Глубина в небе - Виндж Вернор Стефан

Рывок троса вернул его к действительности.

– Двигаться, надо двигаться, – прохрипел голос Джила.

Без сомнения, он передавал приказ Аннерби. Андерхилл начал было извиняться, потом сообразил, что остановилась Эмбердон Нижнимор рядом с санями.

– Что там такое? – спросил Андерхилл.

– …Эмбер видела… свет на востоке… Продолжай движение.

На востоке. Справа. А стекло с этой стороны его шлема затуманилось, и была только неясно видна линия гребня. Они действовали в четырех милях от побережья. На этом гребне была бы ясно видна линия горизонта. Этот свет либо совсем близко, либо очень далеко. Да! Вот он, свет, бледное сияние, распространяющееся в стороны и вверх. Полярное сияние? Шерканер подавил любопытство, продолжая переставлять ноги одну за другой. Но видит Бог в Глубине, как ему хотелось бы забраться на гребень и глянуть на замерзшее море!

Но до самой следующей остановки Шерканер оставался добросовестным и дисциплинированным членом группы. Он заправлял контейнер Хэвена светящейся смесью экзотерма, горючего и замерзшего воздуха, когда случилось это. В западное небо взметнулись пять крошечных огоньков, оставляя там и сям светящиеся зигзаги, как медленные молнии. Один из них быстро погас, но остальные сошлись вместе и тут – свет запылал, так ярко, что перед верхними глазами Шерканера все расплылось от боли. Но боковыми он видел. Свет разгорался все ярче, в тысячу раз ярче вылинявшего солнечного диска. Резко заплясали вокруг тени. И еще ярче разгорелись четыре огня, пока Шерканер не ощутил, как проникает тепло сквозь его скафандр, прикрывающий панцирь. Снег взметнулся вверх по всему полю белыми пылающими снежинками, тепло усилилось, почти обжигая – и резко спало, оставив в спине ощущение, которое бывает, когда войдешь в тень летним днем Средних Годов.

Вокруг заклубился туман, создавая первый по-настоящему ощутимый ветер с той минуты, как группа вышла из подлодки. Вдруг стало очень холодно – туман высасывал тепло из скафандров: на погружение в снег были рассчитаны только сапоги. Андерхилл рискнул сфокусировать верхние глаза. Точки беспощадного света расплылись в светящиеся диски, угасая на глазах. Когда они перекрыли друг друга, появились складки, как в полярном сиянии. Значит, они локализованы по расстоянию, как и по углу. Четыре близко расставленных – вершины правильного тетраэдра? Так красиво… но каково же расстояние? Это что-то вроде шаровой молнии, на высоте всего несколько сот ярдов?

Через несколько минут они угасли почти полностью. Но теперь появились другие огни, яркие вспышки за восточной грядой. На западе несколько световых точек все быстрее и быстрее поднимались к зениту. За ними тянулся дрожащий световой шлейф.

Четверо застыли неподвижно. На миг солдатская сущность Аннерби исчезла, и остался только благоговейный восторг. Он тяжело отступил от саней и положил одну руку на спину Шерканера. По глуховатой связи донесся его голос:

– Шерканер, что это?

– Не знаю. – Он чувствовал, что рука Аннерби дрожит. – Но когда-нибудь мы и это поймем. Давайте двигаться, сержант.

Как начинают вдруг двигаться заводные куклы, так и группа вернулась к прерванной заправке контейнеров и продолжала путь. А над головой продолжалось представление, и хотя ничего подобного четырем пылающим солнцам больше не было видно, игра света была сильнее и красивее любого полярного сияния. Две движущихся звезды летели по небу все быстрее и быстрее. Призрачные занавесы их шлейфов распустились до самого западного горизонта. А звезды, высоко в восточной части неба, горели ярко, как миниатюрные копии тех, первых огней. Они стали тускнеть и расплываться, световые столбы поползли от точки их исчезновения, вспыхивая ярче там, где встречались с прежним свечением.

Самое захватывающее было позади, но медленно призрачное движение света продолжалось. Если это было на высоте сотен миль, как настоящее полярное сияние, то где-то там есть мощнейший источник энергии. Если это точно над головой, то, может быть, это аналог летних молний в период Глубокой Тьмы. Как бы там ни было, а это зрелище стоило любого риска.

Наконец они дошли до границы лагеря тиферов. Когда они начали спускаться по входному пандусу, странное полярное сияние все еще было видно.

Насчет целей никогда особых вопросов не было. Это были именно те цели, которые Андерхилл представлял себе изначально, те, которые назвала Виктория Смит в тот первый день в Ставке. Если кто-то сможет добраться сквозь Пик Тьмы, четверо солдат с некоторым количеством взрывчатки могут в разной степени повредить склады горючего, глубины ближнего залегания личного состава, может быть, даже генеральный штаб Тифштадта. Но даже эти цели не оправдали бы колоссальных вложений, которых требовал Андерхилл.

Однако была очевидная возможность удушить противника полностью. Современная военная машина получает преимущество в начале Тьмы, если может сражаться дольше, чтобы переиграть впавшего в спячку противника. Точно так же и в начале Нового Солнца армия, которая первой может возобновить действия в поле, получает решающее преимущество.

На это время обе стороны запасали большие склады, но со стратегией, полностью отличной от стратегии Лет Увядания и начала Тьмы. Насколько могла судить наука, Новое Солнце за первые дни, если не часы, достигает неимоверной яркости. И первые дни это сжигающий огонь, более чем в сотни раз горячий, чем в Средние Года и Года Увядания. И вот эта вспышка света – а не холод Тьмы – уничтожала все конструкции каждого поколения, кроме самых стойких.

Пандус вел в дальний склад тиферов. Вдоль фронта были и другие, но именно этот должен был снабжать маневренные силы. Если его не будет, отборные войска Тифштадта окажутся выведенными из боя, и передовые силы тиферов в пункте наступления Короны останутся без поддержки. Ставка рассчитывала, что уничтожение этого склада форсирует заключение почетного мира – или серию легких побед для армий Короны. И для всего этого может оказаться достаточно четырех солдат и точно рассчитанной диверсии.

…Если только они не замерзнут, пытаясь спуститься по пандусу. На ступенях лежали снежные наметы, кое-где между флагами остатки кустов – но это и все. Теперь при остановках приходилось передавать вперед контейнеры ила с экзотермами с саней, которые тащили Аннерби с Нижнимор. Темнота плотно сомкнулась вокруг них, разгоняемая лишь случайным блеском пролитого экзотерма. По данным разведки, длина пандуса была меньше двухсот ярдов…

Впереди замаячил овал света – конец туннеля. Шатающаяся от усталости группа ступила на поле, которое когда-то было открытым, но сейчас закрыто от неба серебристыми солнечными экранами. Вокруг торчал лес палаточных шестов. Кое-где экраны были порваны обрушившимся снегом, но в основном конструкция осталась цела. В тусклых полосках света можно было разглядеть силуэты паровых локомотивов, рельсоукладчиков, пулеметных вагонов и бронированных автомобилей. Даже в полутьме сквозь снег поблескивала серебристая краска. Когда зажжется Новое Солнце, техника будет готова. Когда растает и испарится лед и бурные потоки стекут по паутине каналов, покрывающих поле, тогда из ближайших глубин выйдут боевые силы тиферов и бросятся под защиту своих машин. Воду отведут в водяные баки и начнется охлаждающее разбрызгивание. Несколько часов лихорадочной проверки снаряжения и техники, еще несколько часов на ремонт того, что не выдержало двух столетий тьмы и нескольких часов нового жара. Потом они выступят по рельсовому пути, который их командование выберет как дорогу к победе. Это был результат многолетних усилий изучения природы Тьмы и Нового Солнца. По оценкам разведки, противник по многим направлениям продвинулся в нем дальше, чем собственная наука Короны.

Хранкнер собрал всех вместе, чтобы все его слышали.

– Я ручаюсь, что примерно за час до Нового Солнца у них будет тут передовое охранение, но сейчас это место наше… Так, значит, заправляем контейнеры и разделяемся согласно плану. Джил, ты готов?