Андрей Ливадный - Наемник
– Генерал Новак. Служба внешней разведки Элио, – отрекомендовался он.
О генерале Зигмунде Новаке ходили легенды. Мало кто знал его в лицо, но большинство самых дерзких операций первых лет войны, вошедших не только в учебники новейшей истории, но и в тактические наставления объединенного флота, осуществлялись под непосредственным руководством Зигмунда, а зачастую и при его личном участии.
Кирсанов пожал сухую сильную ладонь.
– Я очень много слышал о вас. Еще ребенком, – добавил он, протягивая руку Новаку.
Тот лишь кивнул в ответ, отпустил руку Андрея и сделал шаг назад, словно растворился в тени адмирала Вербицкого.
– Наш человек, работающий на Стелларе, передал чип с информацией, – Вербицкий жестом указал на машину, ожидавшую их на границе стартопосадочного поля. – Я бы хотел сразу прояснить для себя один вопрос: почему вы решили обратиться к нам, а не к адмиралу Воронцову?
Андрей ожидал подобного вопроса и был готов ответить на него.
– Мое непосредственное начальство не желает, чтобы исследование проблем искусственного интеллекта затрагивало определенные моменты, касающиеся действий Флота Колоний. Общепринято считать, что боевые «ИИ» состояли исключительно на вооружении Земного Альянса.
– А вы убедились, что это не так?
– Специфика моей работы вынуждает пропускать через рассудок огромные объемы информации. Фактически я читаю чужую память – иного способа получать данные от трофейных модулей искусственного интеллекта пока не изобретено. Автоматизировать процесс не удается, структура модуля «Одиночка» ориентирована на прямой нейросенсорный контакт с человеком.
– Это понятно. – Генерал Новак подал знак рукой, и армейский флайкар мягко тронулся с места, направляясь к ним. – В свое время я сталкивался с проблемой использования трофейных искусственных интеллектов. Нам удалось не только адаптировать вражеские «ИИ» под собственные машины, но и благодаря Фридриху Бойцелю разработать систему ограничителей, не позволяющую «Одиночкам» накапливать эмоциональную составляющую боевого опыта. Скажу больше: нами были созданы производства, где изготавливались кристаллосхемы колониального образца. Многие из них функционируют по сей день. Проблем с ними не возникало.
– Речь идет не о трофейных «Одиночках» и даже не о колониальных моделях, созданных на их основе. Существует третий тип искусственного разума.
– Поясните! – Вербицкий остановился. – Что за модель, где производилась, как применялась?
– То есть вам ничего не известно? – в вопросе Кирсанова прозвучало недоверие.
– Андрей, вы должны кое-что понять, прежде чем мы углубимся в обсуждение проблемы. Расстаньтесь с иллюзиями. Вы воспринимаете меня и Зигмунда как нечто монументальное, верно?
Кирсанов слегка побледнел, потом кивнул.
– Это не так. Я командовал флотом планеты Элио. Но пространственная война не предполагает одного фронта. Сражения происходили одновременно в десятках звездных систем. Общее руководство Флотом Свободных Колоний осуществлял адмирал Воронцов. Вверенные мне силы базировались на Элио и контролировали ситуацию в восьми близлежащих звездных системах. Зачастую мы принимали участие в совместных масштабных операциях, но и в этом случае каждое подразделение отвечало за свой участок пространства, за конкретный клочок планетной тверди, вы понимаете, о чем я говорю?
– Вполне.
– Теперь несколько слов о послевоенном периоде. После капитуляции Альянса возникла сложная, я бы сказал кризисная, ситуация. Формально Флот Свободных Колоний является формированием союза Центральных Миров, но фактически большинство эскадр базируется на космодромах луны Стеллар и находится в прямом подчинении Воронцова. Он не пытался узурпировать власть, но на любом совете его голос является решающим. Во время войны единоначалие было необходимо, но сейчас каждая планета независима и способна проводить собственную политику. Воронцову это категорически не нравится. Он прилагает все возможные усилия для сохранения доминирующей позиции в решении любых вопросов. За ним – девяносто процентов флота, и нам приходится считаться с реальной угрозой.
– В период войны диктат Воронцова был абсолютен?
– К сожалению, да. Примерно с 2020 года на должности в генеральном штабе назначались лишь его ставленники, большинство глобальных решений принималось им лично, вся полнота верховной власти сосредоточилась в Форте Стеллар. После войны между нами начались конфликты и трения. Например, большинство в совете проголосовало против эвакуации периферии и коллапса пространства, которое мы называем «Обитаемой Галактикой», до границ скопления Центральных Миров. Кризис ситуации нарастает, и вскоре союз Свободных Колоний сохранится лишь на бумаге. Большинство планет сейчас формирует собственные космические флоты, – только так мы можем сохранить полученную независимость и не допустить диктатуры, исходящей из системы Рори.
– Грядет гражданская война?
– Надеюсь, что мы ее не допустим, – произнес Новак.
– Вернемся к нашим вопросам, – предложил Вербицкий. – Но сначала предлагаю переместиться в более удобное для разговора место. – Он жестом пригласил Андрея к ожидающему их флайкару.
* * *– Итак, адмирал, если позволите, я изложу свою версию событий.
– Антон Эдуардович, – мягко поправил его Вербицкий.
– Да, простите, – Андрей все еще немного терялся в обществе двух легендарных личностей. – Постараюсь объяснять сжато. Я специализируюсь на чтении информации с искусственных нейронных носителей. Пропуская через свой рассудок память десятков модулей «Одиночка», различных годов выпуска и модификаций, я стал невольным участником сотен боев. Впервые мне доверили сбор данных еще в период войны. Мне тогда было пятнадцать лет. Как вы понимаете, воспитание, полученное мной в подземных убежищах Форта, предполагало слепую ненависть к противнику. Информация, которую мне удавалось извлечь из нейросетевых модулей вражеских «ИИ», имела в ту пору актуальный, оперативный характер, – в первую очередь в лаборатории попадали кристалломодули, доставленные с мест последних сражений. Среди адских картин техногенных битв мне и другим подросткам, работавшим на Управление разведки, удавалось локализовывать данные, касающиеся дислокации, численности, качественного состава подразделений противника, базирующихся в различных секторах пространства…
Андрей отпил из высокого бокала.
Место для продолжения разговора, выбранное Вербицким, находилось почти у самого обрыва, на краю мыса. Среди зелени недавних лесопосадок пряталось несколько одноэтажных строений, здесь же на небольшой поляне сервы накрыли стол.
– В ту пору эмоциональные впечатления не играли решающей роли. Жестокие картины боев воспринимались рассудком, но не анализировались им, – продолжил Кирсанов. – Молодость, максимализм, ненависть к противнику не позволяли глубоко сопереживать и объективно оценивать прожитое в виртуальном пространстве, и это, наверное, уберегло мой разум от безумия. Многие сверстники не выдерживали и сходили с ума, но я выстоял, повзрослел и много лет спустя, уже возглавляя лаборатории искусственного интеллекта, однажды начал задавать себе неудобные, спорные, с точки зрения официальной пропаганды и признанной истории, вопросы. Это произошло после знакомства со статьями доктора Эреста Норга Логвила.
– «Новейшие исследования»? – уточнил Новак.
– Да. Они публиковались в популярном ежемесячном обозрении «Все Миры». Некоторые мысли, высказанные в его работах, заставили меня задуматься, а повзрослевшее сознание, приученное спецификой работы к логическому мышлению, нашло сделанные Логвилом предположения небезосновательными. Тогда я стал искать подтверждение им.
– Что именно вас заинтересовало? – Вербицкий внимательно слушал молодого ученого, стараясь понять ход рассуждений Андрея, дать ему высказаться, ведь свежий взгляд на известные адмиралу проблемы мог стать настоящим откровением.
– Вопрос о сроках войны, ее целях, гипотеза о трансформации конфликта людей в противостояние созданных для войны искусственных интеллектов живо задели мое воображение, – ответил Кирсанов. – Я перепроверил данные, приводимые в статьях, и пришел к тем же результатам. Тогда, на основе известных цифр, я начал создавать математические модели вероятностей, пока не убедился, что Логвил не просто прав – он преуменьшил масштаб проблемы. Я брал данные статистики, вводил их в специальные программы, производящие расчет вероятностей для произвольно выбранного события, и в итоге получалось, что Свободные Колонии вообще не имели ни малейшего шанса победить.
– Однако мы победили, – вставил реплику Новак.
– Верно. Я ни на секунду не забывал об истинном развитии истории. Оставалось предположить, что не верны или намеренно искажены общедоступные исходные данные. Тогда я и начал искать ту загадочную, неизвестную мне силу, сражавшуюся на стороне Свободных Колоний, уравновесившую баланс, давшую отпор миллионной армии механизмов Альянса, руководимых модулями искусственного интеллекта.
