставаться с иллюзиями?
– Далеко пойдете. – Ферван одобрительно похлопал меня по плечу. – Вот посмотрим, чего наша кавалерия навоюет…
– Так все-таки, значит, здесь идет война… – как бы задумчиво сказал я.
– Война! Война! Да! – Фервана прорвало. – Настоящая война, в которой гибнут мои люди! На ровном месте! Трижды проклятая планета дэвов! Лучшее, что с ней можно сделать, – эвакуировать до последнего человека!
– И взорвать! – ввернул я, чтобы еще больше его раззадорить.
– И взорвать, верно!.. Впрочем, не важно. – Он махнул рукой. – Эту часть работы, кажется, решила взять на себя мудрая природа… А вот убрать отсюда правоверных могло бы и наше руководство! Это-то в его власти!
– Вероятно, у вашего руководства здесь какие-то особые интересы? Аномальные полезные ископаемые? Что-то в этом роде?
– Э-э, полегче, Александр. – Ферван погрозил мне пальцем. – Я вам уже сказал: вы имеете право знать, кто повинен в смерти вашего товарища. Имеете право увидеть страшное величие этой планеты. Но на большее можете не рассчитывать. Интересы нашего руководства – не тема для разговора.
Я пожал плечами.
– Никогда не занимался разведкой. И сейчас не собираюсь. Вдобавок вы же понимаете, Ферван, что любая информация, которую я могу от вас получить, попадет к моему командованию только по окончании войны.
– Это все понимают. Иначе вы бы сейчас рядом со мной не сидели… Глядите, какое великолепие!
Ферван постучал пальцем по экрану.
Там появились голубые червячки аномалий нового типа, которые на глазах слились в одну сплошную змеистую линию. Как Ферван собирался ее преодолеть? Ведь змеюка перекрыла весь западный сектор горизонта!
– Что это?
– Стикс.
– Простите?
– Стикс, подземная река эллинского ада, помните? Мы, ашванты, не очень-то любим эллинов, ведь они сокрушили нашу великую земную прародину, а эллинский царь Александр, ваш тезка, был язычником и злостным богоборцем…
«Длинная историческая память у этих ретроспектов», – подумал я.
– …Но следует признать, что мифология и поэзия эллинов порождали образы космической силы! Объект, к которому мы сейчас подлетаем, иначе не назовешь. Настоящая подземная река! Только в отличие от Стикса она время от времени выходит на поверхность!
– Как?!
– Как-то, – улыбнулся Ферван. – Почем мне знать? Могу сказать только, что это не просто Стикс, а Стикс-Косинус!
– А почему «косинус»? Есть еще и «синус»?
– Угадали! Стикс-Синус находится в другом месте. Обе реки синхронизированы с точностью до фазы. Когда на поверхность выходит Косинус, Синус прячется. И наоборот. Нравится?
– Просто восторг.
– Настоящий восторг будет дальше.
Когда мы подлетели к Стиксу вплотную, было уже достаточно светло, чтобы без ноктовизоров разглядеть реку, струящуюся по дну глубокого каньона в обрамлении охряно-красных скал.
Вода казалась совсем черной. «Может, черная и есть? На этой чертовой планете все возможно», – подумал я.
– Пристегнуты? Вот и отлично… – Ферван перешел на ручное управление.
Повинуясь Фервану, вертолет повернул влево, клюнул носом и нырнул в каньон.
Весь маневр занял пару секунд. Не успел я бросить «А может, не надо?», как мы уже мчались над самой водой, сметая с камней полчища дремлющих «стрекоз».
Турбины трудились на совесть. От их рева теперь не спасала и звукоизоляция.
На экранах заднего обзора поднялись тучи квазинасекомой гнуси вперемежку с водяной пылью, выбитой из Стикса воздушным потоком от винтов.
С пугающей быстротой на нас набегали красные скалы. Вот-вот врежемся! Но опытный летун Ферван с ювелирной точностью сдвигал стик на полпальца, и мы, разминувшись со скалой на те же, казалось, полпальца, благополучно повторяли очередную излучину реки.
Я закусил губу – только бы не запросить у Фервана пощады!
Мне ли, истребителю, соколу занебесья, альбатросу звездоземья, бояться скорости?
Не мне!
Что значат какие-то пятьсот километров в час, если флуггер даже в плотных слоях атмосферы может дать пять—семь чисел Маха? В сравнении с этим пятьсот кэмэ – семечки!
Да я в Академии пикировал из открытого космоса прямиком на цель с высоты в сотню километров!
Да я в лунных цирках фигурял!
Зенитки «Атур-Гушнаспа» с дерьмом лопал!
Но надо ли говорить, что настоящий флуггер не пошел бы впритирку над рекой, в теснине между двумя скальными стенами? Меня же учили на аэрокосмического пилота! Моя профессия – крылатая молния, а не винтокрылый подметальщик!
Ферван – тот веселился вовсю. По-моему, он всю эту «воздушную прогулку» ради того и затеял, чтобы полихачить в свое удовольствие. А пообщаться с лейтенантом Пушкиным – это уже дело шестнадцатое.
Через пару минут мне удалось расслабиться. Лихие повороты примелькались. Стало ясно, что Ферван не самоубийца и все маневры выполняет с основательным запасом по дальности – просто у меня нет привычки к тесному визуальному контакту с ландшафтом.
Увы, страх сменился чувством куда худшим – горечью. Ферван – при деле, работает по основной профессии, летает, людей убивает. Моя родная эскадрилья – тоже летает. Риши, если верить Фервану, – и та на своем месте, пусть без капитанских звездочек.
Одни мы бедные, одни мы злосчастные – пленники Клона, узники проклятой планеты Глагол. Да лучше бы они нас на каторжные работы отправили, в каменоломни, на рудники! На любое бессмысленное дело! Канаву откапывать, канаву закапывать… Было бы хоть за что клонов ненавидеть! А так мумифицируемся мы тут заживо, нравственно просвещенные…
Хотя бы разок полетать на родном «Горыныче» или «Дюрандале»… Хорошая машина «Дюрандаль», зря старички асы бухтели… Да я бы на любое старье сейчас согласился! А то и на штурмовик, даже на «Гриф», заторможенный истребитель барража…
Увидеть звезды, почувствовать настоящие, полновесные шесть g на разгоне…
Не знаю, сколько бы еще я себя жалел, но тут мы влетели в Муть.
Видимость упала метров до пяти. Единственным, что различалось на большей дальности, были столбы обманчиво нежного салатного свечения. Один такой столб стремительно вырос перед нами прямо по курсу.
Я об этой дряни как-то совсем позабыл, поэтому в первый момент испугался – ничего же не видно, сейчас ка-ак долбанемся!
Но вертолет был оснащен аппаратурой для эксклюзивных условий Глагола не просто хорошо. Он был оснащен великолепно!
Автоматически включились ноктовизоры, а на ноктовизорах, в свою очередь, активировались специальные фильтры. Остекление кабины мигнуло и из обычного оптического режима перешло в эмулирующий. То есть заработало как ансамбль дополнительных экранов, на которых можно было видеть ландшафт почти так же четко, как если бы никакой Мути не было.
